Рассказы петербуржцев, которые прямо сейчас болеют COVID-19 Легко ли им получить помощь в одном из самых проблемных «коронавирусных» городов?

Текст

Юлия Галкина

Люди, которые болеют дома

Ирина, 33 года

Красногвардейский район

Ирина считает, что заразилась в Елизаветинской больнице. Это один из самых крупных стационаров Петербурга. В апреле умер анестезиолог-реаниматолог «Елизаветинки» Сергей Белошицкий (COVID-19), в мае — заведующая пульмонологическим отделением Лилия Уон (причину пока не назвали). Елизаветинскую, в отличие от некоторых других больниц, не перепрофилировали в ковидарий. Во второй половине мая Ирина неделю пролежала в гинекологическом отделении. Операцию ей так и не сделали.

Выписавшись, Ирина неделю проработала из дома (она бухгалтер). В воскресенье, 31 мая, ей стало плохо: поднялись давление и температура, сильно разболелась голова. Вскоре поняла, что не чувствует запахи и вкусы. «Я купила освежитель воздуха для машины — нюхаю, а запаха нет. Думаю, обманули. Тогда понюхала лук. Нет запаха. Съела его как яблоко. Потом — имбирь. Думаю, нихера себе, у меня суперспособность открылась!»

1 июня Ирина вызвала врача из поликлиники № 17. Пришла ее тезка, Ирина, выписала лекарства от бронхита. Мазки на коронавирус не взяла.

«На следующий день я психанула», — рассказывает Ирина в видеоролике, который записала 15 июня. Она позвонила в поликлинику, припугнула прокуратурой. «Аллилуйя! Они пришли и взяли у меня мазки». Результат Ирина узнала только 14 июня. «Позвонил врач и сказал: „Да, диагноз подтвердился, вы действительно болеете коронавирусом“».

Ночью 7 июня Ирина начала задыхаться. Вызвала скорую, та приехала через час, отвезла на компьютерную томографию легких (КТ). Поставили КТ-1 — это легкая степень. В госпитализации отказали.

Я купила освежитель воздуха для машины — нюхаю, а запаха нет. Думаю, обманули. Тогда понюхала лук. Нет запаха. Съела его как яблоко. Потом — имбирь. Думаю, нихера себе, у меня суперспособность открылась!

На седьмой день болезни — когда коронавирус еще не подтвердили — к Ирине домой пришел медбрат. Принес «Арбидол» и «Гриппферон». «Я их пропила, эффекта не почувствовала». Еще до визита Ирина сама себе назначила антибиотик «Цефтриаксон». Заказывала через интернет-аптеку, колет его 14-й день, говорит, что чувствует себя «гораздо лучше»*.

19 июня Ирину снова возили на КТ. На этот раз скорую пришлось ждать 2,5 часа. Фельдшер выяснила, что «по Питеру нет мест». Отвезли в Сестрорецк, примерно за 30 километров от Красногвардейского района. В местной больнице была очередь из пяти машин. КТ показала 50-процентное поражение легких.

Ирина по-прежнему болеет. В ответ на мои вопросы во «ВКонтакте» она присылает войсы — ее рассказ прерывают залпы кашля. «Медбрат сказал, что кашель будет долгое время сохраняться». С Ирининой собакой гуляют волонтеры или соседи. Еду и лекарства она заказывает по интернету — пакеты оставляют в парадной на подоконнике. У нее стабильно держится температура 37,3–37,5.

*Мы не знаем, насколько данный антибиотик эффективен при коронавирусе.

Светлана Михейцева, 24 года

Выборгский район

И Светлана, и ее муж с марта соблюдали режим самоизоляции. Работали удаленно. Выходили только в магазин, обязательно надевали маски и перчатки. И все-таки заразились. «Где? Видимо, в супермаркете или в парадной. Хотя даже лифтом не пользовались», — говорит Светлана.

Она почувствовала недомогание 26 мая: температура 37,3, заложило нос. По ощущениям — просто ОРВИ. Именно его и диагностировал врач, пришедший в тот же день. В тесте на COVID-19 он отказал — «нет симптомов». Выписал «Ингавирин». «К лекарству много вопросов. Мы им все же лечились, от него не стало ни лучше, ни хуже. Также пили витамины».

И Светлана, и ее муж с марта соблюдали режим самоизоляции. Работали удаленно. Выходили только в магазин, обязательно надевали маски и перчатки. И все-таки заразились.

Вскоре у Светланы пропало обоняние. Ломало все тело, девушка поняла, что на обычную простуду это не похоже. 1 июня она заказала платный анализ на коронавирус, в тот же день получила результат — положительный. 2 июня сделала второй платный тест — снова плюс. Светлана позвонила в Роспотребнадзор и поликлинику, рассказала о своей короне.

Вспомнили о петербурженке только 5 июня, а 6-го числа взяли мазок у ее мужа. Результаты этого теста супруги так и не смогли узнать.

