Кто эти бузотеры: Лидеры мусорных бунтов The Village подводит итоги мусорных войн вокруг Москвы
Годовщину мусорных бунтов следует привязать к новой прямой линии Путина: на прошлом эфире проблему вытащили на свет, и сейчас вся область ждет кульминации. Протест против свалок оказался самым результативным общественным движением в России и затмил даже потуги оппозиционных партий. Мусоровозы объезжают скандальные полигоны, временно выгружаясь в заброшенных карьерах, но и там они встречают сопротивление: в мае у деревни Щелканово КамАзы с отходами москвичей от местных защищала Росгвардия. Корреспондент The Village встретился с четырьмя яркими лидерами мусорных бунтов — в Волоколамске, Коломне, Серпухове, «Малинках» — и записал их монологи о клевете, радикализме, местных ОПГ и политических убеждениях.
Текст
«Месть ситхов»
Карту мусорных бунтов The Village впервые публиковал еще в феврале, и тогда невозможно было представить, что в 20-тысячном городке на митинги против свалки «Ядрово» выйдет каждый третий житель. Именно протест в Волоколамске вывел тему на федеральный уровень — после инцидента с отравлением детей в школе свалочным газом. Медики так и не подтвердили интоксикацию официально, но главе района пришлось уйти в отставку, а оправдываться перед местными приехал сам губернатор Воробьев — толпа закидала его снежками.
Старый полигон начали дегазировать, а рядом открыли новый — только для местного мусора. Одновременно власти стали давить на всех, кто, по их мнению, помогает протесту: обыски прошли в администрации оппозиционного мэра Лазарева, а также в офисах компаний бизнесмена Рустема Терегулова — именно его желтая пресса регулярно обвиняет в поддержке волоколамских активистов. Лидера инициативной группы Артема Любимова арестовали на 15 суток, чтобы сорвать очередной народный сход. Уже после освобождения его арест признали незаконным. С тех пор, однако, Любимов больше не выступает публично и отказывается от контактов с журналистами. Последнее интервью лидер протеста в Волоколамске дал The Village еще во время своего заключения.
Артем Любимов, Волоколамск
лидер протестов против свалки «Ядрово»
Я давно знаком с двумя владельцами свалки — Максимом Конопко и Алексеем Волошиным. Мы поддерживали связь вплоть до моего ареста. Они оказались в этой некрасивой ситуации исключительно из-за давления властей области. После закрытия «Кучино» и других полигонов их заставили принимать больше мусора, чем «Ядрово» физически могло переварить (Максим Конопко позже подтвердил это в интервью. — Прим. ред.). Иначе им бы создали сложности с продолжением работы и лицензированием. Это как с учителями и врачами в избирательных комиссиях — могут они не фальсифицировать выборы? Не ходить на путинские митинги?
Я родился в 1976 году в Дели, Республика Индия. Родители работали в посольстве. Потом переехал в Москву, а в Волоколамске живу с 2011 года. Я не бизнесмен и не эколог. С 2013 года представляю юридические интересы бизнесменов и предприятий в госучреждениях: судах, госинспекциях, во власти и так далее — например, при всяких проверках. Moscow Raceway и еще несколько волоколамских компаний тоже были моими клиентами. До этого работал бухгалтером, а еще раньше — программистом. Я никогда не был редактором газеты «Волоколамская неделя», но писал туда как корреспондент. Главой штаба Навального, как некоторые пишут, тоже не был, но был в числе 15 первых спонсоров Фонда борьбы с коррупцией. В Киев я ездил как турист через полгода после Майдана — в [революционных] событиях не участвовал.
«Решение есть: не везти мусор в Волоколамск, везти в другие районы. Что значит „они обидятся“? Коллеги знают рецепт: они выходят на улицы — мусор к ним не везут, местные не травятся. Не выходят — значит, будут медленно умирать»
Сейчас московский мусор в «Ядрово» не везут, большую часть потока перенаправили в Клин (на свалку «Алексинский карьер». — Прим. ред.). У нас были крупнейшие митинги, на 6–8 тысяч человек, мы добились отставки главы района. С новым главой, Андреем Вихаревым, я общался только один раз: он сам позвал меня в администрацию. Спросил: «Какие у вас интересы?» — и мне все стало про него понятно.
