«Увула»: «Хочется иметь шанс удалить „ВКонтакте“ и нигде не появляться» Алексей Августовский — о новом ЕР «Увулы», политике и одиночестве

«Увула» — это одновременно эскапизм, романтика, сознательность и неминуемая амбициозность. «Я думаю, каждое название релиза — определенное заявление, этого не избежать», — так ответил лидер группы, вокалист и гитарист Алексей Августовский на вопрос, можно ли считать заголовок прошлогоднего альбома «Нам остается лишь ждать» позицией. Альбом слушается как один трек, способный застрять на репите; недавно группа выпустила новый EP «Ничего сверхъестественного», который звучит уже по-новому. В нем больше шумности и стремительности, но главное, что песни остаются такими же пронзительно-цепкими.
Текст
Никита Величко
Редактор
Лев Левченко
«Увула» выросла из паблика во «ВКонтакте», где он выкладывал найденные им на Bandcamp группы, игравшие дрим-поп. «Я — поколение „ВКонтакте“», — говорит он. Будучи ребенком меломанов, это было несложно. «Кажется, классе в седьмом мне отец поставил Joy Division, — вспоминает лидер „Увулы“. — В общем-то, моя судьба была предопределена».
Потом, в 2015 году, была судьбоносная поездка с будущим гитаристом группы Сашей Смирновым на юг, под Анапу, где они и решили заняться чем-то своим. Палатки, автостоп, дневной сон, спонтанные гитарные джем-сейшны. «Меня очень привлекает такой отказ от городской действительности и погружение в состояние, где ни ты никому не нужен, ни тебе ничего абсолютно не нужно», — говорит Августовский, и невозможно отделаться от ощущения, что это однажды пойманное им ощущение очаровательной безмятежности определяет звук группы до сих пор.
Артефактом тех времен является песня «Лузер», которая до сих пор остается одной из самых популярных у группы. Самому Августовскому она не нравится — и на концертах ее не играют. Затем — альбом «Я думал, у меня получится», который и заставил говорить о группе даже тех, кто был бесконечно далек от петербургской гитарной сцены. «Пришли 300 человек, и мы такие — „Ну это уже совсем странно, зачем они все пришли?“» — вспоминает Августовский. С тех пор у группы появилось больше 27 тысяч подписчиков в паблике во «ВКонтакте», менеджер, собственная линейка симпатичного мерча и регулярные туры.
Основная часть группы живет в Петербурге — Августовский три года назад переехал в Москву, где учится в Высшей школе экономики, работает над новым материалом и другими проектами. Перед презентацией EP в Москве, которая в итоге была перенесена из-за коронавируса, журналист Никита Величко поговорил с Августовским о новой записи, политике, одиночестве и о том, как появилась группа.

Об образовании группы и фитах с рэперами
— Когда вы с Сашей начали играть музыку, из каких других групп появлялись музыканты?
— У нас была тусовка лейблов, которые продвигали кассетную эстетику и рисованный кислотно-хиппанский дизайн — Saint-Brooklynsburg и Colanade Magic Bros. Мы с Сашей влились в эту историю, начали общаться с ребятами. Тогда была классическая культура — всем играть во всех группах всех друзей. У каждого было по три-четыре коллектива, где каждый заменял кого-то — где-то басиста, где-то гитариста, где-то барабанщика. По такому принципу мы и сформировались — то есть кто-то один что-то придумывал, и вокруг него обрастала группа. Таких людей было несколько, и за счет этого появлялась сцена внутри этих социальных объединений. Одной из таких групп были мы, просто двигались чуть быстрее, чем остальные.
— Ты говорил, что «увула» не затевалась надолго. когда ты понял, что это изменилось?
— Когда мы выпустили альбом «Я думал у меня получится» и сыграли концерт-презентацию в Москве. Пришли 300 человек, и мы такие — ну это уже совсем странно, зачем они все пришли? Тогда было ощущение, что мы с удовольствием продолжим двигаться в этом направлении. А дальше будь что будет. Так и сейчас я думаю каждый раз, выпуская релиз.
