Городской исследователь — о том, зачем звать в библиотеки мигрантов Социолог Ирина Широбокова рассказала The Village, почему из петербургской Гоголевки ушли все бабушки и отчего в районных библиотеках агрессивно встречают новых читателей

Социолог Ирина Широбокова в рамках урбанистического проекта «Сага о городе» (SAGA) изучала, каким образом можно трансформировать библиотечные пространства — скучные, а порой и агрессивные. Специально для The Village Ирина рассказала, как библиотеки должны стать центром жизни местного сообщества, в том числе мигрантского. 

 Библиотека до некоторых пор была пережитком советского прошлого: нечто, функционирующее непонятным для многих образом, но тем не менее сохраняющееся. В Петербурге более 400 библиотек, по идее, доступных для каждого; в каждом районе — приблизительно по 8–10, и все они в какой-то степени оторваны от городской жизни.

Года два-три назад на библиотеки начали обращать внимание, их стали вовлекать в городскую жизнь. Архитекторы пытаются реновировать дизайн пространств, чтобы сделать его привлекательным для тех категорий граждан, которые до сих пор были выключены из библиотек. Произошло это оттого, что всерьёз встал вопрос о закрытии библиотек. Зачем они нужны, если просто хранят книжки? Из пяти библиотек книги можно переместить в одну, а остальные закрыть. Начали требовать отчётность, события, статистику посещаемости. И вот библиотеки постепенно включились в городскую жизнь. Сейчас в них проходит огромное количество мероприятий: от курсов юридической грамотности и иностранных языков до занятий с детьми и мигрантами. И многие библиотеки стремятся к той функции, которую выполняют подобные учреждения во многих европейских городах, — например, скандинавская модель библиотек, признанная самой успешной. 

Самые модные библиотеки Петербурга

Первый пример — библиотека Лермонтова на Литейном проспекте. Первый этаж при помощи молодых и активных архитекторов переделали в открытую мастерскую — некое пространство, теоретически доступное для всех. Правда, придя туда, я повстречалась с дедушкой, который сказал: «Девушка, вы куда, в библиотеку? Она — там, на втором этаже, а сюда не ходите». То есть дизайн и эстетика привлекают определённую аудиторию. Бабушки и дедушки ходили в те, советские библиотеки, они были для них комфортны — а в библиотеки нового типа они ходить перестают.

Другой пример — библиотека Гоголя на Среднеохтинском проспекте (в 2013 году Гоголевку реконструировали, теперь это модное яркое пространство с необычным дизайном. — Прим. ред.). Местные библиотекари говорят: «Конечно, наши бабушки ходят теперь в соседнюю детскую библиотеку, потому что там им комфортнее». Получается, что мы, привлекая молодёжь и другие категории населения (что, в общем-то, правильно), теряем ту публику, которая там была. Я считаю, что пытаться делать Гоголевку — маленькую библиотеку на отшибе — событийным центром на уровне города было неправильно. Нужно было работать с районом, с контекстом, с местными организациями и сообществами. Нужен баланс, нужно пытаться учитывать интересы всех и производить перемены постепенно, вовлекая в них всех прежних и желаемых участников процесса.

Мы работали с другой библиотекой Красногвардейского района. У них на базе библиотеки множество кружков, проектов, которые организовали сами посетители. Таким самоорганизованным инициативам надо предоставлять больше пространства, пытаться налаживать между ними диалог, дискуссия должна быть видимой, публичной или хотя бы с возможностью вовлечения других аудиторий. 

Центр М-86 (информационно-досуговый центр при библиотеке имени Маяковского, с футуристичным дизайном и студией звукозаписи. — Прим. ред.) — это пример тенденции гиперкомпенсации. В какой-то момент мы поняли, что все наши библиотеки, общественные пространства — тусклые, серые и неработающие. А вот в Скандинавии всё такое яркое, жутко технологичное, так классно работает! Мы берём и пытаемся импортировать эти модели. Но на банальном импорте идея не работает, потому что у нас другой контекст. Ты можешь несколько лет потратить на то, чтобы внедрить какую-то технологическую новинку — и в итоге она не работает, её все стороной обходят. 

Но яркие примеры библиотек нового типа в Петербурге — такие, как Гоголевка, Лермонтовка, М-86 — безусловно, нужны, потому что они зарождают дискуссию, подталкивают к тому, чтобы другие библиотекари и все, кто вовлечён в процессы их трансформации, задумались: а кто же мы и чего хотим? И они нужны, чтобы появилась градация, понимание, что не все библиотеки одинаковы: те, что в центре города, могут выполнять одни функции, а районные — другие.

Библиотеки и мигранты

Примеры успешно работающих районных библиотек я видела в Хельсинки. Это маленькие библиотеки, в которых нет вычурного дизайна: в них старое гармонично сочетается с новым. Они функциональны, в таких библиотеках понимают, зачем и для кого они работают. 