Я против радикализации, но многие местные мою точку зрения не разделяют. К сожалению, федеральные власти заметят проблему, только если протест выйдет из мирного русла (уже после интервью по дороге от «Ядрово» из охотничьего ружья неизвестный расстрелял истринский мусоровоз. — Прим. ред.). Но мне бы этого не хотелось. Самое действенное — уговаривать водителей КамАзов не ездить: у них в среде информация распространяется очень быстро. Несколько муниципальных операторов уже говорили мне, что их водители боятся «Ядрово».
Решение проблемы нашего города: не везти мусор в Волоколамск, везти в другие районы. Что значит «другие районы обидятся»? Коллеги знают рецепт: они выходят на улицы — мусор к ним не везут, местные не травятся. Не выходят — значит, будут медленно умирать. Нам повезло, у нас проблем с согласованием митингов не было никогда. Глава города Петр Лазарев — коммунист, мы с ним знакомы больше 15 лет. Он постоянно эту свалку нюхает. Он выбранный мэр, народный, поэтому рычагов давления на него у властей мало, и они не хотят еще большего скандала. Правда, несколько месяцев назад обыски в горадминистрации тоже проходили.
«Мусорные бунты — это не борьба за экологию, это борьба за уровень жизни»
Глобального и быстрого решения для области нет вообще: перерабатывающие заводы не строятся по щелчку пальца. Ситуация безнадежно упущена. Отдельные дырки в скороварке можно затыкать пальцами, но если заткнуть их все — скороварка взорвется. Рано или поздно это и произойдет. Будут возить мусор на уже закрытые полигоны втихую, будут устраивать временные свалки, несанкционированные. Воробьев не способен это решить.
Ретроспективно: ему просто не нужно было закрывать все эти полигоны. И сейчас придется открыть несколько старых, с одновременным ускоренным строительством инфраструктуры переработки. Но это должен делать уже не Воробьев — все, он уже не справился. Это должны делать федеральные власти, потому что проблему создал мусор из Москвы — значит, это вопрос не одного субъекта Федерации. Москва должна о своем мусоре заботиться сама.
Я либерал, во внесистемной оппозиции. Не люблю «Единую Россию», а остальные парламентские партии — это просто ее ветви. Но в Волоколамске мои политические убеждения уже не играют роли: меня там знают давно, люди судят по делам. Если честно, меня вообще экология никогда не волновала. Просто свалки — это одна из проблем, которые власти создают населению. Все это возникло просто потому, что Воробьев и его команда некомпетентны. Мусорные бунты — это не борьба за экологию, это борьба за уровень жизни. Когда свалку закроют — будем праздновать, устроим день гуляний. Я буду считать это победой.
«Скрытая угроза»
В активистской среде есть устойчивое мнение, что полигон «Малинки» победил «протест состоятельных людей со связями». Свалка должна была стать крупнейшей в Европе, но всего за пару месяцев осенью 2017 года группе активистов из коттеджных поселков Красной Пахры удалось собрать 50 тысяч подписей, обратить на себя внимание СПЧ при президенте и заставить мэра Москвы законсервировать полигон. Бумаге Сергея Собянина поверили не все: движение «СтопМалинки» раскололось. Его лидер Александр Барбарчук — топ-менеджер с 25-летним опытом — считает, что власти просто отложили запуск полигона до выборов мэра, испугавшись скандала. Он машет рукой на бетонные блоки ЦКАД — прямо напротив ворот свалки строят что-то, напоминающее съезд с будущей федеральной трассы. Барбарчук уверен, что «Малинки», в которые уже было вложено 5 миллиардов рублей, пробудятся.
