Я живу в Городке Чекистов с прослушкой в вентиляции The Village рассказывает о жизни в самых известных и необычных домах Москвы, Петербурга и Екатеринбурга
Модерновые доходные дома, сталинские высотки и многоэтажки 1970-х годов — не просто жилые здания, а настоящие городские символы. В рубрике «Где ты живешь» The Village рассказывает о самых известных и необычных домах и их обитателях. В новом выпуске мы узнали, как устроена жизнь в конструктивистском комплексе Городок Чекистов в центре Екатеринбурга.
Комплекс зданий Городок Чекистов
Статус: памятник архитектуры федерального значения
Архитекторы: Иван Антонов, Вениамин Соколов
Адрес: проспект Ленина, 69
Постройка: 1928–1936
14 корпусов, 444 квартиры
Потолки 3 метра 20 сантиметров
Архитектурный стиль: конструктивизм
В 20–30-х годах прошлого века в Свердловске работала команда приезжих архитекторов из столицы. Город оказался буквально нашпигован памятниками советского конструктивизма — здесь их больше сотни. Конструктивистские здания порой образуют целые кварталы, а самым известным из них является комплекс Городок Чекистов.
Кроме жилых пятиэтажек в современный городок входят здание законсервированной гостиницы «Исеть», в интерьерах которой проводили Уральскую индустриальную биеннале современного искусства, и областной краеведческий музей, где хранится самая древняя деревянная скульптура в мире — уральский Шигирский идол. Здесь до сих пор работает легендарный советский ресторан, где под зеркальными металлическими крышками-клошами подают уральские пельмени.
По одной из городских легенд, здания Городка Чекистов образуют серп и молот, обрамленные знаменами революции. Серпом является 11-этажный корпус № 1, сейчас гостиница «Исеть», молотом — корпус № 10, Свердловский областной краеведческий музей. Жилые и административные корпуса по бокам изображают знамена. Сразу после постройки здания были выкрашены красным и эффектно подсвечивались. По другой легенде, внутренние постройки городка складываются в надпись «СССР», где роль «Р» играет полукруглая гостиница. Впрочем, исследователи призывают этим легендам не верить.
Игорь Янков
исследователь Городка Чекистов, кандидат
философских наук
В октябре 1926 года в Свердловск по приглашению университетского товарища приехал архитектор Иван Антонов. За 10 лет в тандеме с другом Вениамином Соколовым он построил на Урале более 20 зданий. Главным творением стал жилой комбинат НКВД, конструктивистский ансамбль в квартале улиц Ленина — Луначарского — Первомайской — Кузнечной.
Комплекс вошел в историю как «Городок Чекистов». Чекистами называли сотрудников органов, которые занимались вопросами государственной безопасности. Их работу связывают с массовыми репрессиями, расстрелами и уничтожением внутренних врагов.
Архитектурный памятник советского конструктивизма воплощал идею коллективной жизни. Городок состоял из 14 корпусов: восьми жилых и 11-этажного общежития, а еще поликлиники, столовой, прачечной, яслей, Дома культуры, магазина, общественной бани, парикмахерской, детского сада и клуба с концертным залом. Жилые корпуса городка выстроены пилой. Вместе строения образуют закрытый двор, доступ в который был ограничен. Во дворе работали три фонтана.
В полукруглом общежитии было 100 номеров, а квартиры — от двух до шести комнат — различались по планировке и площади. В самых просторных жили семьи генералов и высших офицерских чинов. В корпусе № 14 находились коммунальные квартиры.
В Доме культуры проходила идеологическая работа по созданию нового советского человека. Там же размещались столовая и раздаточная, откуда жильцы забирали еду домой. В квартирах не было кухонь, поскольку конструктивисты хотели освободить женщин от «кухонного рабства» и переложить домашнюю работу на фабрики-кухни и прачечные.
Рада Русских
32 года
визажист, дизайнер, художник
Восемь лет назад я искала квартиру для реставрации с высокими потолками, хорошим видом и окном в ванной. Ночью нашла объявление, утром за 15 минут осмотрела и сразу подписала договор. С тех пор я ни разу не пожалела о спонтанной покупке.