Многие районные библиотеки в Хельсинки работают как центры жизни местных сообществ, в том числе мигрантов. Они обеспечивают им инфраструктуру: в финской библиотеке можно увидеть книги на вьетнамском, корейском, арабском, русском, английском, французском языках. Потому что библиотекари понимают, что люди, живущие в этом районе, разные, и это одна из форм уравнивания прав и возможностей, кроме того, они помогают с оформлением документов, поиском работы и бесплатно обучают финскому языку.

Что касается вопроса о том, не станут ли петербургские библиотеки зоной конфликта, если будут работать в том числе для мигрантов: общественное пространство — всегда конфликтное. Это пространство разных столкновений. Если мы все будем сидеть по разным комнатам и каждый в своей среде вариться, то мы не будем видеть, знать друг друга. А на мой взгляд, общественное — и библиотечное в том числе — пространство нужно, чтобы люди друг друга увидели. Чтобы они почувствовали, что есть другие. И так вырабатывается терпимость к другим. В итоге конфликты могут переходить в диалоги и даже в сотрудничество. 

Например, в одну из библиотек сети Лермонтова дети из семей мигрантов начали приводить своих мам, многие из которых зачастую имеют меньшую возможность интегрироваться в среду, так как не трудоустроены, имеют меньше контактов. А в библиотеке они начали собираться и проводить время с детьми, с другими посетителями и организовывать различные мероприятия. И, насколько я знаю, в таких библиотеках тоже были идеи сделать курсы русского языка для людей, приезжающих из других стран. 

«Что вам вообще нужно здесь?»

В большинстве библиотек в спальных районах редко встретишь посетителя — лишь изредка бабушки-дедушки. Некоторые из них приходят и смотрят телевизор, кто-то читает периодику. Школьники бывают, только если их приводят организованно, а сами по себе заходят реже. Наибольшее количество людей приходит в библиотеку на какое-нибудь событие. Людей, читающих книги, в библиотеках старого образца не встретишь. В основном книги берут на дом, потому что библиотека — пространство, в котором тебе не всегда комфортно находиться.

Я как исследователь ходила в разные библиотеки и пыталась по-разному себя в них вести как пользователь. Вот я пришла книжку почитать.

— Что вы мне посоветуете?

— Что вам вообще нужно здесь?

— В смысле?! Я тут живу недалеко, хочу записаться в библиотеку, взять книжку.

Сталкиваешься с бурей агрессии: «Идите отсюда, тут нельзя сидеть!» Агрессия происходит оттого, что многие библиотекари чувствуют это пространство своим. За 10–15 лет они привыкли работать без посетителей. Они обустраивают пространство библиотеки, цветочки выращивают, всё заставлено бутылками с водой для полива. Ты приходишь туда в гости. И если ты желанный гость, то тебя чаем угостят, всё тебе расскажут. А если нежеланный — то тебе будут говорить: «Забирай свой компьютер, у нас розетка стоит 10 рублей в час». (Реальная история: участники одного из исследований рассказывали, что им выписали в библиотеке счёт за использование электричества.)

Полки ромашкой

Работая с городскими библиотеками, мы сталкивались с несколькими позициями: были те, кто активно не хотел никаких изменений, и те, кто хотел всего и сразу. Были примеры, когда библиотеки пытались сами креативничать, это не работало, и они не понимали почему. Приведу в пример одну библиотеку. Когда мы в первый раз туда пришли, сотрудники рассказывали, что у них новый дизайнер поставила книжные полки ромашкой. «Вот ходим, неудобно, но ничего, привыкли». А зачем вы так сделали?! Почему не поставить полки так, чтобы всем было удобно ходить? То есть вроде бы пытались сделать что-то креативное, но оно не работает. Потому что в целом в библиотеках нет идеи, к чему стремиться, и нет концептуального подхода. Есть хаотичный предметный дизайн. В библиотеках дизайн до сих пор мыслят книжными полками, столами и стульями. Но суть дизайна заключается в концепции, разработке: кто, где, что будет делать. И только потом всё это должно выходить на предметы, чтобы заданные идеи посредством пространства формировали социальные отношения.

Каким образом можно поменять представление о библиотеке в современном городе? Во-первых, визуально. Проходя по улицам, мы видим яркие вывески и витрины баров, магазинов. Районные же библиотеки лично я никогда не замечала, потому что они за заборами, дверями, решётками, с неприметными вывесками. И сейчас библиотеки начали делать более яркие крупные вывески. Там, где позволяет пространство, можно организовать террасу или веранду. Во-вторых, привлечь внимание к библиотекам событийно. Вовлечь другие культурные институции, жителей, местные организации, муниципалитеты. Событиями провоцировать диалог. В-третьих, поменять представление можно мультифункциональным дизайном внутри библиотек. И в-четвёртых, двигаться в сторону общественного пространства в смысле доступного и комфортного для всех, где и библиотекарь и посетитель — равные участники и пользователи пространства, обладающие определёнными знаниями и умениями, которыми можно делиться. 

