Parolibre Академическая музыка на андеграундных площадках

Ксения Балашович

О проекте

Parolibre стартовал в 2015 году довольно странным образом. Проект Иллинойз (нижегородская музыкальная группа, которую условно можно отнести к жанру экспериментального рока; существовала с 2007 по 2013 год, — Прим. ред.), из которой группа, собственно, и отпочковалась, пригласили играть на «Рыбе» — плавучей сцене Нижневолжской набережной. Но Иллинойз тогда переживал не самые лучшие времена: мы погрузились в запись третьего альбома и уже давно не играли живьем, а упускать интересную площадку очень не хотелось. К этому моменту у нас накопилось внушительное количество материала, к которому никак не шел вокал, и мы решили разово выступить со всем этим инструментальным багажом — для концертной практики, так сказать, от лица Иллинойза, но с другим названием. Наше инструментальное амплуа неожиданно зашло и публике, и нам — и все закрутилось. Впрочем, половина первого альбома a pleasure to see была изначально «заточена» под Иллинойз: по идее там должен был быть вокал, но история распорядилась иначе.

Parolibre изначально был создан как трио, но пару лет назад мы решили, что нам не хватает объема, и пригласили на вторые клавиши Женю (Toxicola, the Bright Sparks). Теперь у нас квартет. Стилистическая ниша, в которую укладывается Parolibre, в России как таковая не развита. Нас приписывают к нео-классике, к арт-джазу и к куче других жанров, от которых у нас только рояль, две ноты и полтора ритмических рисунка. Хуже всего, когда пытаются прилепить ярлык фьюжна, у нас на него аллергия. В действительности же Parolibre скорее можно отнести к волне японского piano-based нью-джаза, на который мы, в общем-то, по большей части и ориентируемся. Однако мы не японцы, поэтому и колорит у нас своеобразный, отечественный, с тоской по березкам. Говорить в 2019 году о жанрах — дело неблагодарное, в доме Облонских все уже давно смешалось.

О создании материала

Еще со времен Иллинойза повелось, что лучшая музыка рождается в процессе, поточно, практически не бывает такого, что кто-то приносит с собой сочиненное «из дома». Однако, нельзя назвать это импровизацией в прямом смысле этого слова, мы все-таки довольно оперативно структурируем любые возникающие наработки. Возможно, именно поэтому мы проходим только по краю канонического джаза, спортивный интерес на нагромождение потоков сознания у Parolibre выражен слабо — наш подход к форме композиций скорее произрастает из академической традиции вперемешку с ро’ковой «куплетно-припевной» структурой. Появляется тема, краеугольный камень, — причем она может исходить от любого инструмента и не оказаться в итоге ведущей, — обрамляется другими, обрастает инструментами, развивается, как живое существо с собственным интеллектом. Потом этот поток анализируется, отсекается все лишнее, рафинируются связки, оттачивается гармоническое наполнение. Одни композиции выходят «из-под пера» за одну репетицию, другие переосмысливаются и дорабатываются неделями, а какие-то заходят в тупик и пылятся потом в папке под грифом «на будущее». И таких еще альбома на два наберется.

Что касается записи — здесь все тоже не так просто. Из-за нашей специфики записывать материал поэтапно не имеет смысла: мы теряем вайб, если не взаимодействуем друг с другом физически, если нет контакта в одном помещении. Поэтому записываемся одновременно. Такой способ несколько осложняет процесс, если что-то пошло не так — переписывай весь дубль, но результат всегда оправдывает средства — энергия и посыл на выходе получается в разы мощнее, когда вы единый организм.

О музыке без слов

Инструментальным составом не так просто донести до слушателя мысль: большинству людей нужны слова, особенно у нас, в стране культа поэтов, где музыка часто выступает незамысловатым фоном для стихов. Иногда это даже обидно. Ты думаешь, что создаешь целую вселенную образов, а люди все равно первым делом цепляются ухом за слова. Но процесс визуализации без слов невероятно увлекателен, он поглощает тебя целиком, чувствуешь себя художником, рисующим звуками. Ты даешь коды, казалось бы абстрактные, не конкретизированные, а слушатель перерабатывает их в красочные картины. Причем, дешифратор у каждого настроен на свою волну, и услышанное часто трактуется совершенно неожиданно и очень индивидуально. Иногда дешифровка полностью совпадает с задуманным, иногда обнаруживает то, чего мы и сами не замечали. Однажды после концерта к нам подошел молодой человек и сказал: «Я здесь случайно, я вообще на рейв хожу, хаус и так далее. Но ребят, я увидел и прогулку под дождем в сумерках, и закат на побережье, и первый поцелуй, и вообще все». Это чистое, непосредственное взаимодействие с публикой, вытягивающее из подсознания самые сокровенные образы, воспоминания, переживания. Будить в слушателе ребенка, чья фантазия лишена предрассудков, который открыт новым впечатлениям и искренне им радуется — бесценно.

О судьбе сайд-проектов

Иллинойз почил, оставив два готовых неизданных, очень сильных альбома, и по этому поводу разок-другой взгрустнешь. Это была наша большая общая история, целая эпоха, музыка, в которую мы вкладывали себя целиком, но так и не расслушанная до конца. Верим, что Иллинойз оставил след в музыкальной истории города, а может и чуть дальше. Если звезды сойдутся, может однажды и издадим неизданное посмертно. Mirrored Lips (новый проект Александры Филипповой, бывшей вокалистки группы Иллинойз, —  Прим. ред.) сейчас в Петербурге и у них, кажется, все хорошо. Катаются в туры в Великобританию, Израиль, живут полной авант-панк жизнью. Так бывает, что дороги расходятся, в первую очередь, идеологически. И на таком распутье важно уметь вовремя остановиться и отпустить.

О планах на будущее

Сейчас у Parolibre вынужденный концертный брейк, но мы не сидим на месте и доводим до ума свой первый видеоклип. Когда сможем вернуться к живой деятельности — сядем за запись третьего альбома, количество материала, требующего изложения, уже перекипает через край.