В России катастрофически не хватает лекарств. Все дело в курсе страны на импортозамещение О проблеме рассказывает детский онколог Александр Карачунский

— Почему пропали лекарства?

Главных виновников два. Во-первых, система законодательства, принятая нашей Думой. Например, правило «третий лишний», по которому если больница хочет купить лекарства по системе госзакупок, и на торги выходит два отечественных производителя препаратов, а третий иностранный, то последнего просто не пускают на торги. Это отвратительно. Их также не пускают на торги, потому что у них слишком высокая цена лекарств, а государство устанавливает минимальную неадекватную цену. Зарубежные компании уходят с рынка и забирают с собой все свои лекарства, потому что им невыгодно тут работать.

Вторая причина — это так называемые отечественные дженерики плохого качеств (дженерик — это лекарство-копия, которое содержит главное химическое вещество идентичное тому, что есть в оригинальном лекарстве. Дженерик можно делать, когда у компании- производителя лекарства заканчивается патент. Кроме того в ноябре в Госдуму внесли законопроект о выпуске дженериков без согласия патентообладателя — прим. ред.). Лекарство может быть только хорошего качества. Если оно плохого, считайте, что его нет. Рыбка может быть только первей свежести, как писал Булгаков.

Я за дженерики, все страны их используют. Только в Германии имеются немецкие дженерики, в Испании — испанские, а у нас — китайские или индийские. Российских нет или очень мало. У нас российская фирма покупает субстанции у неизвестных производителей неизвестного качества, а потом в России разливают по флаконам и называют это российскими лекарствами. Покупают задешево всякое дерьмо, поэтому качество препаратов часто оставляет желать лучшего. Почему у нас не прописано в законе, что российским лекарством считается то, у которого субстанция или молекулы произведены в России, с полным нулевым циклом производства в России, с внешним контролем качества в России?

В России нет регулярного внешнего контроля качества препаратов и субстанций. Может быть, это должен делать Минпромторг, может быть, для этого нужно создать отдельный орган, существует фармаконадзор, наконец. Но должен быть принят закон, в котором детально были бы прописаны контроль качества лекарств и его частота, различающаяся в зависимости от группы препарата.

Но еще более дикая вещь — это нехватка лекарств, в том числе и дженериков. Чиновники на основе заявлений отечественных фирм-производителей поставили галочки и решили, что все: вот теперь наши фирмы полностью покроют потребность, и мы обойдемся без хорошо известных западных компаний. Но когда речь пошла о больших объемах поставок, то все схлопнулось, и наши фирмы просто не потянули их объемы — мощностей не хватило. Еще одна специальная проблема — это разные фармакологические формы одного и того же препарата. Недостаточно сказать, что нам нужен цитозар. Нам нужен цитозар по 100 миллиграмм во флаконе для стандартной терапии лейкемии, нам нужен цитозар по 1000 миллиграмм во флаконе для высокодозной химиотерапии. Они отличаются разным уровнем содержания балластных веществ. И, наконец, нам нужен цитозар в виде раствора высочайшей степени очистки для борьбы с нейролейкемией по 40 миллиграмм во флаконе. Это, по сути, несколько разных лекарств с разными технологиями их производства. Ничего этого ни в каких законах, когда вводились, по сути, ограничения на поставки западных дженериков высокого качества, предусмотрено не было.