Александр Барбарчук, Новая Москва
председатель движения «СтопМалинки»
Я вообще не плачу деньги за вывоз мусора. Никто в моем поселке не платит. Через знакомых мы нашли несколько компаний, которым для производства нужны пластик, бумага, металлические банки. Мы оставляем этот мусор в контейнерах у ворот, а компании просто приезжают и забирают его. Все, никто ничего никому не должен.
Я профессиональный топ-менеджер, уже 25 лет. Образование и техническое — радиотехника, и гуманитарное — по языковедению. Как менеджер я вырос в аэропорту Домодедово, потом работал в других крупных компаниях, например в «Базовом элементе» (группа компаний миллиардера Олега Дерипаски. — Прим. ред.). Сейчас только возглавляю правление нашего коттеджного поселка «Лесное озеро» в километре от «Малинок». Мы приехали в 2005 году, купили здесь с соседями землю на 100 домов. Про полигон узнали через полтора года — риелторы скрыли от нас информацию. Он был совсем небольшой, для мусора из Подольского района. В «Малинки» никогда не направляли такой поток, как на бастующие полигоны в Волоколамске, Клину. Мы были уверены, что его закроют после 2012 года, когда к Москве присоединили весь огромный кусок области. Свалки на территории Москвы запрещены по 89-му федеральному закону, да и денег на развитие «Малинок» у властей в нулевых не было.
«„Малинки“ сейчас — это крупнейший в России самострой на деньги налогоплательщиков. То, с чем наш мэр боролся в старой Москве, когда сносил ларьки, он возвел в Новой Москве собственными руками»
И вдруг в 2017 году втихую территорию этого полигона увеличивают в восемь раз. Мы не караулили каждый КамАз, думали, что они просто едут строить новую окружную трассу — «бетонку» (Центральная кольцевая автомобильная дорога. — Прим. ред.). Напротив ворот «Малинок» сейчас даже возвели опоры для будущего съезда с ЦКАД, что вообще немыслимо. Вы представляете, что нужно сделать, чтобы пролоббировать съезд к свалке в проекте федеральной трассы?
Мы узнали о расширении из заметки «РБК» (впервые о новой роли «Малинок» в октябре написал журналист Юрий Завьялов. — Прим. ред.). Из старого полигона сделали новую «опытно-экспериментальную площадку по захоронению и термической обработке» — самый крупный полигон в Европе. Почти у всех поселков вокруг Красной Пахры есть свои чатики в WhatsApp или Telegram для хозяйственных вопросов. Информация об увеличении свалки пошла по ним, потом был хаотический сход на 40 человек, прямо у ворот полигона. Создали общую группу и чат «СтопМалинок», а совсем недавно мы оформили общественное движение, по типу обманутых дольщиков. Провели четыре митинга по 500 человек, а еще ездили к нашим коллегам в Наро-Фоминск, где они борются против строительства мусоросжигательного завода. Самое крупное достижение — это 100 тысяч подписей под электронной петицией против «Малинок» и 50 тысяч живых подписей в ноябре, которые мы передали в администрацию президента и Собянину.
Новые «Малинки» сейчас — это крупнейший в России самострой на деньги налогоплательщиков. Это растрата, незаконное строительство. То, с чем наш мэр боролся в старой Москве, когда сносил ларьки, он возвел в Новой Москве собственными руками. Только в декабре 2017-го под давлением общественности Собянин выпустил некий указ о консервации. Все ликуют. Смотрим в правила эксплуатации полигонов от Минстроя — а там вообще нет понятия «консервация». Оно даже не имеет смысла, полигон либо рекультивируют, либо нет, а консервация — это что, какая-то временная заморозка? В распоряжении даже не указана конкретная площадь или кадастровый номер земли, которую законсервировали. Это документ ничего не значит, он ничтожен.
