Художник Покрас Лампас — про «Порт Севкабель» А также про Васильевский остров, клуб «Клуб», «Лахта-центр» и Петербург как город будущего

Про «Порт Севкабель»

Мне всегда казалось, что огромные неиспользуемые индустриальные площадки — отличное место для реализации субкультурных проектов, связанных с искусством, музыкой. Во многом нравился опыт Москвы: Artplay, «Флакон» и другие пространства, которые появились за 5–10 лет. А в Питере, на мой взгляд, с этим было чуточку хуже. Существовало пространство «Ткачи» и парочка менее резонансных. «Этажи», мне кажется, очень быстро превратились в какое-то подобие барахолки со стритфудом. Что тоже хорошо, но не совсем та стратегия, которую я поддерживаю (поэтому лично я никогда ничего в «Этажах» не делал — хотя казалось бы).

В этом плане в «Севкабеле», на мой взгляд, показали хороший пример того, как на индустриальной площадке можно одновременно делать большие фестивали, ивенты — и параллельно создать зоны для творчества. Кроме того, здесь мне нравится вид на морскую гладь — атмосфера простора и свободы. Это идеально для художника. Плюс уединенность, но в тоже время ты в 20 минутах от центра города.

Попал я сюда так: искал разные варианты для мастерской, планировал остановиться в районе «Василеостровской» — рассматривал «Артмузу» и Korpus-2. Оба пространства по разным причинам не подошли, и в какой-то момент мне посоветовали «Севкабель». Я знал Рому Красильникова (куратор пространства «Бертгольд-центр» и менеджер «Порта Севкабель». — Прим.ред.), который раньше занимался «Четвертью». И подумал: это хороший повод начать здесь работать. Стал одним из первых арендаторов: договор мы подписали в октябре, потом был ремонт, и в декабре я сюда заехал.

Я люблю максимально грубые индустриальные формы. Для меня нормально приехать на стройку «Лахта-центра» и снимать не саму башню, а трубы, оранжевые переходы, странные связки. То же и здесь: грубый бетон, старый необработанный кирпич, станки, высокие потолки и клевое остекление. Мне нравится такая эстетика.

Когда я сюда заселялся, думал, что буду работать каждый день, но график оказался такой, что если оказываюсь здесь дважды в неделю — уже хорошо. Для меня это как последний день в мастерской: стараюсь все успеть, уезжаю поздно. Ребята на охране сначала не понимали, почему я остаюсь до часу-двух ночи: типа «мы уже закрыли ворота, всем пора свалить». Кстати, охранники тут очень клевые, позитивные: многие хотят носить мои маечки из новой коллекции, так что я им их привезу.

Вскоре придется больше работать в мастерской: у меня довольно обширные планы на конец года. Они связаны с большой персональной выставкой в Штатах — ее готовит Opera Gallery, которая меня представляет. Там будет 20–30 работ с инсталляциями, с неоном, скорее всего — с дополненной реальностью — разными технологиями, которые, я считаю, недораскрыты в контексте современной каллиграфии.

Про Петербург

В первый раз я попал в Петербург в 13-м году, а с 14-го стал активным съемщиком жилья в городе. Произошло это по многим причинам. Одна из главных: я родился и вырос в Подмосковье, учился в институте в Москве — почти весь круг друзей, весь карьерный круг были связаны с Москвой. И в тот момент, когда я плотно занялся каллиграфией, почувствовал, что мне нужно сменить окружение и сосредоточиться на новых целях. Выбор был очень простым: уехать из Москвы. Питер оказался очень творческим городом. Когда я впервые сюда приехал, почувствовал, что это моя среда и атмосфера. Дальше все усилились: здесь меня стали связывать отношения, в том числе рабочие.

Москва — город для быстро растущей карьеры и бизнеса. Это место для стремительного взлета, который заберет из тебя все ресурсы. Петербург более медленный. Для меня Петербург — это город про будущее, а Москва — про настоящее. В Петербурге можно работать над холстами, а показывать их уместнее в Москве. Если понимать плюсы-минусы, можно очень удачно маневрировать между двумя городами и делать разные проекты.