   

Фотографии: Антон Кузьмин (1), Дима Цыренщиков (2, 3, 4)

Share
скопировать ссылку

Читайте также:

Интервью: Ирина Прохорова о библиотеках, стереотипах и имидже городов
Интервью: Ирина Прохорова о библиотеках, стереотипах и имидже городов Директор Фонда Михаила Прохорова и «Нового литературного обозрения» рассказала The Village о том, как бороться со стереотипами и превращать депрессивные территории в современные центры культуры.
Интервью: Ирина Прохорова о библиотеках, стереотипах и имидже городов

Интервью: Ирина Прохорова о библиотеках, стереотипах и имидже городов
Директор Фонда Михаила Прохорова и «Нового литературного обозрения» рассказала The Village о том, как бороться со стереотипами и превращать депрессивные территории в современные центры культуры.

Прямая речь: Идеолог «Открытой библиотеки» — об американо и свежей прессе в читальных залах
Прямая речь: Идеолог «Открытой библиотеки» — об американо и свежей прессе в читальных залах Николай Солодников рассказал The Village о том, почему в библиотеки не нужно ходить за книжками и как сделать их более популярными, чем «Новая Голландия» или парк Горького.
Прямая речь: Идеолог «Открытой библиотеки» — об американо и свежей прессе в читальных залах

Прямая речь: Идеолог «Открытой библиотеки» — об американо и свежей прессе в читальных залах
Николай Солодников рассказал The Village о том, почему в библиотеки не нужно ходить за книжками и как сделать их более популярными, чем «Новая Голландия» или парк Горького.

Прямая речь: Соавтор альтернативной велоконцепции — о транспортном скандале
Прямая речь: Соавтор альтернативной велоконцепции — о транспортном скандале Сооснователь Открытой лаборатории «Город» рассказала The Village о том, почему важно ходить на выборы и влиять на мышление чиновников и почему нельзя просто так взять и внедрить велоинфраструктуру.
Прямая речь: Соавтор альтернативной велоконцепции — о транспортном скандале

Прямая речь: Соавтор альтернативной велоконцепции — о транспортном скандале
Сооснователь Открытой лаборатории «Город» рассказала The Village о том, почему важно ходить на выборы и влиять на мышление чиновников и почему нельзя просто так взять и внедрить велоинфраструктуру.

Прямая речь: Олег Паченков об аллергии горожан на коллективное
Прямая речь: Олег Паченков об аллергии горожан на коллективное Социолог и исследователь городских пространств Олег Паченков рассказал The Village о стартовавшем в Петербурге урбанистическом проекте SAGA, войнах за газон и аллергии горожан на всё коллективное.
Прямая речь: Олег Паченков об аллергии горожан на коллективное

Прямая речь: Олег Паченков об аллергии горожан на коллективное
Социолог и исследователь городских пространств Олег Паченков рассказал The Village о стартовавшем в Петербурге урбанистическом проекте SAGA, войнах за газон и аллергии горожан на всё коллективное.

Новое и лучшее

Как вернувшиеся с войны собирают ОПГ

«Выживи, зайка»

Строители из России едут на заработки в оккупацию — в разрушенный Мариуполь. Что у них в голове?

Как в России чинят электронику и бытовую технику после введения санкций?

Антивоенные граффитисты — о том, как совесть преобладает над страхом, и ночных столкновениях с полицией

Первая полоса

«Когда отец умер, стало грустнее некуда». Как мигранты из СНГ тоже едут в оккупированный Мариуполь
«Когда отец умер, стало грустнее некуда». Как мигранты из СНГ тоже едут в оккупированный Мариуполь И, обманутые, возвращаются ни с чем
«Когда отец умер, стало грустнее некуда». Как мигранты из СНГ тоже едут в оккупированный Мариуполь

«Когда отец умер, стало грустнее некуда». Как мигранты из СНГ тоже едут в оккупированный Мариуполь
И, обманутые, возвращаются ни с чем

Как косить?

И какие инструменты для этого есть

Как косить?
И какие инструменты для этого есть

«Выживи, зайка»

«Выживи, зайка»Девушка оставила послания на стене в Мариуполе. Их нашел строитель в оккупации спустя год. Смотрите

«Выживи, зайка»

«Выживи, зайка» Девушка оставила послания на стене в Мариуполе. Их нашел строитель в оккупации спустя год. Смотрите

Антивоенные граффитисты — о том, как совесть преобладает над страхом, и ночных столкновениях с полицией
Антивоенные граффитисты — о том, как совесть преобладает над страхом, и ночных столкновениях с полицией «Бездействие — это не выход»
Антивоенные граффитисты — о том, как совесть преобладает над страхом, и ночных столкновениях с полицией

Антивоенные граффитисты — о том, как совесть преобладает над страхом, и ночных столкновениях с полицией
«Бездействие — это не выход»

Строители из России едут на заработки в оккупацию — в разрушенный Мариуполь. Что у них в голове?
Строители из России едут на заработки в оккупацию — в разрушенный Мариуполь. Что у них в голове? Собрали рассказы этих людей
Строители из России едут на заработки в оккупацию — в разрушенный Мариуполь. Что у них в голове?