Пока что у нас интеллигентный протест. Мы отличаемся от других мусорных бунтов. Но, когда они направят сюда поток из Москвы, будет не до хороших манер. У меня есть доказательства того, что, если бы мы не проснулись, «Малинки» запустили бы еще зимой. Сейчас ворота на полигон открыты, нет никаких табличек с информацией, ни названия, ничего — только ЧОП, который охраняет уже вложенные 5 миллиардов рублей налогов. 64 гектара земли, восемь новых площадок под мусор вокруг старого 20-этажного тела — то есть восемь таких же полигонов в перспективе. Прожекторы, парковка, хозблоки — все готово, запускай самосвалы хоть завтра. Все это возвели за 2017 год, воспользовавшись поправкой к федеральному закону, которая позволяет эксплуатировать полигоны «под рекультивацию» еще до 2025 года. Такая гениальная идея пришла одному из замов мэра в правительстве Москвы.
Я считаю, что если мы подчинимся обаянию бумаги Собянина, то «Малинки» стопроцентно запустят уже в следующем году. Это большой бизнес, деньги уже вложены. Мы решили не проводить публичных акций, чтобы нас не обвиняли в том, что мы бездельники и дергаемся без повода. Мы готовим иски к властям, нанимаем юридическую команду. Деньги собираем каждый месяц, некоторые бизнесы, которые владеют тут землей, помогают безвозмездно. Чиновники здесь тоже живут, но они дистанцируются — наверное, могут себе позволить уехать. Мы не можем.
«Мы как граждане никакие идеи генерировать не обязаны. Это профессиональная задача чиновников — создать нам коммунальный рай»
Полигоны не строят уже нигде в цивилизованном мире, это просто варварство. Мусоросжигательные заводы — это тоже эвтаназия для жителей и природы. Я могу привести кучу бесспорных аргументов, но возьмем просто экономический: Москва с областью производит 12–16 миллионов тонн мусора в год. Самый мощный мусоросжигательный завод, о котором я слышал, — 600 тысяч в год. У нас пока речь идет только о четырех 400-тысячных заводах, которые собирается строить в Подмосковье «РТ-инвест». Выходит, чтобы избавиться от свалок, нам нужно построить 30–40 таких заводов. Они будут окольцовывать Москву с промежутками в десять километров. Вы можете себе это представить? Это будет просто лунный пейзаж. Таким количеством воздуха, сколько будут сжигать эти заводы, сейчас дышат 20 миллионов человек. Золу от сжигания все равно придется закапывать. К тому же любой мусоросжигательный завод — это вечно дотируемое предприятие, ничего на нем не заработаешь.
«Чтобы избавиться от свалок, придется построить 40 таких заводов. Они будут окольцовывать Москву c промежутками в десять километров. Это будет лунный пейзаж»
Вообще-то мы как граждане никакие идеи генерировать не обязаны. Это профессиональная задача нанятых чиновников — создать нам коммунальный рай. Если они с задачей не справляются, мы поможем им собрать вещички и ехать на другой континент. Но решение простое: нужно добиваться уровня переработки в 90 % всего мусора — это называется экономика рециклинга, которая есть почти везде в Европе. Мы именно этим от них отличаемся, в Германии 95 % рециклинга. Об этом должна была думать та власть, которая открывала в страну поток пластикового импорта, имея только старые советские полигоны и население, которое забыло, как сдавать макулатуру. Нужно отделять органику и обезвреживать ее автоклавированием (химическая стерилизация под давлением. — Прим. ред.), потом использовать как удобрение. Остальной мусор — это «инертные хвосты»: чистый пластик, бумага, дерево, металл. Они не воняют, это замаскированные деньги, сырье. Его можно складировать и продавать. Да, это дороже, чем просто закапывать в землю. Но за комфорт нужно платить.