Я всегда стремился построить свой круг (жилье, работа) в зоне, где можно быть отшельником. И Васильевский остров именно этим привлекает меня больше остальных районов города. Это очень красивый остров: тут прекрасные старые дома, клевое построение улиц с параллельными линиями. Меня вовсе не напрягают мосты — наоборот, они дисциплинируют. Васька — это маленький Петербург, где все живет в своем темпе, и мне в нем очень комфортно.

Круг мест, где я бываю, за полгода-год может поменяться. Сейчас среди моих фаворитов — Новая Голландия с Kuznya House, где проходят довольно прикольные тусы с дружественной атмосферой. Кроме того, улица Рубинштейна, где много заведений, и если открывается что-то новое, интересно посмотреть, сравнить.

Для меня Петербург — это город про будущее, а Москва — про настоящее

Про клуб «Клуб»

Раз в год в июне Эрмитаж устраивает благотворительный прием. В этом году я там был и встретил огромное количество интересных людей, среди которых оказался Даррен Аронофски. После приема надо было поехать куда-то тусить, и Даррен высказал предложение отправиться в «Клуб» . Он уже там был (в отличие от меня) — кто-то ему показал это место. Мы поехали, и оказалось, что там супер-концентрация модного субкультурного  Петербурга. Там были знакомые фотографы, модели... Все переросло в дикую пати.

Закончилось тем, что мы пошли забирать вещи и встретились с Дарреном в небольшой зоне, где базируются организаторы «Клуба». Мы отметились там росписями на их доске. Моя знакомая сняла это в сторис, и оно разлетелось с подписями типа: «Покрас и Даррен расписали стену в „Клубе“». Было забавно.

Про стрит-арт

Мне сейчас очень хочется поработать не с большими стенами или площадками, а с контекстом города. Возможно, это будут полулегальные росписи, может быть, какие-то объекты стрит-арта — небольшие инсталляции и другие варианты. И это будет стимулом для диалога о том, что можно и что нельзя, какие объекты конфликтуют с культурным наследием, а какие — сохраняют, добавляя современный взгляд.

Я считаю, что в Петербурге есть очень интересная творческая среда, но в ней практически полностью отсутствует стрит-арт в европейском понимании. Для меня нормально прилететь в Париж или Милан и увидеть там известных художников, которые отмечаются в центре города какими-то небольшими работами, росписями, выкладывают что-то из мозаики (как, например, Space Invader). В Петербурге этого не хватает.

Музей стрит-арта — это ведь совсем другое. Мне кажется, все что связано с институциями или заповедниками, хорошо для туриста, но очень пагубно для города. Эти работы, пусть и в меньшем масштабе, могли появиться в городской среде: их бы закрасили, и был бы общественный резонанс; или не закрасили, и они стали бы негласной точкой для фотографирования и навигации в городе. А в итоге художнику говорят: «Хочешь рисовать — иди в Музей стрит-арта». Который каждый год закрашивает работы в рамках основной экспозиции. Это очень плохо: я считаю, что нельзя закрашивать прекрасные работы, как бы ни хотелось обновлять экспозицию. Нужно искать новые точки в городе, где может появиться искусство.

Про «Лахта-центр»

«Лахта-центр», на мой взгляд, очень позитивный проект для города. Это такая точка для дискуссий и споров о том, нужны ли в городе подобные объекты. Понимая всю ответственность, мало кто смог бы себе позволить возвести в Петербурге подобное здание. Мне кажется, «Лахта» — пример очень правильной команды, в том числе — архитекторов. Я недавно познакомился с Тони Кеттлом, который разрабатывал архитектурную концепцию башни: до этого он построил огромное количество знаковых объектов, которые не про «я модный архитектор», а про осмысление связи между природой, настоящим, прошлым. В образах, деталях, материалах — это классно.

«Лахта-центр», видя общественное внимание (обсуждение и осуждение), пытается заниматься образовательной функцией. Они проводят разные встречи, дискуссии, public talks, лекции. Редко что-то подобное проводят на хорошем уровне с привозом международных экспертов. Кто еще мог бы привезти сюда исполнительного директора архитектурного бюро Захи Хадид? Я считаю, что такие вещи надо поддерживать. Я рад, что могу иногда внести какой-то скромный вклад в то, что происходит.