Строители из России едут на заработки в оккупацию — в разрушенный Мариуполь. Что у них в голове?
Собрали рассказы этих людей

Почему в «Открытое пространство» постоянно приходят силовики?
Почему в «Открытое пространство» постоянно приходят силовики? «Место силы» активистов
Почему в «Открытое пространство» постоянно приходят силовики?

Почему в «Открытое пространство» постоянно приходят силовики?
«Место силы» активистов

Как в России чинят электронику и бытовую технику после введения санкций?
Как в России чинят электронику и бытовую технику после введения санкций? «Все тогда, закрываемся, идем по домам, больше не будем работать в сервисе»
Как в России чинят электронику и бытовую технику после введения санкций?

Как в России чинят электронику и бытовую технику после введения санкций?
«Все тогда, закрываемся, идем по домам, больше не будем работать в сервисе»

Большой разговор с Эдуардом Лукояновым

Большой разговор с Эдуардом Лукояновым«Блэк-метал — это про безграничную свободу, но не за счет другого, как в мамлеевщине, а за счет себя»

Большой разговор с Эдуардом Лукояновым

Большой разговор с Эдуардом Лукояновым «Блэк-метал — это про безграничную свободу, но не за счет другого, как в мамлеевщине, а за счет себя»

Репортаж Роберта Гараева из стамбульского клуба Mecra
Репортаж Роберта Гараева из стамбульского клуба Mecra Квир-техно, Шакира и отношение к наготе
Репортаж Роберта Гараева из стамбульского клуба Mecra

Репортаж Роберта Гараева из стамбульского клуба Mecra
Квир-техно, Шакира и отношение к наготе

Где позавтракать в Стамбуле: 8 необычных локаций
Где позавтракать в Стамбуле: 8 необычных локаций Антикварное кафе, лучшие в городе панкейки, круассаны, яйца бенедикт и сырники
Где позавтракать в Стамбуле: 8 необычных локаций

Где позавтракать в Стамбуле: 8 необычных локаций
Антикварное кафе, лучшие в городе панкейки, круассаны, яйца бенедикт и сырники

Четыре истории о том, как поддерживать отношения на расстоянии во время войны
Четыре истории о том, как поддерживать отношения на расстоянии во время войны Ежедневные созвоны, совместные просмотры кино, сюрпризы в онлайн-магазинах
Четыре истории о том, как поддерживать отношения на расстоянии во время войны

Четыре истории о том, как поддерживать отношения на расстоянии во время войны
Ежедневные созвоны, совместные просмотры кино, сюрпризы в онлайн-магазинах

В России появляются памятники участникам вторжения в Украину
В России появляются памятники участникам вторжения в Украину «Памятниками и прочим официозом чиновники пытаются заполнить вакуум»
В России появляются памятники участникам вторжения в Украину

В России появляются памятники участникам вторжения в Украину
«Памятниками и прочим официозом чиновники пытаются заполнить вакуум»

«Внутри меня сияла электрическая петля»: Как раковая опухоль заставляет задуматься о кризисе заботы

«Внутри меня сияла электрическая петля»: Как раковая опухоль заставляет задуматься о кризисе заботыБольшое эссе Виктора Вилисова

«Внутри меня сияла электрическая петля»: Как раковая опухоль заставляет задуматься о кризисе заботы

«Внутри меня сияла электрическая петля»: Как раковая опухоль заставляет задуматься о кризисе заботы Большое эссе Виктора Вилисова

Синекдоха Монток — о новом альбоме, войне и травме

Синекдоха Монток — о новом альбоме, войне и травме«Я обречен делать Пьеро-кор»

Синекдоха Монток — о новом альбоме, войне и травме

Синекдоха Монток — о новом альбоме, войне и травме «Я обречен делать Пьеро-кор»

Что говорят коллеги об обвиненном в шпионаже журналисте WSJ Эване Гершковиче?
Что говорят коллеги об обвиненном в шпионаже журналисте WSJ Эване Гершковиче? «Честный, добрый и храбрый»
Что говорят коллеги об обвиненном в шпионаже журналисте WSJ Эване Гершковиче?