— еще ты говорил, что не хотел бы превращать музыку в дело жизни. Но при этом вы начали подходить к ней более профессионально. почему?
— Есть такое выражение: нормально делай — нормально будет. Просто в определенный момент не захотелось делать кое-как. Пару лет назад была мечта поехать в тур, как другие крутые музыканты. И ради этой мечты стоило делать свое дело хорошо. Сейчас уже хочется расширять географию, двигаться дальше. И видеть на концертах все больше ребят, которые искренне рады сходить на нас в своем городе.
Я могу выпускать треки, сделанные на компе. Но они никогда не войдут в студийный сборник
— как ты придумываешь треки?
— Примерно так: я сажусь на стул, открываю комп, вставляю гитару в аудиокарту и пробую. Потом я пишу вторую гитару, пишу бас, пишу вокал. Настраиваю электронные барабаны в программе. Все это привожу в божеский вид и делюсь этим с челами. Дальше они разбирают эти партии на свои аранжировки, добавляют в них что-то существенное. Мы обсуждаем это и начинаем репетировать, собирать в полноценный трек.
Когда это фиты, я придумываю все целиком. При взаимодействии с другим артистом никто из чуваков из коллектива не вступает в коммуникацию. Еще я оставляю за собой право выпускать треки, сделанные на компе. Но они никогда не войдут в студийный сборник или еще что-то — просто потому, что это часть всего процесса, который мне действительно нравится. Мне нравится взаимодействовать с другими артистами: в том году мы выпустили фит с Foresteppe на Новый год фит с «Тима ищет свет». Несмотря на то что эти треки не являются студийными по своей сути, они сделаны полностью на компе — они для меня также крайне яркие и стоящие. Показывают философию группы и то, куда мы движемся.
— Еще были фиты с рэпером Saluki, бедрум-поп-группой Cherry Candy — почему тебе так нравятся фиты?
— Вообще, мы одни из первых гитарных групп [на нынешней независимой сцене], кто сделали фит с рэпером. Тогда еще был с рэпером 044 ROSE. Но это была сугубо инициатива Влада [044 Rose], он мне предложил эту идею, мы от … [нечего] делать это завершили. Тогда было время, когда мы ни о чем не думали. И это получилось. Дальше мы только развивали свои успехи. А новогодняя традиция появилась благодаря лейблу Saint-Brooklynsburg — они делают новогодние сборники каждый год. Традиция суперкрутая: для меня рождественская атмосфера — это что-то очень хорошее и памятное из детства. Если у меня есть возможность, стоит делиться этим чувством вместе с другими, чтобы они тоже могли его разделить, потому что, как бы ни было холодно, это все равно клевая пора, с которой связано очень много исторических воспоминаний лично для меня.

О лузерской музыке, взрослении и одиночестве
— 2015/2016 год для вас — время лузерской эстетики. Ваш первый пост во «Вконтакте» — анонс концерта с текстом: «приходи, если не крутой». Была песня «Лузер». Это самоощущение было скорее ироничным, и поменялось ли оно со временем?
— Да, безусловно, поменялось: песня «Лузер» не игралась на концертах достаточно давно, ее уже даже не просят и правильно делают. Мы движемся вперед вместе с нашей аудиторией. Многим вещам из прошлого полезно говорить «нет». Мне в 23 года тяжело примерять эту песню на себя. Это хорошая память, но она не является сейчас моим искренним чувством. И могу рассекретить, что в этом же направлении движется песня «Сколько», которая скоро может стать историей по причине того, что те чувства, которые я испытываю, не коррелируются больше с происходящим с лирическим героем внутри этой композиции. Многие смогут это понять. Те, кто с нами с тех времен, тоже уже не некрутые, не лузеры, а какие-то другие. Необязательно отказываться от этого, но можно становиться кем-то еще. Чувствовать шире, чем предполагают эти понятия.
— В какой момент это ощущение начало меняться?