Квартира
Предыдущие хозяева были архитекторами, притом очень странными архитекторами. Когда я зашла сюда впервые, квартира была похожа на гроб: плотные коричневые шторы, на полу бордово-красный обшарпанный ламинат, темные обои в блестках, трехцветные светильники в виде шариков. Коридор, кухня и ванная были обшиты пластиком, под которым много лет жила черная плесень. Стены крошились от влажности. Чтобы привести все в порядок, мне понадобилось несколько самосвалов и два года работы.
Под двадцатью слоями коричневой краски прятался великолепный паркет из столетней лиственницы. У шести бригад, которые приходили выравнивать пол, ломались машины для циклевания. Рабочие проклинали меня и уходили.
Эркеры проседали. Из-за наклона в стене образовались дыры, куда задувал холодный воздух. Я вызвала рабочего, который снял паркет, замазал щели и все утеплил. Попросила его постелить пол точно так же, как он лежал прежде. Рабочий посмотрел на меня словно на больную и предложил положить «нормальный новый паркет», я не согласилась. В итоге он все пронумеровал, сфотографировал, придумал систему, чтобы правильно выложить каждую дощечку.
Все, кроме пола, я ремонтировала сама. Это был кошмар, ведь во время реставрации я тут жила: закрывала пленкой комнаты, прятала вещи. Первое, что я купила в квартиру, — это строительный пылесос, потому что пыль стояла столбом.
На ремонт и покупку мебели ушло 300 тысяч рублей. Половину суммы я потратила на туалет: поменяла трубы, закупила лиственницу для пола, поставила дорогой унитаз. Хотела установить ванну на ножках, но это оказалось слишком дорого.
Подъезд
Я самостоятельно привела в порядок весь подъезд с первого этажа по пятый: стены зашпаклевала, загрунтовала и покрасила, постелила красные ковровые дорожки, посадила растения на газонах. Минус три месяца жизни, 70 тысяч рублей — и столетний подъезд превратился в приятное пространство.
Когда я надевала серый костюм и выходила с инструментами на лестницу, соседи думали, что я из ЖЭКа, не хотели общаться с прислугой и не отвечали на мои приветствия. Когда поняли, что я соседка, им стало стыдно, начали здороваться. Однажды двое вышли мне помочь.
Тогда я работала дизайнером одежды. Мне нужны были экспериментальные швейные цеха, и я арендовала две комнаты в подвале. Поэтому у меня сложилось ощущение, что все пространство подъезда — мое, а соседей будто нет. В моем утопическом мире соседи ходят друг к другу в гости и общаются, но только не здесь. В основном в подъезде живут старики, и за четыре года я их приучила здороваться. Еще пыталась подружиться с дядей Васей с четвертого этажа, но он продолжил курить на моих красных ковровых дорожках, и на этом дружба закончилась.
История
Я ничего не знала о Городке Чекистов, когда покупала квартиру. Однажды шла по двору и увидела, как бородатый мужчина что-то рассказывает пенсионерам. Он мне объяснил, что туристы приехали в Екатеринбург изучать памятники конструктивизма. Я пригласила их домой. С тех пор мы подружились с Государственным центром современного искусства, и всех иностранцев они отправляют ко мне. Когда я уезжала ненадолго, даже оставляла экскурсоводам ключи.
Во время Уральской биеннале осенью 2015-го у меня побывало невероятное количество гостей, фотографов, художников. Моя квартира — единственная в городке, куда можно было зайти и взглянуть на все балки и опоры. Еще во время биеннале я узнала историю этого места. По официальной информации, внутри воздуховодов установлена система прослушки. Сейчас она не работает, но есть во всех стояках.
Я пыталась проследить, кто жил в квартире до меня. До архитекторов здесь обитали странные ученые, которые занимались нетрадиционной наукой. Вроде бы они изучали биорезонанс. Когда я снимала обои — обнаружила на стенах цитаты Карлоса Кастанеды. К сожалению, информация о жильцах есть только начиная с 1960-х: главный архив города сгорел, и с ним сгорела история места.
Быт
Состояние коммуникаций в доме плачевное. Вода пахнет так, что страшно чистить зубы. На водяных фильтрах скапливается коричневая слизь, и я постоянно их меняю. Крыша течет, но я не имею права чинить ее самостоятельно, потому что здание — памятник федерального значения. ТСЖ ремонтировать не хочет, а у меня куски потолка на голову падают. Хотя гостей не удивляют подтеки на стенах: сюда приходят те, кому априори нравится мой вкус. У квартиры есть собственные аккаунты в Instagram и на Airbnb, ее часто арендуют художники и дизайнеры. Например, здесь снимали клип группы «Сансара» на песню «Гений».