Что говорят коллеги об обвиненном в шпионаже журналисте WSJ Эване Гершковиче?
«Честный, добрый и храбрый»

Интервью с фронтменом HMLTD — группы, которая должна была выступить на «Боли» в 2022 :'(

Интервью с фронтменом HMLTD — группы, которая должна была выступить на «Боли» в 2022 :'(«Настоящее искусство существует на границе с безвкусицей и дерьмом, как фильмы Феллини»

Интервью с фронтменом HMLTD — группы, которая должна была выступить на «Боли» в 2022 :'(

Интервью с фронтменом HMLTD — группы, которая должна была выступить на «Боли» в 2022 :'( «Настоящее искусство существует на границе с безвкусицей и дерьмом, как фильмы Феллини»

Алиса Таёжная — о главном фестивале документального кино с острой политической позицией
Алиса Таёжная — о главном фестивале документального кино с острой политической позицией Протесты в Ираке, ультраправые в Польше и жизнь после сиюминутной славы
Алиса Таёжная — о главном фестивале документального кино с острой политической позицией

Алиса Таёжная — о главном фестивале документального кино с острой политической позицией
Протесты в Ираке, ультраправые в Польше и жизнь после сиюминутной славы

«90-е были окном возможностей, из которого не просто сквозняк — шторм фигачил»
«90-е были окном возможностей, из которого не просто сквозняк — шторм фигачил» Феликс Бондарев (RSAC), МС Сенечка и другие — о съемках в «Марше утренней зари» Романа Качанова
«90-е были окном возможностей, из которого не просто сквозняк — шторм фигачил»

«90-е были окном возможностей, из которого не просто сквозняк — шторм фигачил»
Феликс Бондарев (RSAC), МС Сенечка и другие — о съемках в «Марше утренней зари» Романа Качанова

Как вернувшиеся с войны собирают ОПГ

Как вернувшиеся с войны собирают ОПГВот пример «афганцев». Это четвертая часть цикла о преступности после войн

Как вернувшиеся с войны собирают ОПГ

Как вернувшиеся с войны собирают ОПГ
Вот пример «афганцев». Это четвертая часть цикла о преступности после войн

За что ВШЭ увольняет преподавателей, которые выступают против войны?
За что ВШЭ увольняет преподавателей, которые выступают против войны? Сквернословие, прогулы и аморальные поступки
За что ВШЭ увольняет преподавателей, которые выступают против войны?

За что ВШЭ увольняет преподавателей, которые выступают против войны?
Сквернословие, прогулы и аморальные поступки

Последним расстрелянным человеком в России был маньяк. Его звали Фишер, и о нем сняли сериал
Последним расстрелянным человеком в России был маньяк. Его звали Фишер, и о нем сняли сериал День прошел, число сменилось, нихуя не изменилось
Последним расстрелянным человеком в России был маньяк. Его звали Фишер, и о нем сняли сериал

Последним расстрелянным человеком в России был маньяк. Его звали Фишер, и о нем сняли сериал
День прошел, число сменилось, нихуя не изменилось

Каким был эмигрантский Париж 100 лет назад?
Каким был эмигрантский Париж 100 лет назад? Рассказываем вместе с проектом «После России»
Каким был эмигрантский Париж 100 лет назад?

Каким был эмигрантский Париж 100 лет назад?
Рассказываем вместе с проектом «После России»

Похищенное детство и национальный реваншизм: Пересматриваем «Акиру» 35 лет спустя

Похищенное детство и национальный реваншизм: Пересматриваем «Акиру» 35 лет спустяЗаключительный выпуск пацифистских аниме-рекомендаций от Петра Полещука

Похищенное детство и национальный реваншизм: Пересматриваем «Акиру» 35 лет спустя

Похищенное детство и национальный реваншизм: Пересматриваем «Акиру» 35 лет спустя
Заключительный выпуск пацифистских аниме-рекомендаций от Петра Полещука

Что делать при панической атаке: Как поддержать себя и другого
Что делать при панической атаке: Как поддержать себя и другого Подробная инструкция психолога Анны Шипициной
Что делать при панической атаке: Как поддержать себя и другого

Что делать при панической атаке: Как поддержать себя и другого
Подробная инструкция психолога Анны Шипициной

История взлета и падения Hydra

История взлета и падения HydraИ что происходит с наркоторговлей в даркнете сейчас

История взлета и падения Hydra

История взлета и падения Hydra
И что происходит с наркоторговлей в даркнете сейчас

Как художница Дарья Винокурова возвращает забытое культурное наследие Яузы?
Как художница Дарья Винокурова возвращает забытое культурное наследие Яузы? «Это река интроверт, но если вглядеться, можно увидеть ее особый характер»
Как художница Дарья Винокурова возвращает забытое культурное наследие Яузы?

