Хорошим ли мэром был Лужков? Обсуждаем с историками, архитекторами и политологами
Сегодня скончался бывший мэр Москвы Юрий Лужков. Вместе с историками, архитекторами и политологами пытаемся понять, как оценивать то, что он сделал для Москвы.
Текст: Ульяна Бондаренко, Алена Дергачева
Лужков создал авторитаризм без кровожадности, без репрессий
Глеб павловский
политтехнолог
Политическое наследие Лужкова — приватизированная власть, нынешняя модель российкой власти. Она пережила его и сегодня ее считают моделью путинской. При ней не только приватизируется собственность, а сама власть, а дальше — ресурсы, потоки, люди.
Он ничего не запрещал, но как только пресса начинала расследовать дела мэрии — тут же получала повестку в суд за клевету. В итоге через какое-то время все СМИ стали писать о московских властях только хорошее.
Могу сказать, что он не пытался кого-то посадить. Лужков воплощал отечественную модель постсовесткого транзита, когда власть после демократической революции получает не демократию, а ее старую номенклатуру, причем при поддержке интеллигенции. Лужков получил власть от Попова, который добровольно передал ее в руки своего заместителя. Таким же образом Ельцин потом передаст Россию Путину.
Лужков начал приватизировать власть, а Кремль довел дело до конца. Он создал интересную модель авторитаризма, в которой мы живем. Это авторитаризм с человеческим лицом — без кровожадности, без репрессий. В этом смысле его можно вспомнить добрым словом.
Крестный отец современной политической системы
александр кынев
политолог
Лужков стал во многом предтечей путинизма. Он крестный отец современной политической системы. Многие вещи, которые были созданы при нем в 90-е, стали прообразом системы, сложившейся в России после 2000 года. Основные элементы этой модели: госкапитализм, плановая политика — коррумпированная оппозиция, создание договорной системы. Лужков активно шел на договор как с либералами, так и с коммунистами. Оппозиции предлагал следующее: мы вам один-два административных округа, а основное вы нам уступите. Почти все на это пошли: воевать в открытую было дорого. В результате фактически была уничтожена оппозиция, они добровольно отказались от участия в московской политике в обмен на подачки. Потом такое было с губернаторами и федеральными округами. Борьба превратилась в имитацию.
В 1993 году были распущены органы местного управления, с тех пор они так и не появились: их восстановили, но без фактических полномочий.
Лужков всегда был открыт для общения с бизнесменами; сейчас такая человечность исчезла
сергей полонский
бизнесмен, основатель Mirax Group
Москва сегодняшняя была заложена Лужковым. Он получил город с хрущевками, кучей мусора, где ничего интересного не строили, стройкомплекс после союза был полностью развален. Теперь же следующим мэрам остается только дошлифовывать лужковскую Москву, после его прорыва. Он дал свободу, в том числе архитекторам и девелоперам, и благодаря этому у нас есть всякие «дома с башенками», но есть и Сити. Лужков всегда был открыт для общения с бизнесменами; я раза три приглашал его просто на совещания в «Миракс» когда Сити мы вели. Он вообще любил выезжать на место.
В каждом ресторане тогда обсуждали, как делать бизнес — а сейчас обсуждают как устроиться в госкомпанию на работу. При нем было ощущение возможностей, вот даже реклама, которую убрали с улиц, — раньше все сверкало, а сейчас улицы серые. Мы ведь не просто дома строили, мы изобретали то чего здесь не было, как первый бургер.
При Лужкове была дискуссия. Да, где-то он мог, конечно сказать, мол, нет, будет только так — но в целом при нем у власти была гибкость. Я мог себе позволить на одном совещании по Сити просто встать и уйти, — а потом через неделю мы встретились с ним и уже спокойно договорились. Сейчас такая человечность исчезла.
Он был гигантский политик, бизнесмен. А остался от него только храм Христа Спасителя
Григорий Ревзин
архитектурный критик
Юрий Лужков оказался у нас деятелем архитектурным. И такой популярности от себя как от критика в связи с этим событием [смерть бывшего мэра] я не помню. Это просто бред какой-то! Он был гигантский политик, бизнесмен. А остался от него только храм Христа Спасителя. Как будто было только это, а все остальное ушло в пустоту, я даже не знаю, как на это реагировать.
Мэрия Лужкова умела прислушиваться в каких-то вопросах, в отличие от нынешнего состава правительства
Андрей Новичков
координатор «Архнадзора»
Лужков всегда был объектом критики со стороны архитектурного сообщества. Увы, но в период его мэрства фактически был дан зеленый свет на бездумную застройку и уничтожение статусных памятников, причем это делалось открыто и стало частью городской политики. Как итог утрата более тысячи зданий.
При этом мэрия Лужкова умела прислушиваться в каких-то вопросах, в отличие от нынешнего состава правительства. А Юрий Михайлович даже, насколько мне известно, раз в месяц принимал у себя депутатов Мосгордумы с вопросами и проблемами москвичей, которые те могли поднять. Сейчас этого нет.
Лужков Москву завоевал, любил ее, но не хотел понять
Сергей Никитин
московский историк
В перестройку Москва превратилась в пыльный город-толкучку, которым никто особо не занимался. Лужков почистил и подсветил его в сложную эпоху 1990-х. Но софт его команды был старый, то ли из Майами, то ли из Лас-Вегаса 1970-х, и градостроительные решения быстро устаревали.
Манежная площадь, Третье транспортное кольцо, уничтожение рынков, бесконтрольное строительство торговых центров повсюду — все это нанесло большой урон развитию города. В правление Лужкова мы лишились интерьеров Большого театра, гостиницы «Москва» и сотен ценных памятников старины. Лужков сам не видел разницы между новоделом и подлинной стариной и критиков не слышал. Символом его правления стало восстановление храма Христа Спасителя — серьезная заявка на президентство, которого, правда, не случилось.
