«Я четыре дня катаюсь в автозаке, потому что все спецприемники заняты» «Сейчас день, и они снова нас куда-то везут»
Для большинства участников митинг 23 января в поддержку Навального закончился в тот же день. Для кого-то чаепитием дома, для кого-то штрафом, для кого-то арестом. Но для бизнесмена Филиппа Кузнецова митинг обернулся четырехдневными мытарствами по отделам полиции, переписанными по несколько раз протоколами и бессонной ночью в автозаке. Публикуем его монолог.
Филипп Кузнецов
28 лет, бизнесмен
В автозаке спать нереально. Некоторые пытались, но это невозможно. Все места заняты, один человек должен всегда стоять. Ощущение, что полицейские всей Москвы играют с нами в пинг-понг. Меня это не бесит, я же знаю, в какой стране живу. Зато нас не били, как в Белоруссии. У нас вся система построена на изнурение. С первого ОВД нам говорили подождать еще немного, еще полчаса — и все будет известно. И так постоянно. Чтобы мы максимально устали и сказали: «Хрен с ним, я больше митинговать не пойду».
Я пошел на Пушку к 12:30 и достал протестный зонтик, с которым всегда хожу на митинги. На нем написано: 2 умножить на 2 не равно 5. Только его открыл, как подошли омоновцы, вывернули зонт, довели до автозака, стукнули головой о стекло и завели внутрь. Привезли в отдел, составили протокол, в 6 вечера отпустили, и я сразу поехал к Матросской тишине, где сидит Навальный. Ехать или нет, у меня выбор не стоял. Я весь день проторчал на стуле, не устал и на митинге, по сути, еще не был.
Около СИЗО протестующие с полицией ходили туда-сюда. В какой-то момент омоновцы рванули и начали лупасить всех дубинками. Под удары попадали все, кто стоял. Со мной в автозаке были три человека, которые шли в магазин «Леруа мерлен», еще один просто выходил. У одного парня была вся рубашка в крови. Я не сопротивлялся: меня положили лицом об асфальт, попали дубинкой, но без травм.
Я знал, куда шел, и не паниковал, когда задерживали. Думал, отделаюсь штрафом. Меня снова привезли в отдел и продержали в актовом зале до утра. По закону могут держать три часа, но в России закон не работает. Мы говорили полицейским об этом и просили еду с водой, а они в ответ: «Да-да, через полчаса-час и воду вам дадим, и отпустим». Ни у кого из задержанных со мной не было адвоката. В «ОВД-инфо» мы писали, но они к нам не приехали.
Поспать не удалось: всю ночь приходилось подписывать и разбираться с протоколами. Сначала нам дали протоколы, где дата стояла 2019 год. Потом нам всем написали, что мы сопротивлялись полиции и мешали транспорту. Все протоколы были как под копирку. Одна девочка говорила: «Ну как же так, протоколы под копирку — это незаконно». Менты в ответ ржали.
После ночи в отделе нас в 7 утра разбудили и развезли по другим отделам полиции в обезьяннике. Я сразу лег спать, проснулся в два часа дня. День провел в камере с другими задержанными. Телефон отобрали, мы сидели болтали. Из еды каждому дали на день и ночь по одному сухпаю.
На следующий день нас разбудили в 8 утра и сказали, что в 10 будет суд. Повезли снова в ОВД Преображенский, где продержали до двух часов дня. Мы снова подписывали протоколы, потому что полицейские опять в чем-то ошиблись. Часа в три нас привезли в суд, и мы до семи вечера ждали в коридоре. После первого заседания по моему сокамернику судья в коридоре сказала нам, что ей дали распоряжение сверху: всем по 10 суток. Она сказала, что всех, кого судила в первой половине дня, получили штраф 10 тысяч рублей, а потом оппозиция заявила, что 31 января будет новый митинг, поэтому нам не надо дать на него прийти.
Нас всех осудили. Мы сидели еще в суде часов до 11 вечера, потом нас посадили в автозак и начали катать. Приехали в спецприемник № 1 — там занято, мест нет. Мы сами не выходили, сидели час в автозаке. Потом поехали в спецприемник № 2, там тоже стояли черт знает сколько. Потом нас в три-четыре часа утра развезли по разным ОВД: кого-то в Измайлово, кого-то в поселок Восточный. Сказали, что в 10 утра нас заберут и отвезут в спецприемник.
Но это произошло не в 10 утра, а в 10 часов вечера. И нас повезли не в спецприемник, а кататься в автозаке. Ночью мы снова приехали в спецприемник № 1. Перед нами в очереди было еще пять машин с задержанными. В итоге мест для нас не нашлось, и мы поехали во второй спецприемник. Так прошла ночь. Сейчас день, и мы сейчас снова едем в первый спецприемник. Когда мы спрашивали полицейских, зачем ехать в спецприемник и потом уезжать, почему нельзя туда просто позвонить, они либо отмалчиваются, либо говорят, что у них так все устроено всегда. «А чо, вы не знали, куда попали?»
Последние менты провели с нами всю ночь, причем у них смена должна была закончиться в 9 вечера вчерашнего дня, но из-за конченной системы они просидели с нами всю ночь, а сейчас день, и они снова нас куда-то везут. Менты постоянно говорят, что нас отвезут в спецприемник в Зеленограде, но по закону нельзя сажать в спецприемник другого субъекта страны. Но у нас много чего нельзя по закону.
Кстати, выражаю огромную благодарность всем волонтерам, которые принесли нам воду, чай, еду, бутерброды. Полицейским, которые были с нами последние два дня, тоже зачет: они выпускали нас в туалет и даже покурить. Это единственные нормальные менты — остальные относились к нам как к животным.
Люди, которых задержали со мной около СИЗО в субботу, до сих пор со мной в одном автозаке. Мы все единомышленники, поэтому задушевно провели эти четыре дня. Лучше всего было в первом обезьяннике: мы там поспали, а потом провели день за прекрасной беседой. Рассказывали о жизни, осуждали систему. Хотя там и было очень холодно, за разговором время льется быстрее.
Со своими сокамерниками я буду общаться и после спецприемника. Мы обменялись контактами, вместе пойдем на следующий митинг. Я на себе ощутили весь беспредел, который происходит в стране: как можно после этого не бороться за свои права?
В стране всё действительно плохо. Бабушки говорят, что Путин — великий человек, поднял Россию, но посмотрите на это: система четыре дня не может разобраться с 20 людьми. Они не могут нормально посадить, нормально написать протоколы. Всё через задницу на каждом звене этой цепи.
Примечание редакции: После разговора Филипп больше не выходил на связь. Либо у него разрядился телефон, либо его отобрали в спецприемнике.
Фотографии: предоставлены героем материала
