«Меня держат в карантине из-за коронавируса» Палата с китайцами, ржавая ванна и болезнь после инфекционной больницы
Накануне власти Москвы признали первый случай заражения коронавирусом в столице — у россиянина, который 23 февраля вернулся из Италии. Чтобы перестраховаться, более 100 человек, контактировавших с мужчиной, поместили в карантин — большинство находятся в изоляции дома, других госпитализировали.
Собянин обещает, что потенциальных заболевших разместят в санатории и дома отдыха, на практике все куда прозаичнее — москвичей везут в первую Инфекционную больницу на Волоколамке с не самыми стерильными условиями. The Village поговорил с людьми, которые прошли через принудительный карантин, об их жизни в изоляции.
Александра Монахова
провела в карантине в ИКБ 10 дней
8 февраля я прилетела из Китая, в Гуанчжоу я провела всего сутки по работе, все меры безопасности соблюдала. По прилете в Москву у нас проверили температуру и собрали анкеты. Постепенно мое самочувствие ухудшилось: болело горло, кашель, насморк, повышенная температура. Я понимала, что, скорее всего, у меня ОРВИ, но решила перестраховаться. 19 февраля я вызвала врача, предупредив, что недавно вернулась из Китая. На скорой меня привезли в Инфекционную клиническую больницу № 1, что на Волоколамском шоссе. С уверениями, что после отрицательного анализа на коронавирус отпустят домой. Позже выяснилось, что так обманывают всех.
Уже в больнице мне сообщили, что мое прибывание затянется на две недели. Хотя, если учесть сроки карантина, начиная с возвращения из Китая, он должен закончиться 22 февраля. На это ответили, что это приказ свыше. Взяли анализы: общий анализ крови, мазки из носа и ротовой полости. Дальше меня отвели помыться в ржавой ванной. Мне представлялось, что на время мне придется расстаться и с обувью, и с одеждой, — это прописано даже в рекомендациях Роспотребнадзора.
Я провела в больнице 10 дней, на весь этот срок на работе мне дали больничный. Теперь я вернулась домой с опоясывающим лишаем на лице
Но о соблюдении норм в этой больнице не слышали. Из ванной сразу попадаешь в бокс, их разделяет прозрачная перегородка. Стены, смежные с коридором, где ходит медперсонал, тоже прозрачные. То есть поход в туалет или помыться означает оказаться у всех на виду. Вот такое унижение за проявление сознательности. В тот же вечер в мой бокс подселили двух китаянок, одна была с чемоданом, сразу из аэропорта. Я была очень удивлена: как можно нас держать вместе до результата анализов. «А вы что, думали, будете одна?» — ответили врачи.
На следующий день нам сообщили, что результаты у всех троих отрицательные, все здоровы. Нас переместили в общее отделение № 13. Там ситуация не лучше — палаты на шестерых, ванна одна на всех. Врачи оказались вежливыми, но сказать, почему нас держат, не смогли: происходящее не называют карантином. С объяснениями должен был прийти эпидемиолог, но он так и не появился.
Родственников к нам не пускали, что понятно, зато десятки курьеров Delivery Club ежедневно приносили еду. В итоге я провела в больнице 10 дней, на весь этот срок на работе мне дали больничный. Теперь я вернулась домой с опоясывающим лишаем на лице, диагноз поставили в частной клинике по страховке.
Кристина Ткач
лежала в соседней палате с заболевшим коронавирусом
24 февраля я прилетела из Венеции, где три дня была на соревнованиях по бильярду. В Шереметьеве нас никак не проверили, хотя я сказала, откуда вернулась. Через несколько дней у меня поднялась небольшая температура и болело горло, но заболевать я начала еще в Италии. Я решила перестраховаться, позвонила в скорую. По телевизору говорили, что анализ занимает три-четыре часа, и если вирус не подтверждается, то отпускают. В скорой тоже сказали, что, если все хорошо, через несколько часов отпустят.
В ИКБ-1 я приехала вечером в пятницу, 27 февраля, анализы должны были объявить в субботу. В субботу сказали, что результат будет только в понедельник. В итоге коронавирус не подтвердился, но отпускать меня не спешили. Сначала говорили, что выпустят после первого отрицательного анализа, потом — что после второго. Еще есть информация, что инкубационный период длится 14 дней с момента возвращения, другие говорят — две недели с момента попадания в больницу.
