Найти лох-несское чудовище: Как работает Лимнологический институт в Иркутске Научные аквариумы, собственный флот и ожившие вымершие губки
У каждого крупного озера есть институт, который его изучает. Байкалом и другими водоемами в Восточной Сибири занимается Лимнологический институт Сибирского отделения Российской академии наук, который в этом году отмечает 90-летие.
В своей области Лимнологический институт, расположенный в Иркутске, имеет самый обширный флот — пять судов, и самое большое количество сотрудников — 325 человек. Институт включает в себя 12 лабораторий, стационары в Листвянке и Больших Котах, и аквариумную научную установку, на которой проводят уникальные эксперименты. Сотрудники института рассказали The Village, зачем регулярно погружаются на глубину Байкала, проводят эксперименты по скрещиванию рыб и ищут ответы на множество научных вопросов.
Фотографии
дмитрий дмитриев
Расположение: Улан-Баторская, 3
Количество этажей: 4 этажа
Количество сотрудников: 325 человек
Дата основания: 1928 год
Годы строительства: 1986 — 1989 годы
Как здесь работается
Андрей Федотов
Директор института
Про институт
Наш институт, как и Институт озероведения РАН в Санкт-Петербурге, основал известный ученый-лимнолог Глеб Юрьевич Верещагин. Институтов в этой области немного — такова специфика. По оценке результативности, которую проводило министерство образования, наш институт сейчас первый в своей области. Основной упор мы делаем на Байкал, также исследования идут в Антарктиде, на северных морях и в Монголии. Изучаем экосистемы водоемов и водные организмы на уровне биологии, химии, физики, геологии и географии. Наш институт отличает мультидисциплинарность: каждая лаборатория нацелена на конкретную область, но при этом все они связаны друг с другом. К примеру, без анализа химического состава воды, который делает лаборатория гидрохимии и химии атмосферы, другая лаборатория не сможет объяснить, почему одни рыбы живут в одном месте, но не живут в другом.
Нас волнует множество вопросов. Мы исследуем, например, как произошла такая эволюция, что большая и малая голомянка полностью изменила свой геном: перестала подходить к берегу и совсем отказалась от икры? Пытаемся понять, почему байкальская нерпа может жить до 55 лет, в то время как нерпа в Ладожском озере живет только около 25 лет.
Думаю, что наиболее важное открытие из последних – это вид байкальских губок, который мы обнаружили на глубине 1400 метров. Во-первых, раньше губок обнаруживали только на глубине 600 метров и считали, что дальше они не проникают. Во-вторых, этот вид считался вымершим. Это как найти лох-несское чудовище.
Сейчас у нас немного подводных экспедиций. Своих подводных обитаемых аппаратов у нас нет. Видеокамеры, управляемые роботы и люди — тот максимум, который мы можем использовать под водой. Чаще всего мы проникаем на глубину до 20 метров, 70 метров — уже та глубина, на которой требуется серьезная подготовка.
Про себя
Как у многих директоров, рабочий день у меня ненормированный — с восьми утра до восьми вечера. Большую часть времени я занимаюсь институтом, решая разные вопросы. Кроме того, руковожу лабораторией палеолимнологии и продолжаю изучать климат прошлого. Научные исследования остаются моей отдушиной, но времени на это все меньше. Раньше, когда я не был директором, в обеденный перерыв мне даже удавалось покататься на сноуборде на соседней горнолыжке. Этим мне нравится Академгородок: здесь рядом и работа, и дом, и поблизости есть лес, где можно с детьми погулять.
Этот вид губок считался вымершим. Это как найти лох-несское чудовище
Раньше, когда я не был директором, в обеденный перерыв мне даже удавалось покататься на сноуборде на соседней горнолыжке
Про науку
Изучение климата мы начинали с Байкала, затем перешли к Хубсугулу, изучали взаимодействие Карского моря с системой Енисея, работали в Арктике. Если вы хотите знать, что вас ждет в будущем, полезно знать, что было в прошлом. Мы изучаем осадки, которые хранятся в водоемах. В них записана вся история: какой был состав воды, какие водоросли жили, как менялась температура. Все живые организмы приспосабливаются к определенной среде, и у нас, например, нет сейчас таких условий, чтобы выпадал гипс или жили мамонты.
Если сначала мы были сфокусированы на шкалах глобального климата до миллионов лет, то сейчас стараемся изучать климат более детально с разрешением до года, чтобы иметь возможность ответить, что нас ждет, допустим, через пять лет. На Байкале мы проследили летопись до шести миллионов лет назад, и сейчас уже можно точно сказать, что период потепления скоро должен закончиться. Нет точных сроков, когда это произойдет — послезавтра, через 10 дней или через 15 лет, но через тысячу или полторы тысячи лет Земля неминуемо уйдет подальше от Солнца, и наступит похолодание.
В глобальном плане станет холоднее, но для нас это мало что изменит. Когда голландцы в 1030 году застали малый ледниковый период, у них замерзли все каналы, а температуры летом были примерно такими же, как у нас в марте.
