Большая Садовая, 10: История Булгаковского дома Этнолог Дмитрий Опарин записал рассказы жителей знаменитого дома на Садовом кольце

В 1960-е годы в две комнаты квартиры № 44 въехала семья Кузнецовых. Выпускник МВТУ имени Н. Э. Баумана (сейчас МГТУ имени Н. Э. Баумана) Владимир Петрович Кузнецов (1939–2012) работал старшим мастером НИИ химических материалов, а его жена Людмила Федоровна (1943–1986), закончившая тот же вуз, — директором ателье, в разное время подрабатывала в киноиндустрии и занималась переводами. В 1967 году у них родилась дочь Анна.

В 1974 году на пустыре в Беляеве состоялась акция московских художников-авангардистов, представителей неофициального советского искусства, вошедшая в историю как «Бульдозерная выставка». Выставки как таковой не было: милиционеры в штатском практически сразу принялись отнимать картины, некоторые из них уничтожали поливочными машинами и бульдозерами. Многих художников и их друзей арестовали. В числе задержанных оказалась и Людмила Кузнецова, почти случайно попавшая на выставку.

Постепенно 44-я квартира превратилась в одно из главных мест в Москве, где выставлялись и продавались работы художников-нонконформистов. Среди художников, выставлявших и продававших свои работы в 44-й квартире, Анна Кирин и Максим Франк-Каменецкий упоминали Владимира Немухина, Владимира Овчинникова, Глеба Богомолова, Анатолия Зверева, Петра Белова, Евгения Кропивницкого, Оскара Рабина. Сорок четвертую квартиру посещали дипломаты, коллекционеры, западные журналисты, художники и музыканты, в том числе Владимир Высоцкий и Алла Пугачева. Часто у Людмилы Кузнецовой проходили вечеринки.

Из интервью с Максимом Франк-Каменецким: «Она устраивала party — без этого художники ни к кому не пойдут, им нужно обязательно потусоваться, конечно. Там рекой лились всякие напитки — экзотические в том числе, конечно же. В наше советское время не было нормальных напитков, вообще не было. Была водка, и было грузинское вино. Все. На этом ассортимент заканчивался. А наличие иностранцев и их доступ к „Березке“ делали возможным разнообразить ассортимент. Иностранцы знали, когда шли на такое мероприятие, что нужно взять бутылку виски или джина, и это все создавало большую привлекательность для художников — участвовать в этих party, этих тусовках».

Накануне открытия выставки «Москва — Париж» 44-ю квартиру подожгли. К счастью, жители сумели вовремя потушить пожар, однако некоторые картины все-таки пострадали. В 1979 году Людмила Кузнецова сумела выехать вместе с Анной сначала в Вену, а затем и в США. Власти не хотели выпускать дочь Людмилы, не разрешали ей вывезти коллекцию картин, однако, чтобы избежать международного скандала, им пришлось пойти на уступки. Формально выехать Людмила могла только по еврейской линии, но она не была еврейкой, и поэтому знакомые из Израиля сделали вызов Кузнецовой, изменив ее отчество с Федоровны на Фроймовну.

Сквот в фасадной части дома (1986–1997)

В 1986 году коммунальные квартиры в фасадной части дома были расселены. В обветшавших и никем не занятых помещениях устроились музыканты, художники, хиппи. Они заселили почти всю фасадную часть дома слева от проходной арки. В покинутых жителями квартирах появились художественные мастерские и музыкальные репетиционные студии. Дом на Большой Садовой был не просто хипповым сквотом, а андерграундным центром музыки, изобразительного искусства и кино, большой московской творческой лабораторией со своими правилами и определенными требованиями к новым членам. Например, существовал запрет на наркотики и алкоголь, из сквота выгоняли тех, кто вступал в конфликты с художниками и музыкантами.

В конце 1980-х в пятой квартире бывал и иногда останавливался Валерий Шеховцов — сейчас режиссер и продюсер, а тогда студент факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова и лидер рок-группы «Шаг за». К жителям сквота регулярно приходил участковый. Валерий Шеховцов вспоминал, что участковый засиживался в гостях у музыкантов и художников, пил чай, но обязательно выписывал штраф, как было положено.

