«Мы не сожалеем о выпуске расследования и будем писать про насилие дальше» Журналистки «Холода» — о материале «Блистательный профессор», суде и штрафе

6 декабря петербургский суд обязал авторку журнала «Холод» Софью Вольянову выплатить 300 тысяч рублей бывшему профессору РГПУ Александру Кобринскому за вышедший в ноябре 2020 года материал «Блистательный профессор» о домогательствах преподавателя к студенткам.

В расследовании «Холода» рассказывается среди прочего о том, что профессор Кобринский неоднократно приглашал студенток в гости, угощал их алкоголем, вступал с ними в сексуальные отношения, а также практиковал с девушками БДСМ без стоп-слова. Сам ученый эти обвинения отрицал.

В ходе заседания судья спросила, почему пострадавшие студентки не обратились в полицию, а также обязала Вольянову опубликовать опровержение статьи на своей странице в фейсбуке.

Заседание по настоянию Кобринского проходило в закрытом формате. Согласно твиту Софьи Вольяновой, во время суда профессор не раз напирал на то, что целью «Холода» было «очернить его и только его». Несмотря на то, что суд удовлетворил иск Кобринского и заставил Вольянову выплатить штраф в 300 тысяч рублей, профессор, судя по всему, планирует подавать новую жалобу на «Холод».

The Village попросил автора статьи Софью Вольянову и главного редактора журнала «Холод» Таисию Бекбулатову рассказать, с чем им пришлось столкнуться во время работы над текстом и как целый год они судились с Кобринским.

Как готовилась статья про Кобринского

Софья Вольянова

спецкорреспондентка «Холода»

Летом 2020 года я наткнулась на переписку со своей знакомой и увидела сообщение, которое она прислала мне несколько месяцев назад. Знакомая спросила, не собирается ли «Бумага» (издание, в котором я раньше работала) писать про Кобринского и его поведение со студентками, и сообщила, что знает несколько девушек, которые пострадали от его действий. На тот момент я уже не работала в «Бумаге», но предложила редакции «Холода» исследовать этот кейс. Изначально мы не заявляли эту ситуацию как тему: я пару недель разговаривала с возможными героинями, искала информацию. В какой-то момент мы с редакцией поняли, что действия Кобринского носят систематический характер, поэтому решили написать текст.

Героинь я искала по-разному: опрашивала своих знакомых, спрашивала у тех девушек, с которыми уже пообщалась для текста, знают ли они кого-то еще, кто связан с Кобринским, писала напрямую и незнакомым студенткам и участницам Летней школы (мероприятие для студентов, которое организует Кобринский. — Прим. ред.). Мои коллеги среди своих знакомых тоже нашли людей, которые были готовы поговорить не под запись или могли указать на тех, кто что-то знал.

Многие девушки отказались давать комментарий. С одной из них у меня было большое интервью не под запись, в итоге мы не использовали ее историю в тексте. Была еще одна героиня, чью историю мы не опубликовали. Девушки боялись за свою карьеру в академической сфере, за свои диссертации, не все были готовы выступать под своим именем и даже анонимно — некоторые детали могли указать на них. Да и общение с журналистами на такую сложную тему может быть травматичным для героинь.

С Кобринским я провела два личных интервью, еще дважды мы созванивались. В общей сложности наши разговоры продлились около пяти часов. В общении со мной он пытался применять разные стратегии. Была дружеская стратегия, когда он говорил что-то типа: «Да вот, вы же понимающий человек, вы же умная». А когда понял, что это не работает, начинал давить, говорил, что я ничего не понимаю, не знаю, как все устроено. То есть это были такие эмоциональные качели: казалось, он пытается нащупать, какой подход со мной сработает. Один раз он сравнил меня с Милоновым и бывшим спикером Заксобрания Петербурга Вячеславом Макаровым.

Когда я все же написала текст, его посмотрели редакторы, потом фактчекер, потом смотрела юрист. Вместе с ней мы работали две-три недели, согласовывали текст. Во время редактуры мы в итоге убрали свидетельства, которые нельзя было проверить. Например, если какие-то ситуации нам рассказывал третий человек, а саму героиню истории найти не удавалось, мы убирали эти показания из статьи.

Таисия Бекбулатова

главный редактор «Холода»

Александр Кобринский и Борис Вишневский писали мне до публикации с просьбой не выпускать текст и уведомлением, что в противном случае «Холод» получит иск в суд. Мы проверили статью с юристом и внесли в нее некоторые правки, но не стали убирать важные с точки зрения содержания моменты. Затем я спросила у самой Сони, готова ли она к тому, что в случае публикации иск может коснуться ее лично. Она сказала, что не откажется от текста. Тогда нас взялась защищать Светлана Кузеванова из Центра защиты прав СМИ (власти считают организацию иностранным агентом. — Прим. ред.).