— Каждый релиз — это осмысленный рост и в плане музыкальном, и в плане эмоциональном, и в плане восприятия себя. Перед последним релизом у меня были опасения, что какая-то часть аудитории может быть не готова к экспериментам, к чему-то новому, что они услышат, потому что всегда люди относятся сложнее к обновлениям, которые непривычны.
Хочется всегда иметь шанс удалить страницу во «ВКонтакте» и никогда нигде не появляться
Но я был очень рад ошибиться. Судя по реакции на EP, все действительно здорово, и мы вместе с аудиторией движемся только вперед уверенными шагами. Это позволяет нам продолжать взаимодействовать друг с другом на суперискренней и глубокой ноте.
— Как вы находите именно то, что, как вы писали там же о песне «Краткий миг», хотите «пробовать больше» — слушаете другую музыку?
— Да, это движение в плане творческой реализации и происходит посредством расширения кругозора путем слушания новой музыки, посещения других стран, посещения выставок, массовых мероприятий. Куча всего. Жизнь меняется, меняемся вместе с ней мы и не можем оставаться в системе координат «Лузер» или в системе координат «Сколько».
— Но важная система координат всех текстов — это одиночество. «Ты должен был остаться один» — первая песня с дебютного «никак»; «Дни проходят — так же мы одни» — «Не видимся» с нового EP, есть и другие примеры.
— Присутствует.
— Ты чувствуешь, что не только ты пребываешь в этом состоянии, а и ребята, которые с вами растут, и вообще люди вокруг? Или ты об этом не думаешь?
— Я отдаю себе отчет в том, как это отражается на ребятах, которые нас слушают, и как они это воспримут. Но не думаю, что я в творческом плане живу их жизнью. Все это — что-то более близкое лично мне.

— Получается, что в описании в «ВК» — »loweed loser fi» — это уже не про вас?
— Это часть истории, от которой мы не отказываемся, но которую не можем разделить сейчас на 100 %.
— Я хотел спросить, как это лузерство сочетается с осознанностью, в том числе социально-политической? Вы писали в телеграме группы про «московское дело» — немногие люди, причастные к музыке, так делали.
— Я бы так сказал: нам все еще совсем не сложно … [упустить]. Это чувство особенное, мы его за собой оставляем, и это демонстрирует нашу готовность в любой момент вернуться к лузер-попу.
— Какое чувство вызывает внутри вас … [упущение]?
— Это определенная беспечность, в которой можно жить. Поэтому мы не выбираем бросить все и убиваться ради музыки, чего бы это ни стоило. Поэтому и не хочется решать, что это теперь навсегда. Хочется всегда иметь шанс удалить страницу во «ВКонтакте» и никогда нигде не появляться.
— Но одно другому не противоречит.
— У нас в группе ничего не противоречит.
У меня есть моя медиаимперия — это социальные сети «Увулы», которые я стараюсь вести разнообразно
О сайд-проектах, клипах и социальных сетях «Увулы»
— Почему тебе хотелось сделать проект Fleece Flower и почему он прекратил существование?
— Как альтернатива и желание проявить себя в чем-то другом. Как, например, сейчас я с удовольствием поиграл бы в группе на бас-гитаре — это мой любимый инструмент. Но у меня нет возможности практиковаться — хоть самому группу придумывай, где я на басу. А я не хочу сам группу придумывать — я хочу быть басистом, который, безусловно, помогает группе и вовлечен в процесс, но не принимает никаких организационных решений.
Что касается судьбы «Цветка» — самая глубокая проблема была связана с тем, что альбом, над которым мы работали, мы делали настолько долго, что я уже перегорел и в целом стал воспринимать эту музыку и музыку вокруг меня иначе. Когда все случилось, я не был готов продолжать, потому что я не понимал, для чего жить настолько прошлой жизнью. Это реально перебор. И я принял волевое и сложное решение. Нанес урон людям, которые того стоили, скажем так, и до сих пор несу эту ответственность. Это некруто. Я не мог поступить иначе.
— У тебя еще есть проект circle k, и ты с Андреем Митрошиным ведешь подкаст «в поисках смысла». Что-то еще?