И все же Лужков стал эпохой не только для столицы, но и для страны. Его решения копировались в столицах регионов и бывшем СССР. Особенно Манежка: в Киеве ее устроили под Майданом, своя Манежка есть и в Минске.
В городе было весело, цензуры не было, но мэрия была закрыта для независимых культурных событий: все уличные образовательные проекты «Москультпрог» делал без поддержки и согласования города. Если представить эту историю в терминах отношений, то Лужков Москву завоевал, любил ее, но не хотел понять.
Многие образцы зданий «лужковского стиля» будут признаваться памятниками архитектуры — сначала в обществе, потом в реестрах
«Архитектурные излишества»
телеграм-канал
Юрий Михайлович очень напоминал русского барина — открытого, румяного, считавшего весь город своей вотчиной, думающего, что он непременно одинаково разбирается и в архитектуре, и в сельском хозяйстве. Построенные при нем здания были смесью китча и шутки, но в целом верно передавали сложный переход от СССР к новой России.
Башенки, измайловский кремль, восстановление «Царицыно» — и при этом сотни снесенных памятников, Кадашёвская набережная, ставшая картонной, страшно изменившаяся Остоженка — это все следы деятельности Лужкова с командой.
Лужков мог сделать лучший в России музей на месте раскопок Охотного Ряда, но предпочел веселую Манежную площадь с разваливающимися балюстрадами. Нам искренне трудно сказать, что разрушало город больше — советское время или дикий капитализм. Атланты в трусах, дом «Патриарх», дом «Стольник», памятник Петру — это все следы времени.
С другой стороны, Юрий Михайлович по-своему был привязан к Москве, при нем в школе ввели обязательное изучение истории родного города. Видимо, в Лужкове оставалось многое от мальчика, взрывавшего карбид и убегавшего от пожарных в районе «Павелецкой», где рос будущий мэр.
В последние несколько лет Лужкова было принято ругать за смешные колхозные предпочтения в архитектуре, за подход «шире дорога — быстрее едет». Но масштаб фигуры городского главы таков, что его деяния будут переосмыслены не раз. Подобные Лужкову деятели были во многих странах. И многие образцы зданий «лужковского стиля» будут признаваться памятниками архитектуры — сначала в обществе, потом в реестрах.
Такое большое влияние на город удалось оказать, как ни странно, только Александру I и Сталину
Айрат Багаутдинов
основатель «Москва глазами инженера»
Если говорить о хорошем, то, конечно, это сам факт того, что Юрий Михайлович умел привлекать в город капиталы как государственные, так и частные, умел реализовывать здесь большие проекты. Он сформировал новый облик Москвы, пусть он и многим не нравится. Его нужно признать как человека, способного к нетворкингу, но довольно авторитарного.
То, что получилось из лужковской перелицовки Москвы, любопытно лично мне с точки зрения историка архитектуры. Такое большое влияние на город удалось оказать, как ни странно, только Александру I, когда город отстраивали после пожара, и Сталину до 40-х годов. А Лужков третий человек. В историческом масштабе это впечатляющий акт. То, что получилось, эстетически вызывает большие вопросы: например, точечная застройка не только на окраинах, но и в самом центре Москвы. Тут стоит упомянуть Охотный Ряд, полностью уничтоживший Манежную площадь. Или, скажем, «Атриум» — ошибка градостроительства, которая закрыла вокзал и убила площадь около него, которая там обязательно должна быть.
Если говорить про конкретные архитектурные качества произведений, которые строились при нем, во многом с согласования Архсовета, который он возглавлял, то я не разделяю скепсис москвичей по этому поводу. Я критикую только градостроительные ошибки. Эта архитектура еще заслужит свою, пусть и не эстетическую, но историческую оценку. И наши потомки будут смотреть на это с любопытством, как на пример комплексного подхода к стилю. При Лужкове ведь строили не только Ткаченко и Посохин, при нем прекрасно себя чувствовали Скуратов и Григорян. Все это получилось благодаря существовавшей инвестиционной среде, пусть и с перекосом в личные вкусы Лужкова.
Когда Медведев объявил о политическом недоверии Лужкову, москвичи отнеслись к этому спокойно
Алексей Макаркин
политолог
Очевидны его заслуги перед Москвой: благодаря ему здесь не реализовались те страшные прогнозы, о которых говорили в 1991 году: что Москва рухнет, жизнь встанет, не будет функционировать система жизнеобеспечения. Но Москва развивалась, в городе сконцентрировались огромные финансовые ресурсы, он мог позволить себе мощные проекты, начиная от воссоздания храма Христа Спасителя и до выселения пятиэтажек, построенных при Хрущеве. Москва при нем была самым преуспевающим регионом России. Но, с другой стороны, такая концентрация всех ресурсов в Москве вызывала неприятие в других регионах, чего Лужков, похоже, не чувствовал.
Когда он захотел выйти на национальный уровень, претендуя на пост премьер-министра, против Лужкова началась активная кампания на телевидении, в регионах были психологически готовы к этому. Если в 90-е годы он был сильным и уверенным, то в нулевые усилились претензии, обвинения в коррупции, от него стали уставать. Когда Медведев объявил о политическом недоверии Лужкову, москвичи отнеслись к этому спокойно.
Лужковская модель была не очень благожелательна к оппозиции. Механизм доминирования в Мосгордуме партии власти сформировался как раз при Лужкове. Он также был известен тем, что подавал иски в суды против своих критиков и, как правило, выигрывал их, влиял в том числе на судебную систему.
обложка: Станислав Красильников / ТАСС