Как художница Дарья Винокурова возвращает забытое культурное наследие Яузы?
«Это река интроверт, но если вглядеться, можно увидеть ее особый характер»

«Шершни»: Хитовый сериал в духе «Остаться в живых» и «Повелителя мух»
«Шершни»: Хитовый сериал в духе «Остаться в живых» и «Повелителя мух» Рецензия Ивана Афанасьева
«Шершни»: Хитовый сериал в духе «Остаться в живых» и «Повелителя мух»

«Шершни»: Хитовый сериал в духе «Остаться в живых» и «Повелителя мух»
Рецензия Ивана Афанасьева

Ищем представителей рабочего класса в российской музыке (результаты так себе)
Ищем представителей рабочего класса в российской музыке (результаты так себе) Большой текст про группу Sleaford Mods. Часть 2
Ищем представителей рабочего класса в российской музыке (результаты так себе)

Ищем представителей рабочего класса в российской музыке (результаты так себе)
Большой текст про группу Sleaford Mods. Часть 2

«Малые дети любят Кахети»: Гид по натуральным грузинским винодельням
«Малые дети любят Кахети»: Гид по натуральным грузинским винодельням Ori Marani, Lapati Wines, Tevza и другие производители, за которыми стоит следить
«Малые дети любят Кахети»: Гид по натуральным грузинским винодельням

«Малые дети любят Кахети»: Гид по натуральным грузинским винодельням
Ori Marani, Lapati Wines, Tevza и другие производители, за которыми стоит следить

«Мальчик из хорошей семьи»

«Мальчик из хорошей семьи»Как Борис Пиотровский должен был стать новым Капковым в Петербурге, но прицепил на лацкан Z

«Мальчик из хорошей семьи»

«Мальчик из хорошей семьи» Как Борис Пиотровский должен был стать новым Капковым в Петербурге, но прицепил на лацкан Z

Мерч российских благотворительных фондов и НКО
Мерч российских благотворительных фондов и НКО Покупаем, помогая
Мерч российских благотворительных фондов и НКО

Мерч российских благотворительных фондов и НКО
Покупаем, помогая

Большое интервью с композитором Сергеем Невским
Большое интервью с композитором Сергеем Невским Почему важно слушать музыку тех, кто остался?
Большое интервью с композитором Сергеем Невским

Большое интервью с композитором Сергеем Невским
Почему важно слушать музыку тех, кто остался?

«Остров Джованни» — мультик про оккупацию Курильских островов
«Остров Джованни» — мультик про оккупацию Курильских островов Продолжаем серию пацифистских аниме-рекомендаций от Петра Полещука
«Остров Джованни» — мультик про оккупацию Курильских островов

«Остров Джованни» — мультик про оккупацию Курильских островов
Продолжаем серию пацифистских аниме-рекомендаций от Петра Полещука

«Отец хватался за ружье и грозился всех перестрелять» История Виктора Иванова, рассказанная его дочерью

«Отец хватался за ружье и грозился всех перестрелять» История Виктора Иванова, рассказанная его дочерью Это цикл о преступности после войны. Третья часть

«Отец хватался за ружье и грозился всех перестрелять» История Виктора Иванова, рассказанная его дочерью

«Отец хватался за ружье и грозился всех перестрелять» История Виктора Иванова, рассказанная его дочерью
Это цикл о преступности после войны. Третья часть

«Счастливчик Хэнк» — сериал о преподавателе литературы в творческом и духовном кризисе. В главной роли — Боб Оденкёрк
«Счастливчик Хэнк» — сериал о преподавателе литературы в творческом и духовном кризисе. В главной роли — Боб Оденкёрк Рецензия Ивана Афанасьева
«Счастливчик Хэнк» — сериал о преподавателе литературы в творческом и духовном кризисе. В главной роли — Боб Оденкёрк

«Счастливчик Хэнк» — сериал о преподавателе литературы в творческом и духовном кризисе. В главной роли — Боб Оденкёрк
Рецензия Ивана Афанасьева

Как выживает независимый книжный бизнес?
Как выживает независимый книжный бизнес? Рассказывают Сурков («Циолковский»), Куприянов («Фаланстер»), Пархоменко и другие
Как выживает независимый книжный бизнес?

Как выживает независимый книжный бизнес?
Рассказывают Сурков («Циолковский»), Куприянов («Фаланстер»), Пархоменко и другие

«Пять лет мучений». История Владимира Федоркова, который убивал на «Афгане» и в мирной жизни

«Пять лет мучений». История Владимира Федоркова, который убивал на «Афгане» и в мирной жизниЭто цикл о преступности после войны. Вторая часть

«Пять лет мучений». История Владимира Федоркова, который убивал на «Афгане» и в мирной жизни

«Пять лет мучений». История Владимира Федоркова, который убивал на «Афгане» и в мирной жизни
Это цикл о преступности после войны. Вторая часть

Альбому «Meteora» Linkin Park 20 лет. Почему он до сих пор в наших сердцах?
Альбому «Meteora» Linkin Park 20 лет. Почему он до сих пор в наших сердцах? Николай Овчинников — о главной пластинке нулевых
Альбому «Meteora» Linkin Park 20 лет. Почему он до сих пор в наших сердцах?