Сама Светлана думает, что муж тоже переболел COVID-19: «Видимо, заразился от меня». 17 июня у него закончилось постановление об обязательной изоляции (как у контактирующего с инфицированной). Он вышел на работу.

Светлана по-прежнему на больничном, но продолжает работать (она руководитель отдела продаж). Впрочем, ей уже лучше. «Три недели мук прошли, и сейчас самочувствие восстанавливается, запахи возвращаются. Болезнь отступает».

Что происходит

По официальной версии, Петербург побеждает коронавирус. На 23 июня за сутки в городе выявили всего 220 новых случаев заражения. По интересному совпадению, из больниц выписали 221 человека.

17 июня руководитель межведомственной группы по противодействию коронавирусу в Петербурге и глава НМИЦ им. Алмазова Евгений Шляхто заявил, что город вышел на плато — заболеваемость снижается. В Петербурге постепенно снимают ограничения. Открыли непродовольственные магазины, парикмахерские и храмы; с 22 июня возобновил работу каршеринг. 20 июня в Мариинском театре прошел первый после трехмесячного перерыва концерт. Завтра, 24 июня, состоится военный парад. 26 июня — матч на «Газпром-арене». 1 июля — голосование по поправкам в Конституцию (электронного волеизъявления в нашем городе не будет).

При этом 19 июня губернатор Петербурга Александр Беглов заявил, что система здравоохранения перегружена и город исчерпал возможности для перепрофилирования медучреждений в ковидарии. Тогда же комитет по здравоохранению назвал цифры: всего — 11,9 тысячи инфекционных коек, на 18 июня были заняты 10,2 тысячи. Свободно для больных — около 600 мест, из них 500 — во временном госпитале в «Ленэкспо». Последний часто оказывается в местных новостях: то потолок в ординаторской обрушится, то душевые затопит, то медсестру оштрафуют — за расстегнутый во время визита губернатора противочумный костюм.

На прошлой неделе в федеральных СМИ — «Медузе» и «Проекте» — появились статьи о том, как Петербург стал одним из самых проблемных «коронавирусных» регионов. 15 июня стало известно, что уже в апреле наш город был лидером по летальности от COVID-19. В мае в Петербурге умерли 6427 человек — больше, чем в какой-либо месяц, начиная как минимум с 2011 года.

Вчера, 22 июня, город стал лидером по суточной смертности от коронавируса, обогнав Москву: 29 случаев из 95 по России (сегодня уже 35 против 26 в Москве). Речь идет о смертях, которые власти подтвердили официально (после пересчета цифра может измениться). Для сравнения: население Москвы — 12,7 миллиона человек, Петербурга — 5,4 миллиона.

В апреле петербурженка Ирина Маслова организовала на Малой Садовой улице стену памяти медиков. Ко Дню медработника 21 июня здесь было 53 имени. Портреты умерших от коронавируса медиков из Петербурга и Ленобласти занимают четыре секции ограждения.

По официальной версии, на 23 июня в Петербурге выявлено 22632 человека с COVID-19 (болеющих и переболевших в сумме). Предположительно, таких людей в десять раз больше. Это следует из предварительных данных исследования, которое проводят Европейский университет и клиника «Скандинавия».

Люди, которых лечат в больницах

Ирина, 27 лет; Никита, 23 года; Иван, год и два месяца

Фрунзенский район

Никита почувствовал симптомы коронавируса 2 июня, его жена Ирина — 3 июня, а их маленький сын Иван — 6 июня. Они не знают, где именно заразились. Никита работал весь период самоизоляции. Супруги ходили в магазин. Водили Ваню в детскую поликлинику на массаж. «Знали бы где заболеем — не пошли бы туда», — говорит Ирина.

За первые четыре дня болезни они дважды вызывали врача, последний раз — в субботу, 6 июня. По словам Ирины, врач приходила без защитной одежды и даже без перчаток. В тесте на COVID-19 и КТ отказала, «ссылаясь на то, что нет оснований». Болеющим супругам назначили антибиотики и препарат от кашля.

В тот же день, когда плохо стало уже не только мужу с женой, но и маленькому сыну, Ирина вызвала сначала педиатра, а потом и детскую неотложку. Педиатр сразу взяла у Вани тест на коронавирус, а детская бригада оказала помощь и мужу, у которого был жар. Сделали укол с литической смесью, измерили сатурацию и фонендоскопом прослушали легкие. «Только благодаря врачу этой бригады, Евгении Вячеславовне, нас всех госпитализировали, иначе бы просто списывали все на ОРВИ», — считает Ирина.