«Новая надежда»
Вдоль Симферопольского шоссе на юг от Москвы растянулся пояс больших свалок. Половина из них уже закрыта, другая вызвала на себя поток столичного мусора и гнев местных жителей. В авангарде протеста — Александр Шестун, глава Серпуховского района. Он ходит на все митинги и даже участвовал в перекрытии дороги к полигону «Лесная», когда полиция жестко свинтила людей. В апреле он решился на экстраординарный поступок и выложил в Сеть скрытую аудиозапись переговоров в администрации президента: Шестуна заставляли уйти в отставку по-хорошему. При этом несколько разных собеседников The Village из числа подмосковных бизнесменов считают, что Шестун имеет покровительство в силовых структурах еще со времен резонансного «Игорного дела» в нулевых — тогда он был свидетелем обвинения против прокуроров Московской области.
Сами митинги на юге Подмосковья организовывает другой человек — Николай Дижур, муниципальный депутат с 15-летним стажем. Он называет себя союзником Шестуна, издает оппозиционную газету «Долой», уже закрыл свалку «Кулаковский» под Чеховом и теперь собирается закрыть «Лесную» в соседнем Серпухове. В региональной прессе депутата атакуют компроматом, но он к этому привык. Сейчас Дижур собирается идти в губернаторы Подмосковья. Это будут его пятые выборы.
Николай Дижур, Серпухов
депутат Чеховского района, лидер протестов против полигонов «Кулаковский» и «Лесная»
Нужно иметь железную волю. Когда ты противостоишь мощным фигурам, за которыми стоят еще более мощные, надо быть морально чистым во всех отношениях. Потому что, если у тебя будет хоть что-то за душой, это найдут и предъявят. На меня всегда лили много грязи. Самую яркую распространял Павел Залесов, второй глава Серпухова. С его подачки в газете вышла статья «Шалом, казачество». Я подал иск о клевете, через два года суд взыскал 15 тысяч рублей с главного редактора, который получает 100 тысяч в месяц, и он спокойно продолжает клеветать. Потом я судился еще несколько раз. Заказуху отличить легко: пишут «гражданин Израиля», «жид», «казак» — всегда с ярким националистическим посылом, поскольку мой папа еврей. Я не принимаю эти оскорбления близко к сердцу. Да, у меня было израильское гражданство, но я от него отказался добровольно, еще когда вышел закон. Меня четырежды избирали на прямых выборах, последний раз вообще не в том округе, где я живу. Как в Библии: «По делам его судить его».
Когда я стану губернатором, проблема свалок будет решена на следующий день. Тут не надо ничего выдумывать. Объявляем конкурс на строительство перерабатывающих заводов. Проект проходит международную экспертизу. Пусть приезжают немцы — они 99 % сортируют. Шведы, финны — кто хочет и кто компетентен. Все делаем публично, в режиме реалити-шоу, как в «Доме-2», под стеклом. Все закрытые полигоны срочно рекультивируем, по действующим ставим четкие сроки, заставляем жестко соблюдать технологию утилизации. Сейчас Воробьев тоже обещает рекультивировать «Кулаковский» через три месяца. Я на митинге спросил: «Если вас изнасилуют, вы войдете еще раз в камеру к насильнику?» «Нет», — сказал мне митинг. Почему тогда нас собирается спасать то же правительство, которое пять лет подряд насиловало?
Если вас изнасилуют, вы войдете еще раз в камеру к насильнику? Нет. Почему тогда нас собирается спасать то же правительство, которое пять лет подряд насиловало?
Прошлым летом мы с боем добились досрочного закрытия полигона «Кулаковский» в Чеховском районе. Эта история происходит по всей области: официально губернатор Воробьев закрывает свалки, чтобы строить мусороперерабатку. На самом деле — чтобы перераспределить теневой коррупционный поток наличных. Ни одного перерабатывающего завода так и не построили, но зато отобрали и выдавили весь мусорный бизнес, оставив всего 15 действующих, подконтрольных полигонов. Весь поток мусора теперь приходился только на них, и горы стали расти циклопическими темпами. Свалки постучались людям в дома. У «Кулаковского» полигона жилье находится в 130 метрах от контура свалки. Там не то что запах чувствовали — там просто отравлено все. Люди, которые там живут, в группе риска по онкологии.