Альбому «Meteora» Linkin Park 20 лет. Почему он до сих пор в наших сердцах?
Николай Овчинников — о главной пластинке нулевых

Где пить кофе в Белграде
Где пить кофе в Белграде Главные спешелти-споты, где можно найти V60, кемекс, пуровер и дрип-кофе
Где пить кофе в Белграде

Где пить кофе в Белграде
Главные спешелти-споты, где можно найти V60, кемекс, пуровер и дрип-кофе

Я голосую против всех: Почему Sleaford Mods — важнейшая британская группа последних десяти лет?
Я голосую против всех: Почему Sleaford Mods — важнейшая британская группа последних десяти лет? Большой текст к выходу нового альбома. Часть 1.
Я голосую против всех: Почему Sleaford Mods — важнейшая британская группа последних десяти лет?

Я голосую против всех: Почему Sleaford Mods — важнейшая британская группа последних десяти лет?
Большой текст к выходу нового альбома. Часть 1.

«Самый скандальный поэт Ленинграда»

«Самый скандальный поэт Ленинграда»Две девушки заявляют, что Евгений Мякишев применял к ним насилие и избивал. Записали их рассказы

«Самый скандальный поэт Ленинграда»

«Самый скандальный поэт Ленинграда» Две девушки заявляют, что Евгений Мякишев применял к ним насилие и избивал. Записали их рассказы

История Петра Рочева: Афган, телевизор на берегу Печоры и мгновенная смерть в Украине

История Петра Рочева: Афган, телевизор на берегу Печоры и мгновенная смерть в УкраинеЭто цикл о преступности после войны. Первая часть

История Петра Рочева: Афган, телевизор на берегу Печоры и мгновенная смерть в Украине

История Петра Рочева: Афган, телевизор на берегу Печоры и мгновенная смерть в Украине
Это цикл о преступности после войны. Первая часть

Чем занять руки в Тбилиси: Мастер-классы, курсы и студии
Чем занять руки в Тбилиси: Мастер-классы, курсы и студии Лепим горшки и шьем
Чем занять руки в Тбилиси: Мастер-классы, курсы и студии

Чем занять руки в Тбилиси: Мастер-классы, курсы и студии
Лепим горшки и шьем

«Айта»: Бескомпромиссный детективный триллер о мести и правосудии, снятый в Якутии
«Айта»: Бескомпромиссный детективный триллер о мести и правосудии, снятый в Якутии Что такое российское правосудие и существует ли оно вообще?
«Айта»: Бескомпромиссный детективный триллер о мести и правосудии, снятый в Якутии

«Айта»: Бескомпромиссный детективный триллер о мести и правосудии, снятый в Якутии
Что такое российское правосудие и существует ли оно вообще?

История фортепианных дуэтов от Листа до Лэнга
История фортепианных дуэтов от Листа до Лэнга К большому концерту Sound Up в Москве
История фортепианных дуэтов от Листа до Лэнга

История фортепианных дуэтов от Листа до Лэнга
К большому концерту Sound Up в Москве

Как убивали российский театр
Как убивали российский театр Почему гостеатры сотрудничают с силовиками? Остались ли в России независимые проекты?
Как убивали российский театр

Как убивали российский театр
Почему гостеатры сотрудничают с силовиками? Остались ли в России независимые проекты?

От баклавы до дондурмы и тулумбы: 13 главных турецких сладостей
От баклавы до дондурмы и тулумбы: 13 главных турецких сладостей И где их попробовать в Стамбуле
От баклавы до дондурмы и тулумбы: 13 главных турецких сладостей

От баклавы до дондурмы и тулумбы: 13 главных турецких сладостей
И где их попробовать в Стамбуле

Как две российские режиссерки сняли фильм в кенийской тюрьме
Как две российские режиссерки сняли фильм в кенийской тюрьме А затем представили его на Берлинале
Как две российские режиссерки сняли фильм в кенийской тюрьме

Как две российские режиссерки сняли фильм в кенийской тюрьме
А затем представили его на Берлинале

Группа Ubel — дарквейв-дуэт брата и сестры из Новосибирска

Группа Ubel — дарквейв-дуэт брата и сестры из НовосибирскаОб альбоме «Лидокаин», трибьюте «Аквариуму» и выступлении перед Киркоровым

Группа Ubel — дарквейв-дуэт брата и сестры из Новосибирска

Группа Ubel — дарквейв-дуэт брата и сестры из Новосибирска
Об альбоме «Лидокаин», трибьюте «Аквариуму» и выступлении перед Киркоровым

