Прямая речь: Главред украинского Esquire Алексей Тарасов об авторах, героях и читателях журнала Чем украинский Esquire будет отличаться от российского и американского, как делали первый номер и что будет в следующих — об этом главный редактор журнала Алексей Тарасов рассказал The Village.

В журнале из американского «Эсквайра» — всего два материала: правила жизни Гэри Олдмана и очерк про носки. Из британского — фэшн-история, открывающая рубрику «Стиль». Еще есть фотопроект «Многоимущие» из древнего китайского «Эсквайра». Всё остальное придумано и заказано украинским «Эсквайром». Вообще, я не совсем понимаю, что значит украинский контент. Вот Коуэн — это украинский контент? Я не знаю. Он американец, живет в Америке, но он написал исключительно для нас. Да, есть материалы, которые мы купили. Это тоже вопрос вкуса, редакционной политики. Многие версии «Эсквайра» просто перепечатывают материалы из американского или британского журнала. Почти подчистую. Мы делаем немножко по-другому.

Мы подумали, что это интересно — давать непрофильное задание заточенному под какую-то определенную тематику журналисту. Такие материалы будут появляться в рубрике «Опыт» из номера в номер. Так что статья спортивного журналиста Левенштейна о композиторе Морриконе в первом выпуске не случайна. Как и мои воспоминания о встрече с актрисой Сейду. В американском «Эсквайре» есть рубрика Woman We Love — они там, правда, фотографируют девочек в трусах. Мы ничего не видим плохого в том, чтобы и в нашем журнале была рубрика «Женщина». В первом номере это Леа Сейду.

ОБ АВТОРАХ

Местных героев для «Эсквайра» сколько угодно. Достаточно открыть новостную ленту, и они найдутся. Также всегда интересно выискивать новых персонажей, они тоже есть. Что касается авторов, это должны быть люди, которые хорошо разбираются в том, о чем пишут. Редакция знает, чем хорош тот или иной автор, исходя из этого мы заказываем материалы. Также есть практика, которая в Украине не очень распространена, — это редактура. Мы изначально обговариваем с автором, расписываем, каким должен быть материал в итоге. Затем получаем черновик текста, и если нам что-то кажется неподходящим, то мы это с автором меняем.

Адольфыч (Владимир Адольфович Нестеренко, известный также под псевдонимом Адольфыч, — писатель, автор киносценария «Чужая». — Прим. ред.) — очень интересный автор и очень интересен нам как персонаж. Мне кажется, его конек — диалоги. Он сейчас пишет сценарии для нескольких сериалов, и, когда мы просим его сочинить для нас текст, есть ощущение, что это не совсем его тема. Мы не хотим, чтобы человек делал то, что ему делать не очень комфортно. Поэтому, если он согласится сотрудничать с нами дальше, мы хотим заказывать ему интервью.

Сергей Жадан ведет у нас рубрику «Технологии». Понятно, это такое несколько игровое название раздела. Мне кажется, это позволяет нам дистанцироваться от всех остальных журналов, в которые Жадан пишет. Он пишет для многих, потому что хороший автор. Несомненно хороший, очевидно хороший. Мы не можем предложить ему эксклюзивный контракт, по которому он будет писать только для нас, и я не вижу в этом смысла.

«Мы открыты к новым авторам, иллюстраторам, фотографам. Если они делают что-то хорошее, и мы можем позволить себе оплатить их услуги, можем получить от них хороший материал, — мы это сделаем».

Даже если бы мы начали перепечатывать материалы из американского «Эсквайра» — в чем я не вижу проблемы, если есть хороший материал, — это нормальная практика, это делают все. Русский GQ, где поменялась редакция, и сейчас она невероятно прекрасная, поставил на обложку Киру Найтли через месяц после того, как она появилась в британском GQ. Никакой проблемы в этом нет. Мы открыты к новым авторам, иллюстраторам, фотографам. Если они делают что-то хорошее, и мы можем позволить себе оплатить их услуги, можем получить от них хороший материал, — мы это сделаем.

Командировать своего автора куда угодно за хорошим материалом сегодня не может себе позволить почти никто. «Сноб»? О'кей. Есть Михаил Прохоров, у него какой-то невероятный бизнес; более того, я не думаю, что для него журнал — это источник доходов: это имиджевый проект. В нашем случае это бизнес, это коммерческая структура, и да, мы не можем себе позволить отправить кого-то в Судан или в Сирию. Но если мы знаем, что человек приехал из Сирии, мы можем заказать ему материал.

О БРЕНДЕ ESQUIRE

Груз большого имени — ну разумеется. Мы ездили в Hearst в Нью-Йорк, там совсем космос, и я чувствовал груз именно того, что это издание, в котором печатались Хемингуэй, Фицджеральд, в котором публиковался Гэй Тализ. Переживания исчезли уже в декабре. Понятно, была какая-то удивительная волна обсуждений. Я видел и позитивные, и негативные отзывы. Но это же лучше, чем когда ты вышел, и никому до тебя нет дела.