Центром сквота стала бывшая владельческая квартира № 5. Один из представителей московской андерграундной культуры 1980–1990-х, художник Влад Маугли (Бурштейн), устраивал в квартире джем-сейшены, в которых принимали участие многие музыканты — от Игоря Вдовченко из «группы симулятивного рока» «Среднерусская возвышенность» и Анатолия Крупнова, основателя «Черного Обелиска», до тувинских шаманов и аргентинских панков.

Из интервью с Владом Маугли: «Музыкантам нужны помещения, где можно играть и не мешать соседям. Наши соседи были такими же адекватными художниками, как и мы. Начали играть музыку, рисовать картины, делать выставки, появлялись творческие объединения музыкантов и художников, что дало много разных музыкальных групп — люди встречались у нас, знакомились. Подобралась творческая публика, и тех, кто вел себя некорректно с другими, выставляли. В первые годы происходила утряска — кто остается, кто не остается. У многих были свои квартиры, они приходили в этот дом, чтобы работать. Когда закрыли сквот в Фурманном переулке, многие перебрались к нам. Например, художники Дима Ликин и Маша Зацеляпина, у которых было где ночевать и жить, приходили в седьмую квартиру именно рисовать. Их комната была надо мной, и я знал, что ночью их нет и можно спокойно играть. В каждой квартире была своя атмосфера, свой язык, свои круги общения, все это менялось».

В 1992 году в той же десятой квартире на пятом этаже поселился американский журналист Пол Спенглер. Он решил самостоятельно поменять перекрытия на чердаке — купил толстые половые доски и сам затащил их на пятый этаж. Спенглер разогревал на кухне гудрон и заливал им щели и дыры в крыше.

Из интервью с Полом Спенглером: «Впервые я познакомился с ребятами из первого подъезда в 1992 году. А под конец 1994 года появилась угроза их выселения: бизнесмен хотел делать там офис. И я решил, что это неправильно, я поселился с ними, пригласил корреспондентов, рассказал об этом подъезде, о молодежи, о борьбе за свободу, о том, что это культурная ценность. Начали обо мне писать как об эксцентричном американце, который любит Россию. И нас не трогали еще два года. Помню, нашел монетки, по-моему, 1912 года. Когда я поселился в доме, то начал ремонт, кусок паркета оторвался, и упала монетка. Однажды в первом подъезде был найден труп. По всей видимости, бандиты убили человека и оставили тело в заброшенном доме».

В 1996 году реставраторы лепнины Ольга Бернс и Олег Лопухов случайно оказались в бывшей владельческой квартире в доме на Большой Садовой. Музыканты и художники безуспешно пытались спасти стремительно разрушающиеся дореволюционные интерьеры, а также защитить квартиру от бандитов и бизнесменов, желающих ее захватить. Ольга Бернс и Олег Лопухов сняли множество слепков с лепных деталей и вывезли некоторые элементы интерьеров в свои мастерские, в частности изображения орла и павлина.

Из интервью с Ольгой Бернс: «Сама квартира, конечно, в состоянии была жутком. Не работали уже никакие трубы, потому что их все прорвало, текла вода по стенам просто потоком, там были какие-то проблемы с крышей. И проблема была в том, что хиппи хотели выселить, дабы делать капремонт в этой квартире, а они не хотели выселяться. Они объявили себя хранителями наследия, называли себя „хранители радуги“, по-моему, и говорили: „Вот мы пытаемся защищать эту квартиру, мы заняли здесь оборону, потому что хотят все это снести, сделать здесь евроремонт и сдать это под офисы. А мы этого позволить не можем, мы защищаем вот это наследие. И если вы нам поможете в реставрации, мы будем вам очень благодарны“. Я никогда ни до этого, ни после этого, при всей моей большой насмотренности подобного вида интерьеров, не встречала подобных квартир. Мы пытались формовать лепнину прямо на стене, особенно самые крупные, габаритные какие-то детали формовали. А потом это все просто стало падать. Потому что все это время вода продолжала течь по стенам, и оно прямо оставалось у нас в руках».

