Молчащие несогласные: Александра Шевелева о московской толерантности Почему горожане предпочитают не вмешиваться, когда мать прилюдно унижает своего ребёнка, а случайные прохожие оскорбляют приезжих, — журналист Александра Шевелева размышляет о границах невмешательства

Тут же подключились телевизионщики: женщину нашли, поговорили с её соседями и воспитателями в детском саду. Отреагировали в пресс-службе уполномоченного по правам ребёнка, высказался детский московский омбудсмен Евгений Бунимович, неожиданно делом заинтересовались органы опеки. В конце концов полиция возбудила уголовное дело по статье «Побои».

Но интересно не это. Показательна реакция соседей и знакомых этой женщины. Старшая по подъезду Наталья Винникова говорит в камеру: «Она такая. Периодически такое бывало. И какие там мужья у неё ни были, со всеми они дрались. Это для неё норма. С первым ребёночком она обращалась точно так же». Взрослая женщина видит, как жестоко бьют и унижают маленького ребёнка, знает, что в квартире, где проживают дети, регулярно происходят драки, но даже не удосуживается рассказать об этом органам опеки или полиции. Такая распространённая московская толерантность.

Воспитательница в детском саду тоже оказалась девушкой широких взглядов. В интервью корреспонденту «Рен ТВ» она доходчиво объясняет, почему можно понять человека, который орёт на сына и угрожает ему расправой: «Он не очень послушный ребёнок, гиперактивный, поэтому удержать его тяжело. А она растит его без отца, поэтому ей приходится жёстче с ним общаться».

Непонятно, как вмешиваться в ситуацию, когда незнакомый взрослый человек орёт на собственного ребёнка в общественном месте. Психологически сделать это трудно. Во-первых, потому что человек незнакомый и, скорее всего, старше. Во-вторых, он как-никак папа или мама этому ребёнку. Но ведь это ещё не повод позволять ему делать с маленьким человеком всё, что вздумается.

Американские сайты по предотвращению насилия над детьми дают советы тем, кто стал свидетелем конфликта между родителем и ребёнком на публике. Главное — разрядить обстановку и дать родителю возможность прийти в себя и подумать над тем, что он сейчас делает. Например, похвалить ребёнка за его поведение. Родители, которые потеряли над собой контроль, могут одуматься, если напомнить им, что они любят своего малыша. Если у ребёнка истерика, например он лежит на полу перед витриной в магазине и орёт, спросите обалдевшего родителя, можете ли вы ему чем-то помочь, пока он пытается справиться. Дайте понять, что вы хорошо знаете, насколько это стрессовая ситуация. Однако если родитель не стыдится ударить своего ребёнка на людях, скорее всего, он не сдерживает себя и дома. В этом случае можно привлекать внимание социальных служб.

К различным проявлениям ксенофобии москвичи тоже на удивление толерантны. Дежурная на входе в метро, поймав мужчину, перепрыгнувшего через турникет, кричит ему вдогонку: «Чурка!» И никто не осуждает её. Понятно же — тяжёлая у женщины работа. Пожилой гражданин в матерчатой кепочке и тёмных очках говорит азиатскому юноше, раздающему листовки на Новом Арбате: «Работа? Какая работа? Уебывай в свой Таджикистан, блядь!» А вот мужчина на остановке осуждающе смотрит на «девятку», залезшую на трамвайные рельсы: «Ну конечно же, чёрный! Палками их надо, палками!» И никто не останавливается, никто не спрашивает этих горожан, отдают ли они себе отчёт в том, что говорят? Они действительно имеют это в виду?

Это какая-то особая, московская терпеливость друг к другу, граничащая с той вежливой невнимательностью, которая свойственна пассажирам московского метро. Невмешательство в жизнь другого пассажира, с которым тебя внесли в вагон и которому ты вынужден смотреть в пуговицу, чтобы не читать его эсэмэски. Но почему, когда молодые люди гуляют на Воробьёвых горах, взявшись за руки, прохожим не лень публично высказать своё мнение об этом? Может быть, лучше высказать его вопящей в метро тётке?

Где граница между невмешательством в личное пространство человека и необходимостью высказать своё несогласие с его публичным поведением? Может быть, если мы ходим наблюдателями на выборы, переводим деньги на благотворительность и выражаем своё мнение, приходя на митинги, мы уже можем позволить себе выказать недовольство не только чиновниками, но и людьми, которые нас окружают? Потому что это именно тот случай, когда молчание становится знаком согласия.