Все наши иски к полигону были безуспешны. Прошло несколько митингов. Полиция действовала очень жестко, задерживали наших активистов. В итоге мой коллега Юрий Буров, который живет недалеко от «Кулаковского», предложил голодовку. Я согласился. Голодали 13 человек. 21 день я не принимал пищу, меня взвешивали, брали кровь, вели учет. Сначала худел резко — терял один-два килограмма, потом по 400 граммов в день. Суммарно я потерял 12 кило, но мои политические оппоненты до сих пор распускают слухи о том, что я по ночам ел черную икру. Это нелепо, каждый день мы проводили брифинги, приезжала иностранная пресса — Le Figaro, Bild. На следующий день после них глава района объявил о закрытии свалки, но мы дождались решения суда, чтобы все было официально. 1 сентября свалку закрыли — мы праздновали победу.
У полигона «Лесная» в Серпухове точно такая же проблема: фильтрат не откачивается, дегазация не производится, сортировки нет. Хотя по условиям лицензии компания обязана это делать, точно так же как пять операторов на вывоз мусора из Москвы — они должны были его сортировать к 2017 году на 90 %. Это прописано прямо в контракте, чтобы вообще не было такого потока. Но никого из операторов не привлекают к ответственности. Крупнейший из них — «Хартия» Игоря Чайки, сына генпрокурора. У нас нет мусорной мафии, но есть государственная. В торгах всегда выигрывает компания, которая хочет, которая находится в пуле подрядчиков.
Надо быть морально чистым во всех отношениях. Потому что, если у тебя будет хоть что-то за душой, это найдут и предъявят
Моя семья приехала из Можайска в Серпухов в 1969 году. Я выучился на горного инженера, потом занимался инвестициями, строительным бизнесом в Москве. Сейчас у меня осталась половина особнячка в Серпухове, которую я сдаю в аренду под сауну и магазин. В этом году заполнил декларацию, как депутат я заработал около 5 миллионов рублей. На жизнь хватает.
Первый раз я избрался депутатом в 2002 году, а затем три созыва проработал в Серпухове, сейчас четвертый срок — в Чехове. Пять лет я был в «Единой России», до 2013 года — вышел без скандалов. Потом пытался создать свою партию «Колокол», но нас не зарегистрировали. Тогда мне позвонил Гудков и предложил, объединить несколько партийных проектов на базе «Альянса зеленых». Меня пригласили в центральный совет, председателем посадили Глеба Фетисова. И на этом все закончились. Ушел оттуда тоже спокойно. Сейчас я беспартийный, но на последних выборах шел по списку от «Яблока». Они единственные не носят списки кандидатов на согласование в Красногорск к Михаилу Кузнецову (зампредседателя правительства Московской области. — Прим. ред.). Они обещали, что не снимут меня, и все обещания выдержали. Классических партий в России нет, да и нигде в мире — сейчас это просто инструмент для движения на выборную должность. Потому что силовым сценарием установить демократию невозможно. Революцией пользуются подонки.
«Возвращение джедая»
Сейчас на полигон «Воловичи» заезжает не больше 25 КамАзов в сутки. В пиковые месяцы, зимой, счет грузовиков шел на две сотни в день. Небольшая коломенская свалка за полгода увеличилась в два раза, хотя до этого копила свой мусор 27 лет. На компромисс с протестующими пошел лично глава Коломны Денис Лебедев. Коломенские активисты регулярно перекрывают трассу на подъездах к «Воловичам», а в мае под грузовик встал даже местный священник, отец Игорь, — ему выписали штраф в 30 тысяч рублей, фотографии разлетелись по соцсетям. В этот же день на трое суток арестовали лидера инициативной группы, — Вячеслава Егорова. Раньше он создавал коломенское отделение партии «Парнас», но разочаровался и ушел из политики в 2014 году. Свалка заставила его вернуться.