Врачи разговаривают по-хамски, говорят, что ничего не знают. Звонили в Роспотребнадзор — там нас послушали и бросили трубку
Нам обещали отдельные палаты, но в итоге в каждой лежат по шесть человек. В соседней палате оказался тот самый Давид, зараженный коронавирусом. Все больные вместе ходят сдавать анализы и вообще много контактируют друг с другом. Сами врачи меры безопасности не соблюдают: надевают маски через раз. Мы сразу начали писать во все возможные инстанции, чтобы нам улучшили условия. Мы были не против пройти изоляцию, но самое страшное — к нам, незараженным, подселяют новеньких, чьи анализы еще не известны.
Врачи разговаривают по-хамски, говорят, что ничего не знают, будто первый день работают. Звонили в Роспотребнадзор — там нас послушали и бросили трубку. Все это приводит к панике, мы начали распространять информацию, наконец, это возымело результат: пришел замглавы Минздрава, сказал, что в Коммунарке есть больница с отдельными палатами и что при желании мы можем переехать туда. Открылась она якобы буквально прошлой ночью. Условия там очень хорошие, а все врачи ходят в спецкостюмах с респираторами.
Молодая пара
(анонимно)
29 февраля мы с молодым человеком прилетели из Римини во Внуково. После паспортного контроля у нас попросили заполнить анкету и измерить температуру. Так как температура была 37, нас попросили остаться и подождать. У некоторых людей после перелетов может повышаться температура, и я одна из таких. Через три часа температуру померили еще раз, она была прежней. На скорой нас вдвоем увезли в Первую инфекционную больницу. Взяли анализы (кровь из вены и пальца, мочу и слюну, анальный соскоб, мазок из носа и горла, сделали рентген), сказали, что, возможно, отпустят.
В итоге пришел врач и спросил, готовы ли мы на госпитализацию. На мой вопрос, есть ли выбор, ответили: если мы откажемся, то к нам придут с полицией и все равно положат на карантин.
Мы все ходим в масках, спим тоже в них. С девочками в палате мы помыли свои полки, стены, ручки антисептиком
Условия в больнице нормальные, думаю, бывает и хуже. С палатой и соседками (всего нас трое) очень повезло. А вот парень лежит в палате, где шесть или семь человек. Там есть по-настоящему больные люди, например пневмонией. Но заражения коронавирусом ни у кого не выявили.
Из лекарств дают противовирусное «Ингаверин» раз в день, и если болит горло, то немного полоскаем «Хлорогексидином». Мы все ходим в масках, спим тоже в них. С девочками в палате мы помыли свои полки, стены, ручки антисептиком. Часто проветриваем палату и стараемся не выходить лишний раз в коридор.
Из-за кипежа предложили переехать в другую больницу. Там палаты по два человека максимум, она более новая, находится где-то в Подмосковье. Многие согласились. Ждем, когда перевезут.
Как работнику оплачивается карантин
Виктория Тюрина
адвокат Палаты адвокатов Самарской области
«Нахождение на карантине, как и болезнь, является основанием для выдачи листка нетрудоспособности. Врач выписывает больничный по специальной форме, и работнику выплачивается пособие по временной нетрудоспособности из Фонда социального страхования. Размер пособия установлен в ст. 7 Федерального закона «Об обязательном социальном страховании на случай временной нетрудоспособности и в связи с материнством» и зависит от страхового стажа и среднего заработка лица».
Максимилиан Гришин
юрист международной юрфирмы «Ильяшев и партнеры»
«По общей норме Трудового кодекса, карантин оплачивается работнику как временный простой — не менее 2/3 от средней заработной платы, если простой произошел не по вине работника. Теоретически работодатель может вообще отказаться его оплачивать — например, посчитав, что отпуск в стране, где свирепствует коронавирус, был личной инициативой сотрудника и может быть вменен ему в вину.
Но на практике, думаю, такое случается крайне редко — вряд ли кто-то захочет портить отношения в коллективе и затевать долгие разбирательства. Если работнику выдали больничный по поводу карантина (мне неизвестно, делает ли это сейчас Минздрав), то оплатить ему эти две недели работодатель должен в любом случае. Расчет в этом случае производится по стандартной формуле, исходя из размера средней заработной платы».
В подготовке материала участвовала Валерия Райт
Обложка: Андрей Васильев / ТАСС