«Как показывает практика, как показывает вообще издательский бизнес, все журналы на свете ориентированы на женщин в том числе».

Не нужно преувеличивать масштабы бренда «Эсквайра» в Украине. Потому что люди на улице не знают, что это такое. Есть медиатусовка, там знают почти все. А если мы звоним на станкостроительный завод, где нам нужно договориться о съемке, там об «Эсквайре» слышат в первый раз. Или мы звоним в филармонию, там тоже спрашивают: «А что это? Мужской журнал?» А у самого словосочетания «мужской журнал» есть некоторый негативный смысл. Приходится объяснять, что мы немножко другой мужской журнал.

По формальным признакам «Эсквайр» — мужской журнал. В рубрике «Стиль» — мужская одежда. Какие-то темы вроде искусства выпивать, которые тоже будут из номера в номер, — это тоже все-таки мужская тема. Но, как показывает практика, как показывает вообще издательский бизнес, все журналы на свете ориентированы на женщин в том числе. Если ничего не путаю, аудитория американского «Эсквайра» — 60 % мужчин и 40 % женщин.

О ПОЛИТИКЕ УКРАИНСКОГО ESQUIRE

Украинский «Эсквайр» больше похож на британский, чем на российский в том смысле, что британское издание, скажем так, меньше замкнуто на себе, своей стране. В британском больше материалов, которые понятны всем. То есть мне не нужно вникать, что это за человек, что это за герой, что это за удивительное обстоятельство. С русским «Эсквайром» ведь какая история: лично мне он в какой-то момент перестал быть интересен, не потому что стал плохим или скучным, а потому что они замкнулись на своих проблемах: у них есть Путин, злодей и диктатор, у них есть коррумпированная милиция, и они об этом пишут. Мне в Украине это не так интересно. Здесь достаточно своих проблем, своей коррумпированной милиции, своих политиков.

«Про политику мы готовы говорить, мы заказали несколько материалов на достаточно острые темы.
И всё зависит о того, как они будут написаны.
Если хорошо — мы их поставим».

Странно в нашей стране говорить про диктатора Януковича. У нас вообще странно делить что-то на черное и белое. Мы не можем утверждать, что люди, против которых сегодня развернули эти политические репрессии, действительно были каким-то идеалистами, которые строили прекрасную Украину. А те, кто у власти, — настоящие демоны, стопроцентные злодеи. Нет черных и белых, есть серенькие. И мы занимаем позицию, ну не созидательную, а, скажем так: задача любого журналиста — ставить под сомнение какие-то вещи. И оставаться трезвым даже по отношению к очевидным кумирам. Того же Обаму вчера вся либеральная пресса на руках носила, а теперь, когда у него в силу разных причин не получается выполнять обещания, сама же критикует. Это нормальная позиция.

Мы за изящные подходы, за интересные концепты. Как мы себе придумали, у любого материала в «Эсквайре» должно быть три характеристики: он должен удивлять, развлекать и заставлять думать. Это три равносильные задачи. Журналист, который провел время с Морриконе, — интересный концепт. Мне кажется, что иллюстрировать материал про европейский кризис сурдопереводчицей, которая в 2004 году в эфире «Первого национального канала» сказала то, что считает нужным, — это интересно. Про политику мы готовы говорить, мы заказали несколько материалов на достаточно острые темы. И всё зависит о того, как они будут написаны. Если хорошо — мы их поставим.

Когда делаешь журнал, какой-то амбициозный проект, важно смотреть под ноги и делать шаг за шагом. Тогда получается качественный продукт. Мне кажется, что сейчас в Украине ничего подобного нет, и я надеюсь, что так и будет продолжаться: мы будем по-прежнему делать хороший и ни на что не похожий журнал.

О ВЫБОРЕ ЯЗЫКА

Что касается украинского языка, тут всё понятно: это вопрос экономической целесообразности. Если есть данные, что журнал на русском будут читать больше, чем на украинском, разумеется, издатель будет издавать его на русском. «Эсквайр» на Ближнем Востоке выходит на английском, а не на арабском. Там решили, что так он будет лучше продаваться, больше рекламы собирать. Думаю, что большинство людей, которые всё это обсуждают, сами прекрасно понимают эти реалии. Мы все патриоты, любим украинский язык и так далее, но я не вижу проблемы, чтобы издавать журнал на русском. Тем более если у нас для рубрики «Чтение» появится хороший художественный текст на украинском языке, мы не будем его переводить. Если главная претензия к украинскому «Эсквайру» будет заключаться в том, что он на русском языке, о боже мой, мы счастливы.

Фото: Виталий Павленко