Охранник кафе «Маяк» о драках, политике и повадках московской интеллигенции The Village продолжает узнавать, кто работает в популярных заведениях, куда заходил чуть ли не каждый житель города. В новом выпуске — охранник кафе-буфета «Маяк» Игорь Осипов

Кафе-буфет «Маяк» открылось в здании театра Маяковского в 1993 году. Здесь всегда собирались актёры, музыканты, журналисты и представители других творческих профессий. Заведение стало культовым: фотографии на лестнице «Маяка» — обязательный жанр для всех посетителей, а в очереди в туалет, который прячется в шкафу, решилось много важнейших вопросов современности. Человек, который присутствует в «Маяке» всегда, — это охранник, хорошо знакомый многим завсегдатаям. Специально для The Village Олеся Герасименко и Вячеслав Козлов поговорили с ним о его политических пристрастиях, постоянных посетителях клуба, драках и поведении московской интеллигенции.

Мне 50 лет. Я бывший военный, как и, наверное, любой немолодой охранник. В нашем бизнесе либо бывшие военные, либо бывшие милиционеры, то есть люди со службы. Военным я решил стать, наверное, поддавшись общей тенденции. Из 14 человек в классе 12 поступали в военное училище, причём все поступили. Класс был обычный, школа в Обнинске. Я поступал в командное училище.

В охрану я пришёл в 2001 году, после того как двадцать лет отслужил командиром в стройбате. Служил в Подмосковье — в Можайске, в Ватутинках, в Балабанове. У меня в роте было 180 человек на построении, до 18 национальностей, всех я знал в лицо. Доходило до того, что было по восемь Алиевых — в Азербайджане это довольно распространённая фамилия. Я ушёл на пенсию в 38 лет. Был вариант устроиться после выхода на пенсию по профессии — у меня диплом инженера по строительству и эксплуатации зданий и сооружений, я чистый прораб. Но прорабом я ни дня не проработал: у меня не было практического опыта, потому что я всегда командовал.

Поначалу я работал на Горьковских тупиках в районе Курского вокзала, какое-то время совмещал службу и работу охранником. Начал работать простым охранником, потом — старшим смены. На дворе было начало девяностых, продавщицы боялись оставаться на ночь. Когда я вышел на пенсию, поехал устраиваться на Киевский рынок: там работали приезжие с Украины и из Молдавии, продавали на сколоченных деревянных прилавках бог знает что. На Киевском я отработал три года, а когда он закрылся — пошёл устраиваться на рынок в районе Тёплого стана, где тоже был сначала рядовым охранником, а потом — старшим смены.

До «Маяка» два года отработал начальником охраны Битцевского рынка.

Особенность ресторана — что охранник тут, как и сотрудники полиции западных стран, является переговорщиком. Основная задача охранника — уметь договориться. 90 % посетителей ресторана — люди пафосные, то есть люди не из условного Бирюлёва, а те, кто в 20−25 лет представляет собой личность. Это человек, который либо учится, либо уже имеет высшее образование, поэтому он уже считает себя фигурой, а пьяная фигура — это всегда интересно. В то же время это человек с определённым хамством, но тонким. Поэтому иногда очень тяжело найти границу, через которую не стоит переступать во время переговоров. Вообще каждый здесь понимает обычные слова, но иногда надо их уметь донести. Часто охранники у нас ломаются из-за того, что им хочется кого-то ударить, но в ресторане делать этого категорически нельзя. Гости есть гости, бывает всякое. Бывало, и выкидывали отсюда людей.

Один раз я посчитал: я спустил человека вниз 24 раза. Не выкидывал, а именно провожал. Он ещё не был в том состоянии, когда его нужно выкидывать. Сотрудникам ГАИ, конечно, проще, чем нам, определить, когда человека нужно наказывать — у нас же всё на глаз. 70 % людей, которые сюда ходят, я знаю. Я знаю заранее, что можно ожидать от того или иного посетителя, когда он переходит определённую грань опьянения. Насчёт кого-то я уверен, что он и сильно пьяный будет вести себя спокойно. Самое страшное, что он может сделать, — это пьяным уснуть на столе. А есть люди, которые, переходя грань, начинают садиться за чужие столы, начинают говорить какие-то непонятные вещи, которые им, возможно, кажутся разумными, но на самом деле это не так. В общем, таких стараешься успокоить. Эти люди могут не драться, не бить посуду, но при этом мешать. А если человек мешает гостям, это неприемлемо, ведь основная задача заведения — чтобы люди в него ходили, тратили деньги, за счёт этого оно и живёт. Конечно, бывали случаи, когда приходилось применять силу. Но обычно это приходилось делать с какими-то залётными. Они начинали драться с кем-то, приходилось вступаться, разнимать.

Типичный посетитель «Маяка» — это молодой человек, которому от 20 до 30 лет. Как правило, это человек, связанный с интеллигентной профессией — либо журналист, либо музыкант, либо режиссёр, либо оператор, литератор, поэт, кто угодно. Интеллигенция, в общем, причём творческая и даже не техническая. Никакого пренебрежения я к ним не испытываю. Если честно, я их даже люблю — к концу отпуска начинаю скучать. Я знаю постоянных посетителей, я знаю даже их жён, мужей, детей, которые заболели. По пьяни что-то рассказывают, ведь охранник — фигура нейтральная, можно и рассказать.

К нам нет пренебрежения со стороны посетителей — я разговаривал с ребятами из «Джон Донна» и «Жан-Жака» — там такая же ситуация. Сюда ходят хоть и интеллигенты, но трудяги, они не работают водителями самосвалов, но зарабатывают деньги сами. Я думаю, что я бываю нужен, когда они обращаются.

Наша организация — не ЧОП. ЧОП нужен, когда необходимо оружие, а оружие в ресторане не нужно, поэтому потребность в ЧОПе отпадает. Вот на рынке, где я работал, был ЧОП — там было оружие, я ходил по рынку с боевым пистолетом. Ни разу им не пользовался.

Читаю я очень много. Читаю всю прессу — от «Комсомолки» до «Моей семьи». Мне интересно анализировать, к примеру, оценку обстрела Донецка с точки зрения «Коммерсанта» или с точки зрения «Комсомолки». Или с точки зрения «Московского комсомольца». Это же не советские газеты, все пишут по-разному. Если я считаю Новодворскую предательницей родины, то кто-то ещё считает героиней, борцом за свободу, правда, не знаю, кого и чего.