Вячеслав Егоров, Коломна
лидер протестов против свалки «Воловичи»
Я либерально-демократических взглядов. Но слово «либерал» в России за десять лет окончательно испортили и дискредитировали Киселев (телеведущий. — Прим. ред.) и вся эта шушера. Для меня критической точкой стал суд над Ходорковским, это позорище. Я сказал жене: «Мы молодые, здоровые, давай просто поедем на хер из этой страны». Ответила: «Нет». Она приехала из Казахстана, оставила там всех близких и друзей и терять новых еще раз уже не хочет. Я сказал: «Тогда терпи, буду эту страну менять. Это не мое решение, а твое». Пафосно, конечно, но она мучится до сих пор, ей не очень комфортно.
Я вообще в эту историю со свалкой не верил, знал директора полигона Евгения Воронкова. Это было офигительное предприятие, единственное нарушение — несколько иностранцев работали без регистрации, но это везде так. Были только крики: «Мусор воняет, машины едут, помогите!» Потом осенью 2017-го я изучил документы, посмотрел все фотографии с очередями КамАзов, а в личку начали писать старые друзья по политическому активизму. Выяснилось, что на «Воловичи» действительно перебросили большой поток мусора из Москвы, и теперь там почти химическая бомба.
С точки зрения бизнеса это был практически рейдерский захват. Нам назначили нового главу Коломенского округа — Дениса Лебедева. В апреле 2017 года он уволил директора полигона Воронкова, который 30 лет проработал без проблем. У него дом в километре от этой свалки — это всегда было гарантией качества его работы. Если бы Воробьев жил около мусоросжигательного завода, я бы тоже у себя его построил. К тому моменту Воронкова уже полгода пытались заставить увеличить объемы принимаемого мусора. Прошлый же мэр наотрез отказывался пускать на «Воловичи» московский мусор.
У бывшего начальника полигона дом в километре от свалки — это всегда было гарантией качества его работы. Если бы Воробьев жил около мусоросжигательного завода, я бы тоже у себя его построил
А потом начинается чистый бандитизм. В Коломну приезжает Роман Михайлюк — подмосковный авторитет, который к тому моменту уже уничтожил полигон в Кашире, довел людей до белого каления, он еще с 90-х связан с мусорной мафией (ранее он был учредителем другого скандального полигона «Кулаковский», под Чеховом; телеканал «Дождь» действительно связывает Михайлюка с подольской ОПГ. — Прим. ред.). Его присылают управлять «Воловичами», но даже не зачисляют в штат — он просто стоит за спиной нового директора как зицпредседатель, и об этом все знают. И уже Михайлюк пускает сюда огромный поток мусора из Москвы. Мы спросили у Когана после очередного заседания в думе, чем в Коломне занимается Михайлюк. Коган ответил, что знает о том, кто фактически руководит полигоном, но просит пока не распространяться об этом, потому что «за ним [Михайлюком] тоже какие-то силы стоят» и они его «давно сдвинуть не могут» (запись разговора с Коганом имеется в распоряжении The Village. — Прим. ред.). Это был публичный ответ министра экологии Московской области. Просто фантастика, феерия. Сейчас директора свалки снова уволили, привели нового, а за его спиной по-прежнему Михайлюк. Этот человек неприкасаем.
Мой телефон прослушивают уже давно — еще с Болотной, когда я участвовал в подготовке «Марша миллионов» 6 мая. Тогда моих друзей арестовывали, часть сидела на чемоданах, чтобы уехать в Европу. До меня аресты не докатились, но я был в разработке. Журналисты писали смс: «Слава, мы видели список, ты 27-й», через неделю: «Слава, ты 17-й, готовься». Я не дергался. Сейчас живу в Коломне, работаю в Москве. В последнее время я руководитель проектов в IT. Оканчивал вообще политех, инженер по двигателям внутреннего сгорания. У меня рядом с этим полигоном два участка, по разные стороны от него, в пяти километрах.
