Название: доходный дом архитектора Н. Д. Струкова
Адрес: Пожарский переулок, дом 3 и 5
Что находилось: жилой дом
Что планируется: многофункциональный комплекс с подземной стоянкой

Интенсивная застройка района вокруг Остоженки началась лишь в 1896 году, причем Пожарский переулок тогда назывался Савеловским, по фамилии жившего тут домовладельца. В 1902 году архитектор Николай Струков, яркий представитель стиля модерн, спроектировал на месте снесённой деревянной постройки четырёхэтажный доходный дом — правда, затем проект изменили, и этажей осталось только три. 

В 1930-е годы территория, прилегавшая к Остоженке, была зарезервирована под строительство Дворца Советов на месте разрушенного храма Христа Спасителя. Дворец так и не возвели, однако эта заминка спасла историческую застройку. В 1990-е здесь развернули масштабное строительство, дома 3 и 5 расселили, причем последний пережил пожар. По распоряжению мэра Юрия Лужкова на их месте был запланирован офисно-жилой комплекс с подземной парковкой общей площадью почти 5 000 кв. метров.

 

Александр Можаев, координатор общественного движения «Архнадзор»: «Все, кто знает старую Остоженку, эти домики знают, любят и жалеют: такой рядовой застройки в Москве осталось мало, потому что было принято сохранять только шедевры архитектуры. Остоженка была очень модной среди инвесторов. Дом 5а — элитная по понятиям 90-х новостройка. А вообще это очень красивый переулок, он спускается прямо к набережной. В 70-е годы эта часть Остоженки была признана заповедной зоной, несмотря на то что про саму улицу в путеводителях того времени писали только в рамках памяти революционных боёв 1917 года. Однако не было никакого регламента, и определение, что такое заповедная зона, ничего не значило. Именно поэтому с Остоженкой произошло то, что произошло: остались какие-то отдельные памятники, но историческая двухэтажная среда не сохранилась. Вокруг всё уже совершенно другое, и это остается единственным напоминаем того, как эти домики карабкались по переулку сто лет назад, когда их было не два, а много. С лужковской точки зрения, это стопроцентная рухлядь и смысла ставить ее на охрану не было».