Новые (и не очень) капиталисты: Кому достались активы ушедших из России компаний
Новые (и не очень) капиталисты: Кому достались активы ушедших из России компаний Миллиардеры, местные менеджеры, держатели франшиз
Новые (и не очень) капиталисты: Кому достались активы ушедших из России компаний

Новые (и не очень) капиталисты: Кому достались активы ушедших из России компаний
Миллиардеры, местные менеджеры, держатели франшиз

2023-й только начался, но уже ставит рекорд по доносам. Собрали 7 таких историй
2023-й только начался, но уже ставит рекорд по доносам. Собрали 7 таких историй Молитвы, посты в соцсетях, карикатуры
2023-й только начался, но уже ставит рекорд по доносам. Собрали 7 таких историй

2023-й только начался, но уже ставит рекорд по доносам. Собрали 7 таких историй
Молитвы, посты в соцсетях, карикатуры

Деколонизация в технике коллажа

Деколонизация в технике коллажаАртур Гранд — о методе Сергея Параджанова

Деколонизация в технике коллажа

Деколонизация в технике коллажа
Артур Гранд — о методе Сергея Параджанова

Террористический пафос и классовый гнев: Что мы не знаем о The Stone Roses?
Террористический пафос и классовый гнев: Что мы не знаем о The Stone Roses? Полная история группы от Петра Полещука. Часть 2
Террористический пафос и классовый гнев: Что мы не знаем о The Stone Roses?

Террористический пафос и классовый гнев: Что мы не знаем о The Stone Roses?
Полная история группы от Петра Полещука. Часть 2

«Тайная история трусов» и еще 6 книг о прошлом с необычного ракурса
«Тайная история трусов» и еще 6 книг о прошлом с необычного ракурса История жопы, водки и соли
«Тайная история трусов» и еще 6 книг о прошлом с необычного ракурса

«Тайная история трусов» и еще 6 книг о прошлом с необычного ракурса
История жопы, водки и соли

В натисках бури. Украинская поэзия до и во время войны

В натисках бури. Украинская поэзия до и во время войныАвторский обзор Анны Аксеновой на The Village

В натисках бури. Украинская поэзия до и во время войны

В натисках бури. Украинская поэзия до и во время войны
Авторский обзор Анны Аксеновой на The Village

«Я наконец-то свободный человек»: История Олеси Кривцовой, которая сбежала от преследований в Литву
«Я наконец-то свободный человек»: История Олеси Кривцовой, которая сбежала от преследований в Литву МВД уже объявило в розыск архангельскую студентку
«Я наконец-то свободный человек»: История Олеси Кривцовой, которая сбежала от преследований в Литву

«Я наконец-то свободный человек»: История Олеси Кривцовой, которая сбежала от преследований в Литву
МВД уже объявило в розыск архангельскую студентку

Жонглирование фактами, схематизм и медведи: Из чего сделаны фильмы про «ЧВК Вагнер»?
Жонглирование фактами, схематизм и медведи: Из чего сделаны фильмы про «ЧВК Вагнер»? Разбираемся, как устроена частная пропаганда войны
Жонглирование фактами, схематизм и медведи: Из чего сделаны фильмы про «ЧВК Вагнер»?

Жонглирование фактами, схематизм и медведи: Из чего сделаны фильмы про «ЧВК Вагнер»?
Разбираемся, как устроена частная пропаганда войны

«Могила светлячков» — классика студии Ghibli
«Могила светлячков» — классика студии Ghibli «Война начинается со смерти и смертью заканчивается»
«Могила светлячков» — классика студии Ghibli

«Могила светлячков» — классика студии Ghibli
«Война начинается со смерти и смертью заканчивается»

«Годы» — сериал 2019 года, в котором Россия вторгается в Украину, а США начинает ядерную войну с Китаем
«Годы» — сериал 2019 года, в котором Россия вторгается в Украину, а США начинает ядерную войну с Китаем Мы пересмотрели его и рассказываем, как политическая сатира автора «Это грех» смотрится в 2023 году
«Годы» — сериал 2019 года, в котором Россия вторгается в Украину, а США начинает ядерную войну с Китаем

«Годы» — сериал 2019 года, в котором Россия вторгается в Украину, а США начинает ядерную войну с Китаем
Мы пересмотрели его и рассказываем, как политическая сатира автора «Это грех» смотрится в 2023 году

Путина — в Гаагу. Лев Левченко — о том, что значит решение Международного уголовного суда арестовать президента России
Путина — в Гаагу. Лев Левченко — о том, что значит решение Международного уголовного суда арестовать президента России Президенту выдали ордер на арест
Путина — в Гаагу. Лев Левченко — о том, что значит решение Международного уголовного суда арестовать президента России

Путина — в Гаагу. Лев Левченко — о том, что значит решение Международного уголовного суда арестовать президента России
Президенту выдали ордер на арест