Коган ответил, что знает, кто фактически руководит полигоном, но просит пока не распространяться об этом, потому что «за ним [Михайлюком] тоже какие-то силы стоят»
В начале 2010-х мы с директором создали коломенское отделение партии «Парнас», а затем я стал замглавы областного. Мне казалось, что нужно идти в парламент. Я искренне верил, что можно через законные институты доказать свою правоту, что можно ворваться «с шашкой на танке». Но после дрязг с дележкой должностей внутри партии я ушел. Еще год проработал главным редактором газеты «Региональные вести Подмосковье». Когда отменили местные выборы мэра, я вообще плюнул на повестку в Коломне и уехал работать в Москву, надо было кормить троих детей.
Затем нам всем на голову упала эта свалка. И, когда актив группы против полигона собрался в первый раз в ноябре, в «Бургер Кинге», я понял, настолько это разные люди. Подтянулись даже те, кто обычно нос не показывал ни на митингах, ни на выборах, просто жили, растили детей, работали. Я сказал им: «Если к марту тут кто-нибудь еще будет считать, что мы боремся только с помойкой, а не с системой, с меня коньяк». Не нашлось ни одного человека.
Наш нынешний глава, Денис Лебедев, тоже человек непростой. Мы с Лебедевым сотрудничали, когда он был в команде Геннадия Гудкова, — он ведь тоже местный, коломенский. Мы контролировали выборы, ловили здесь за руки карусельщиков. Потом Лебедев ушел в Московскую областную думу от «Справедливой России», перешел в «Единую», попал в команду Воробьева и через какое-то время испортился. По-моему, у него нет цели обогатиться, он просто прикрывает собой губернатора. Его постоянно подставляют, публикуют от его имени какую-то фигню. Я ему звоню, говорю: «Денис, ты вообще представляешь, что ты делаешь?» Он отвечает: «Это не я, это моя пресс-служба». Возможно, его скоро снимут. Но если просто назначат другого, то суть не поменяется. Важно, чтобы новый человек пришел не со сжигательным заводом, а с идеей полного цикла. Если такой будет, я его поддержу.
Мы здесь занимаемся не политикой, а борьбой с бандитизмом
Мы здесь занимаемся не политикой, а борьбой с бандитизмом. Когда приглашаем политиков, они привлекают СМИ, но дискредитируют тех, кто их пригласил. Меня вообще месяц назад звали на должность директора этого полигона, но репутационные потери очевидны. Сейчас мое предложение: ввести режим ЧС в Подмосковье. В экстренном режиме быстро разработать план, найти карьеры где-нибудь за Уралом, где людей нет в радиусе 100 километров вообще, в экстренном порядке подвести туда инфраструктуру и начать возить отсюда мусор вагонами. Когда нам дадут постановление правительства о том, что это делается, с конкретными сроками — я приду с этой бумагой к людям.
Фотографии: обложка, 3, 4, 6, 10 — Кирилл Руков, 1 — Сергей Бобылев/ТАСС, 2 — Volok Video, 5, 7 — Артем Коротаев/ТАСС, 8 — Николай Дижур, 9 — Александр Рюмин/ТАСС
Чтобы прочитать целиком, купите подписку. Она открывает сразу три издания
месяц
год
Подписка предоставлена Redefine.media. Её можно оплатить российской или иностранной картой. Продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.
На связи The Village, это платный журнал. Чтобы читать нас, нужна подписка. Купите её, чтобы мы продолжали рассказывать вам эксклюзивные истории. Это не дороже, чем сходить в барбершоп.
The Village — это журнал о городах и жизни вопреки: про искусство, уличную политику, преодоление, травмы, протесты, панк и смелость оставаться собой. Получайте регулярные дайджесты The Village по событиям в Москве, Петербурге, Тбилиси, Ереване, Белграде, Стамбуле и других городах. Читайте наши репортажи, расследования и эксклюзивные свидетельства. Мир — есть все, что имеет место. Мы остаемся в нем с вами.