На Байкале мы проследили летопись до шести миллионов лет назад, и можно точно сказать, что период потепления скоро закончится. Земля неминуемо уйдет подальше от Солнца, и наступит похолодание
Игорь Ханаев
Ихтиолог, старший научный сотрудник, руководитель группы водолазных исследований и подводного мониторинга
Про себя
Воду я любил с детства, в любых проявлениях. У меня было хобби — аквариумные рыбки. Дома аквариумами была заставлена целая комната. Я часами наблюдал за ними, ставил различные эксперименты, занимался разведением. Понемногу понял, что мне это по душе, и я хочу заниматься этим всю жизнь. Полностью убедился в этом, попав в первую байкальскую научную экспедицию.
В институте я работаю с 1984 года, и тогда сюда было очень сложно устроиться. По специальности мой объект изучения — рогатковые рыбы, в основном обитающие в глубоководной части озера.
Сейчас у меня довольно обширный спектр работ — экспедиции, научно-исследовательские проектные темы и участие в разной хозяйственно-договорной деятельности. В кабинете мы занимаемся документами и пишем отчеты, в другом помещении, где есть вытяжки и препаровальные столы, работаем с пробами. Водолазное снаряжение, баллоны, компрессоры, лодки и прочее экспедиционное оборудование храним в водолазке. В Листвянке у нас есть барокомплекс и стационар — там храним тралы, пробоотборники и другое тяжелое серьезное оборудование.
Ученый, который изучает подводный мир, обязан хотя бы раз в жизни увидеть объект своего изучения в естественной среде своими глазами
Про экспедиции
Экспедиции у нас проходят круглый год. Под моим руководством работает водолазная группа, которая обеспечивает материалом почти все лаборатории в институте. Мы стараемся совмещать разные работы при каждом выезде, чтобы собрать как можно больше материала.
Быть простым водолазом в научно-исследовательском институте неправильно. Отобрать несколько ведер камней и пять литров воды, не предоставив никакой информации о месте, где собран материал, — это разговор ни о чем. Исследователь должен получить как можно больше информации об объектах сбора, знать их в глаза, чтобы понимать, что от тебя просят, поэтому у нас работают водолазы-исследователи с биологическим образованием.
Подводная фотография и видеосъемка возникли как закономерная необходимость — это возможность для любого научного сотрудника увидеть глазами водолаза объект своего исследования в естественных условиях. В моем понимании, ученый, который изучает подводный мир, обязан хотя бы раз в жизни увидеть объект своего изучения в естественной среде своими глазами.
Конечно, все, что касается подводной деятельности — это чуждая для человека среда, где нужно быть предельно внимательным. Но ничего экстремального в этом нет, и под воду может сходить любой человек, у которого нет проблем со здоровьем. В экспедициях происходят и внештатные ситуации: в последнее время у нас участились случаи встреч с медведями. Здесь нужно в первую очередь владеть собой, ведь за редким исключением зверь никогда первым не бросается.
В легком водолазном снаряжении я погружался на глубину 91 метр. В глубоководных обитаемых аппаратах «Мир» — на глубину 1580 метров, это максимум. При каждом погружении всегда есть определенная программа работ. Раз в год в районе Листвянки мы проводим чистку дна акватории озера. На глубине не так много мусора, но встречается — смотря в каком месте погружаться. На мелководье чисткой можно заниматься хоть круглый год без какого-либо эффекта, особенно в местах отстоя судов.
Проблем, связанных с Байкалом, огромное количество: необузданное развитие нитчатых водорослей, активный рост цианобактерий, массовая гибель байкальских губок
Про карьеру
Считаю, что каждый человек должен оставить что-то значимое после себя. Для меня одно из таких мероприятий — это электрификация острова Ольхон. С 2004 года мы принимали там участие на всех стадиях — от разработки проекта до укладки кабельных линий под воду. Теперь выезжаем один раз в год для проверки состояния кабельного перехода.
В прошлом году закончили комплексный проект по обследованию Богучанского водохранилища. Есть и другая работа вне Байкала, в том числе связанная с деятельностью нефтяной компании. Мы ежегодно проводим экологический аудит природных территорий, взятых для разработки и добычи нефтяных и газовых месторождений. С нашей стороны это такой экологический контроль над деятельностью нефтяников.
Много времени в моей работе занимают проблемы, связанные с Байкалом. Их огромное количество: необузданное развитие нитчатых водорослей, активный рост цианобактерий, изменение свойств и качеств байкальской воды. Еще одна проблема — массовая гибель байкальских губок. Перед коллективом, в котором я работаю, сейчас стоит задача найти причину этой гибели. Еще в составе лаборатории ихтиологии мы проводим тралово-акустические работы по учету байкальского омуля.
Я считаю, что Байкалу нанесен серьезный ущерб в связи с отсутствием очистных сооружений и неограниченным потоком туристов. Добавим сюда БЦБК, который оставил после себя наследство с большими последствиями. Речь о серьезнейших изменениях в экосистеме озера, которые могут быть уже необратимы. Это не у всех на виду, но видно любому, кто погружается в пределах Байкала. Люблю свою работу за то, что очень часто приходится сталкиваться с чем-то новым. Отдушина — просто побывать в очередной раз на Байкале.