В феврале мне пришел счет за коммунальные услуги на сумму 8 600 рублей, из них 5 000 — за отопление. Перейти на электрические конвекторы нельзя: если я отключу батареи, отопления не будет ни у кого в подъезде.
Я никогда не слышу соседей за стеной. На третьем этаже живут барабанщики, для них тут рай. Но есть проблемы со звукоизоляцией пола: если я пройду на каблуках, для соседей шаги прозвучат ударами молотка. Ночью стараюсь ничего не ронять. Дело в том, что под паркетом лежат 25-сантиметровые балки: они нужны, чтобы деревянные перекрытия проветривались и не гнили. Такая воздушная подушка и создает эффект барабана.
Окна выходят во двор и на перекресток улиц Первомайской и Луначарского. Внутри — абсолютная тишина. Во двор приезжают друзья с детьми, там есть большая площадка и бесплатный каток. С внешней стороны слышно трамваи и водителей посаженных «десяток». Прямо напротив балкона находится Дом офицеров, и я часто наблюдаю, как военные отмечают праздники и хоронят генералов под духовой оркестр.
Вокруг дома много разных кафе и клубов. Через дорогу недавно открыли продуктовый. Когда его не было, мне хотелось застрелиться: на тот момент я была сыроедом, и мне приходилось ездить на оптовую базу, чтобы покупать фрукты и овощи ящиками. Дома я не готовлю, а на плите только варю кофе.
Летом квартира превращается в фазенду. Столетние ивы за окном исключают потребность в шторах. Кошки сидят на окнах, дышат. Зимой дерево перед балконом я украшаю лампочками. Дома я обычно отдыхаю на диване и любуюсь видом сквозь эркер. Мой друг, известный дизайнер шляп, иногда приезжает пожить здесь. В эти поездки он ложится в углу и два месяца смотрит в потолок, ведь потолок сгнил и рухнул, и теперь видны балки крыши.
В следующий раз я не поселюсь на пятом этаже старого дома, потому что течет крыша. Для жизни он хорош: высоко и спокойно. Однако я работаю визажистом в домашней студии, и клиенты ленятся подниматься так высоко в доме без лифта. Поэтому сейчас я покупаю квартиру на первом этаже соседнего дома — устрою мастерскую в ней.
Илья Сотонин
директор по развитию управляющей компании «Лига ЖКХ»
Я вырос в этом доме, жил в корпусе № 2. Когда мы с родителями поняли, что ремонтом заниматься некому, создали ТСЖ и вникли во все тонкости постройки. Опыт показал, что дома городка можно привести в порядок и сделать их не хуже новых зданий. Например, во втором корпусе мы установили систему регулирования тепла, которая меняет температуру в зависимости от погоды. Поставили систему фильтрации холодной воды, которая промывает сама себя раз в несколько дней. Если обновить инженерные системы и учесть, что здесь прекрасная звукоизоляция, окажется, что это жилье отличного качества. В отличие от новостроек, где иногда слышишь вибрацию мобильного на тумбочке у соседей.
Сейчас корпусами городка управляют разные компании и ТСЖ, поэтому они находятся в разном состоянии. «Лига ЖКХ» работает с корпусами № 2 и № 6, в третьем, четвертом, пятом и 13-м действуют сообщества жильцов, корпуса № 7, 8 и 14 сейчас под управлением компании «Радомир», а 12-й находится в федеральной собственности.
При должных вложениях Городок Чекистов может стать одним из лучших жилых комплексов Екатеринбурга. Дома в самом центре, большой зеленый двор, малая этажность, стены из кирпича плюс исторический контекст. Городок — прообраз современных клубных домов вроде «Тихвина», но построенный в советское время. Утром высокопоставленные жильцы выезжали на работу на черных машинах, а потом возвращались обратно, не пересекаясь с простыми людьми: внутри было все, что нужно для жизни.
Минус домов городка — их энергоэффективность. Эти здания расходуют на 20 % больше тепла, чем новостройки, так как во времена их строительства не существовало современных утеплителей. Думаю, это решаемый вопрос, если органы по охране памятников архитектуры позволят организовать реконструкцию с использованием современных материалов.
