В ночь на 9 февраля в Москве снесли 97 торговых павильонов у станций метро. Накануне истёк отведённый собственникам срок, в течение которого они должны были добровольно демонтировать постройки, ранее признанные самостроем. У сноса есть как сторонники, которые с удовольствием фотографируют обломки и делятся восторгами в соцсетях, так и противники, выступающие за сохранение привычного облика города. Урбанист, научный сотрудник Высшей школы урбанистики Пётр Иванов уверен, что ни к чему хорошему снос торговых павильонов не приведёт.

   

Пётр Иванов

урбанист

У истории со сносом есть несколько сторон. Во-первых, позитивный медийный фон, на котором новость подаётся горожанам. Мол, ура, мы наконец-то прощаемся с эпохой Юрия Лужкова, долой самострой, да здравствует эстетика и порядок. В этом свете процесс предстаёт как некий акт по благоустройству города, из которого решили убрать мусор, чтобы сделать Москву ещё опрятнее и красивее. Но на самом деле этот снос — хорошо замаскированное перекачивание денег в департамент ЖКХ и благоустройства, здесь нет никакой логики или желания цивилизовать уличный ретейл. Нет и намерения построить что-либо взамен — снос осуществляет ГПУ «Автомобильные дороги» без какой-либо компенсации малому бизнесу, который владел сносимыми зданиями. Другими словами, существующее постановление от 8 декабря 2015 года о сносе не сопровождается никакой программой дальнейшего развития. Наивно видеть здесь какое-то долгосрочное решение по благоустройству городской экономики, ведь ГПУ «Автомобильные дороги» никаким развитием расчищенной территории заниматься не будет. Аналогичная ситуация была в городе и при сносе ларьков у метро, сторонники которого прочили стабильное развитие цивилизованного ретейла на первых этажах домов, которое мы, так сказать, наблюдаем — вернее, наблюдаем его отсутствие. То есть вместо эстетизации мы получили стерилизацию. А Москва тем временем действительно становится городом для человека — мы даже знаем, как его зовут.

Так мы переходим к другой печальной стороне этой истории — за сносом последуют потери для городской экономики. Все сносимые точки концентрировали покупательскую активность вокруг транспортных узлов. В подобных местах активность была заметна везде — может быть, за исключением «Л’Этуаля» на «Пушкинской», который, впрочем, тоже как-то там жил всё это время. Теперь важные места притяжения исчезают. Исчезают и сервисы, рассчитанные на транзитное потребление. То есть человек больше не сможет забежать за соком, шоколадкой или цветами, которые хотел купить, вспомнив по дороге о дне рождения коллеги. Разумные города стараются стимулировать малый бизнес вокруг транспортных узлов, а мы в данной ситуации теряем существенную часть экономики современного города.

К тому же все объекты сносят без решения суда. У людей может быть право собственности на торговую площадь или на землю. Но приезжают экскаваторы Росавтодора и всё сносят без ордера. Идёт наступление на базовое право собственности, без уважения к которому немыслимо городское развитие. Если в нашем городе объект можно снести без решения суда и вопреки праву собственности — это очень тревожный знак. Это значит, что в своей эрозии право дошло до каких-то невероятных средневековых пределов.

Собственникам и полиции предпринимать что-либо уже поздно. Хотя кое-кто до сих пор пытается в буквальном смысле забаррикадироваться от служб внутри объектов. А как иначе действовать при грубейшем нарушении своих прав? Представьте, к вам приезжают экскаваторы, грозят снести вашу собственность. Естественно, вы пытаетесь обратиться в полицию, которая призвана разрешить конфликт. Но здесь её роль, к сожалению, не всегда является правозащитной. Зачастую полиция в таких случаях просто не вмешивается в процесс просто потому, что защищать собственников они не привыкли и не умеют.