К началу 1997 года всех обитателей сквота из дома выселили. Говорили, что борьба с нелегально занятыми площадями в центре города связана с подготовкой к празднованию 850-летия Москвы. Выселение хиппи совпало с началом передела собственности в доме и уничтожением того, что еще оставалось от интерьеров старых квартир, в том числе и владельческой под номером 5.

История музея М. А. Булгакова (квартира № 50)

В конце 1970-х годов коммунальная квартира № 50, где с 1921-го по 1924 год жил Михаил Афанасьевич Булгаков, была расселена. В 1983 году ее занял Гипротехмонтаж — один из отделов Министерства монтажных и специальных строительных работ СССР. Роман «Мастер и Маргарита» был тогда уже многими прочитан, люди знали, где находится квартира, в которой жил писатель и куда он поселил героев своего произведения. Поклонники Булгакова приходили в подъезд, оставляли надписи и рисунки на стенах, несмотря на негодование жителей дома. Наталья Геннадьевна Романова, работавшая тогда в 50-й квартире начальником сметного отдела Гипротехмонтажа, тоже прочитала роман и придумала прикрепить на стены подъезда листы ватмана, чтобы посетители рисовали и писали на них. Однажды кто-то изобразил на отдельном стекле Маргариту на метле. Наталья Романова повесила эту работу у себя в кабинете.

В 1984 году была выделена под выставки самая маленькая комната квартиры, третья от входа по правой стороне коридора. Посетители начали приходить в квартиру регулярно, Наталья Романова оставалась после работы, дежурила в квартире по выходным. Быстро распространилась новость о том, что одну из комнат булгаковской квартиры открыли для свободного посещения. В нерабочее время там начали устраивать концерты, студенты Литературного института читали стихи на черной лестнице, приходили литературоведы и хиппи, однажды даже выступал русский хор из США.

В 1990 году на фасаде дома была установлена мемориальная доска, а сразу после прошел первый булгаковский праздник на Патриарших прудах. В том же году Гипротехмонтаж выехал из квартиры, и был учрежден фонд М. А. Булгакова под руководством Мариэтты Омаровны Чудаковой, филолога, общественного деятеля и автора первой научной биографии писателя. Фонду удалось получить квартиру № 50, а в 1997 году была снесена перегородка между квартирами № 50 и 41, возведенная в советское время. Здесь проходили выставки, литературные вечера, концерты, и, несмотря на противодействие части соседей, а также аварийное состояние дома, Фонд М. А. Булгакова вместе со множеством активистов сумел превратить квартиру № 50 в одно из самых ярких, живых и интересных культурных мест Москвы.

В 1990-е годы еще не все коммунальные квартиры дома были расселены, а в уже расселенные въезжали новые жильцы. Жители вызывали милицию, закрашивали рисунки в подъезде, приходили скандалить и даже заливали квартиру с чердака пивом. Однажды в день рождения писателя жители повесили замок на входную дверь в подъезд, чтобы не пустить в квартиру работников Фонда Булгакова. Они взялись за руки и не давали никому спилить замок. Дети, жившие тогда в доме, вели себя иногда агрессивнее взрослых, кидались в посетителей камнями.

В 2002 году начался долгожданный капитальный ремонт квартиры. Сотрудники Фонда Булгакова настояли на сохранении оригинальных межкомнатных дверей, которые до сих пор висят в музее. В 2004 году Александра Селиванова и Элина Гальцева открыли первую постоянную экспозицию в музее, посвященную столетию доходного дома Ильи Пигита. Сохранившиеся фрагменты лепнины из бывшей владельческой квартиры № 5 были отреставрированы и закреплены в гипсовых панелях, экспонировались фрагменты обоев и оригинальные батареи, а также копии архитектурных чертежей планов дома.

В 2007 году в квартире № 50 был учрежден первый в России государственный музей М. А. Булгакова. В основу коллекции музея вошли мемориальные предметы, переданные племянницами Михаила Булгакова — Еленой Андреевной Земской и Варварой Михайловной Светлаевой. Первой в истории официального музея стала выставка старых фотографий Москвы из коллекции Артема Аршаковича Задикяна. В 2010 году в музее была создана постоянная экспозиция.