Ольга Кустова
Ведущий инженер лаборатории хроматографии
Про себя
В Лимнологическом институте я с 2013 года. Училась на химическом факультете ИГУ, а потом, во время магистратуры, работала на нефтехимическом комбинате в Ангарске. Правда, надолго я там не осталась: поняла, что не хватает интеллектуальной работы, и решила попробовать устроиться в научный институт. В Лимнологический мне хотелось больше всего. После окончания магистратуры я поступила в аспирантуру и потом уже начала здесь работать.
Я живу вместе с коллегой в микрорайоне «Луговое», в служебной квартире, которую предоставил институт. Добираться до работы вполне удобно: есть прямой маршрут, рядом автобусная остановка. Сам Академгородок для меня особенный район. Тут хорошая атмосфера, много зелени, приветливые и интеллигентные люди. Мне нравится, что у Иркутского научного центра есть еще и спортивная жизнь: зимой многие катаются на лыжах, весной начинают бегать кроссы. Ко Дню Победы в конце апреля устраивают эстафету, маршрут которой проходит через несколько научных институтов.
Сейчас я ведущий инженер в лаборатории хроматографии. Мы разрабатываем методики определения различных классов стойких органических загрязнителей в водных экосистемах. Пока мне не удалось побывать в экспедиции, сейчас я больше сосредоточена на защите кандидатской диссертации. С материалами своей работы я уже выступала на научных конференциях в разных городах России и на Международном симпозиуме по капиллярной хроматографии в Италии.
Про работу
Воду для анализа отбирают по определенной схеме, которая включает от 17 до 25 точек и охватывает всю акваторию озера и его притоки — реки Утулик, Снежную, Солзан, Мурино и другие. Наибольший уровень загрязнения фиксировали в южной части Байкала — в Листвянке, Слюдянке, Култуке, реже в Северобайкальске.
В Байкале, особенно в промышленной зоне, до сих пор фиксируют основной класс органических загрязнителей, запрещенных Стокгольмской конвенцией. Эти вещества в 30-70-х годах производили в промышленных масштабах, а позже выяснилось, что они обладают канцерогенным действием и могут приводить к различным заболеваниям в результате долгого воздействия на человека.
В целом за 20 лет уровень концентрации загрязняющих веществ стал выше везде. Это всемирная проблема. Важно понимать, что речь идет о фоновом загрязнении, которое определяется в пико- и нанограммах на литр. Повлиять на фоновое загрязнение, которое возникает в результате глобального атмосферного переноса, невозможно. Поэтому важно контролировать содержание загрязняющих веществ в природных и биологических объектах. Например, мы наблюдаем процесс накопления химических загрязнителей в процессе роста рыбы — это важно, потому что мы ведь тоже являемся живым организмом. Еще мы можем выявлять участки с локальным загрязнением, и здесь уже предпринимать какие-то меры.
Мне нравится работать в институте. Здесь дают свободу мысли, возможность ставить перед собой разнообразные научные вопросы, обсуждать их с коллегами, советоваться с научным руководителем и подходить к любой проблеме комплексно. Это делает работу не рутинной и интересной.
Наибольший уровень загрязнения фиксировали в южной части Байкала — в Листвянке, Слюдянке, Култуке. Реже — в Северобайкальске
Аквариумный комплекс
Аквариумный комплекс находится в цокольном этаже института. Это два помещения, где в небольших аквариумах и чашах живут мальки и взрослые особи, среди которых как чистые виды, так и гибриды. В холодильниках-инкубаторах хранится материал для исследований, которые проводят микробиологи. В каждом инкубаторе установлена конкретная температура для каждого исследования и централизованная система «день-ночь», которая по заданной программе меняет освещенность в инкубаторе.
Здесь проводят уникальные эксперименты: скрещивают различные виды рыб — например, сига и омуля. После скрещивания особь может стать более здоровой, жизнеспособной. В аквариумном комплексе исследуют, как легко молодые и взрослые рыбы могут переносить сильные звуки, колебания температур и изменение состава воды, изучают разнообразие микроорганизмов рыб, чтобы оценить их иммунную защиту. Также ученые тестируют стимуляторы роста, созданные Иркутским институтом СО РАН имени А.Е. Фаворского. Аквариумным комплексом пользуются и другие организации, в частности — форелевое хозяйство, где уже живут рыбы, выращенные в Лимнологическом институте.
Еще здесь выращивают не только рыб, но и живой корм для них — дафний и живых червей. Для этого сотрудники института часто приносят сюда просроченный кефир и хлеб.
Институт имеет аквариумные мощности и в Листвянке, где используется проточная байкальская вода. В Иркутске применяют водопроводную воду, которая благодаря удачному расположению водозабора близка к байкальской, что позволяет проводить весь цикл выращивания рыбы, начиная с икры.
Еще здесь выращивают живой корм для рыб — дафний и живых червей. Для этого сотрудники института часто приносят сюда просроченный кефир и хлеб