«Врач ужаснулась, сама отзвонилась по больницам и вызвала скорую уже мужу». Никиту сначала отвезли на КТ в Сестрорецк (около 34 километров от Фрунзенского района), в заключении — двусторонняя пневмония с поражением 15 и 30 %. Отправили в репинскую «Зарю» (Курортный район Петербурга) — в начале мая этот пансионат переоборудовали в госпиталь. Маму с сыном госпитализировали в Детскую больницу № 5 имени Филатова в Купчино.

Я сама себе покупала антибиотики, препараты от кашля, таблетки от боли в горле и так далее. Мы потратили очень много средств на лекарства.

Ночью 9 июня Ирина пожаловалась на «Зарю» в Минздрав. Со слов мужа рассказала об отсутствии лечения и плохих условиях: «[…] влажная уборка палат проводится нерегулярно […]. Пол моется одной и той же тряпкой, вода не меняется».

Муж отметил, что после жалобы в пансионате-госпитале стали лучше кормить. Еда в детской больнице Ирине по-прежнему не нравится. Она показывает видео с обедом: пустой суп и картофельное пюре — для Вани; то же пюре плюс котлета, а также чуть более укомплектованный зеленью (с доминирующим над неопрятной флорой лавровым листом) суп — для нее.

Тесты на коронавирус у всех членов семьи — даже у годовалого Вани — оказались положительные.

Ирина говорит, что в больнице ее не лечили. «Я сама себе покупала антибиотики, препараты от кашля, таблетки от боли в горле и так далее. Мы потратили очень много средств на лекарства».

Сейчас все трое в норме. У супругов из симптомов остался только небольшой кашель. Но домой их пока не отпускают: нужны два отрицательных теста на коронавирус.

Тетя Тоня, 60 лет*

Василеостровский район

Скорую тетя Тоня вызвала 15 июня. Но поначалу та не приехала. Тогда она позвонила на работу — предупредить, что заболела: возможно, пневмония, не исключен коронавирус. Это большое предприятие, в период так называемых нерабочих дней оно продолжало функционировать, поскольку вошло в список стратегически важных. Тетя Тоня работает там табельщицей. «Начальник по телефону вспомнил, что мужчина с ковидом из их отдела лежит в Покровской больнице», — пересказывает знакомая тети Тони Виктория Рыжкова.

Тогда тетя Тоня снова набрала скорую, сказала, что контактировала с ковидным пациентом. Бригада приехала, но сразу забирать не стала. Тетю Тоню предупредили, что ждать нужно два дня, пока в Покровской больнице освободится койка.

Покровская — один из самых скандальных ковидариев Петербурга. В начале апреля врачи этой больницы записали видеоролик, в котором рассказали, что им не хватает средств защиты и препаратов. «Ничего не было готово, ничего не было зонировано, несмотря на все обращения к главному врачу», — говорил анестезиолог-реаниматолог Сергей Саяпин (он заразился коронавирусом, в мае его признали пострадавшим от эпидемии, но из Покровской уволили по статье о «предоставлении поддельного документа при устройстве на работу»).

Тетю Тоню предупредили, что ждать нужно два дня, пока в Покровской больнице освободится койка.

Медики самостоятельно собрали деньги на строительство «чистой зоны» и договорились с рабочими, но главный врач Покровской Марина Бахолдина запретила работы. К середине апреля ковидарий переполнился. Пациенты с пневмонией лежали в коридорах. В конце апреля местные жители наблюдали очереди из машин скорой помощи. 21 июня главврач Бахолдина получила от президента Путина звание Героя труда. 22 июня Роспотребнадзор завершил масштабное расследование в Покровской. Еще до перепрофилирования в больнице заразились 87 медиков.

У тети Тони, которая с 17 июня лежит в Покровской больнице, держится температура 37–38. Она постоянно потеет. Врачи отказались дать жаропонижающее: «Пускай организм сам борется». Родители Виктории Рыжковой передали тете Тоне парацетамол и одежду — после использования вещи выкинут.

Тетя Тоня лежит в переоборудованном отделении кардиологии. По ее наблюдениям, на все отделение — один врач и одна медсестра. Но точно сказать сложно из-за анонимизирующих медперсонал защитных костюмов.

Здоровье у тети Тони всегда было слабое. Вика, прочитав исследования и посоветовавшись со знакомыми врачами, предупредила тетю Тоню, чтобы та отказывалась от лечения противомалярийными и препаратами для АРВТ (последние принимают ВИЧ-инфицированные люди). Они оказывают серьезное воздействие на сердце, печень, центральную нервную систему и эндокринные органы. «На ее вопросы врачи ответили: „Вы что, самая умная? Сейчас домой поедете“. Тетя Тоня перестала задавать вопросы — с тех пор мы не знаем, чем ее лечат».

Сейчас тете Тоне получше. «Но там нет протокола лечения. По словам врачей, были случаи, когда пациента полностью вылечивали, тесты на COVID-19 были отрицательные, его выписывали. А через несколько дней он умирал. Так что сейчас они смотрят на симптоматику и убирают ее».

*Имя и возраст героини изменены