— У меня есть моя медиаимперия — это социальные сети «Увулы», которые я стараюсь вести разнообразно, насколько это возможно. Это может быть и мем в телеграм-канале, и TikTok, но может быть и важная общественная проблема, которой стоит уделить внимание. Это все часть нашей жизни. Нужно пользоваться теми благами, которые у тебя есть, даже если это кризисные темы или слишком странные шутки.
Премьера: клип на новый сингл группы «Увула» — «Ты и твоя тень»
Мне нравится придумывать клипы. У меня есть прекрасная партнерка — Алена Колесо, с которой у нас суперкомфортный для работы дуэт. Мы просто делаем, что нам нравится. Это сильно похоже на то, чем я занимаюсь с группой. Это наша сугубо личная инициатива, финансовая ответственность и желание. Мы просто хотим делать что-то хорошее, и так я поддерживаю независимых артистов, что я делал всегда и продолжаю делать, когда их нахожу.
— У вашей группы есть менеджер Ойгн Макариаускас, но мерч ты продаешь сам. Чем именно ты занимаешься?
— Я не разрабатываю дизайн и не рисую карандашами на футболках, чтобы появился принт. Но все, что касается принятия решений, направления фирменного стиля, переговоров [— этим занимаюсь я]. Все шмотки хранятся у меня дома. Я сам их отправляю, упаковываю в каждый пакет, подписываю «Увула» и рисую сердечко.
У меня был пост в «ВК» на эту тему в связи с тем, что, когда была эпидемия шарфов «Увулы», на меня были совершены онлайн-нападения, в рамках которых сильно нарушались личные границы. Мне было достаточно тяжело переживать кризис из-за этого, поскольку все, что связано с мерчем, связано сугубо со мной как с единицей, как с одним человеком, который занимается достаточно большим объемом работы. Это должно показать не то, какой я продуктивный, плодовитый или заносчивый, а то, что некоторые вещи — это полноценная DIY-штука.
Я не являюсь корпорацией, магазином или чем-то еще — мне просто иногда нужно чуть больше времени, и я стараюсь это все делать для ребят. Я понимаю, что для кого-то это часть нашего бизнеса и люди видят в этом деньги. Но для меня это продолжение культуры группы и раскрытие философии, то, что демонстрирует нас как самостоятельную культурную единицу. Я готов за это биться — и если на меня нападают, мне неприятно. Потому что это то, чем я горю, и мне важно, чтобы это всегда было качественно и здорово и нравилось людям. Мой приоритет в том, чтобы люди брали наши шмотки не из-за того, что там написано «Увула», а из-за того, что они хорошие и приносят им радость. Когда ты занимаешься таким и получаешь много пассивно-агрессивного фидбэка, тебя действительно сильно подкашивает.
Я не могу сказать, что в итоге меня это выбило из колеи. Мне важно подчеркнуть, насколько это травмоопасно — вести себя таким образом тем ребятам, с которыми я вступал в коммуникацию. Стоит иногда высказывать свою определенную точку зрения, если она весомая в рамках какого-то кризисного вопроса.

— В недавний микс для «Психо Daily» ты включил только русскую музыку. Почему?
— Как я уже говорил, у меня есть определенная привычка — я очень люблю находить новых клевых артистов и рассказывать о них своим знакомым, у кого есть паблики, медиа, мнения. Я обожаю, когда рождаются новые имена, потому что пребываю, наверное, еще в состоянии непонимания, за что я удостоен такого количества людей, которые уважают меня. Поэтому очень искренне радуюсь, когда находятся еще какие-то ребята, и прилагаю все усилия, чтобы рассказать о них.
Музыка для меня — это жанровое, культурное исследование, очень крутое и бесконечное. Я 13 лет пел в хоре, вырос на классических академических произведениях, которые тоже могу сейчас слушать и кайфовать от них. Для меня это нескончаемый поиск чего-то нового и важного вне зависимости от чего угодно.
Фотографии: обложка, 4 — «Увула», 1 — Митя Комаров, 2, 3 — «16 тонн»