Как и зачем художница Катрин Ненашева гуляет по городу, привязанная к кровати The Village провёл один день с акционисткой, которая изучает практики наказаний
6 июня 2016 года художница Катрин Ненашева начала акцию «На-казание», в ходе которой она в течение 21 дня ходит по Москве с привязанной к спине больничной койкой. Именно столько длится принудительное заключение в психиатрической больнице воспитанников детских домов. В психбольницы их отправляют в качестве наказания. Кроме того, Ненашева пробует на себе другие практики наказания из детских домов. The Village встретился с художницей, чтобы сопровождать её во время перемещений по Москве.
Текст
Сергей Бабкин
Фотографии
Сергей Иванютин
Катрин
Мы с Катрин Ненашевой договариваемся встретиться около станции метро «Смоленская». Я приезжаю на место и хожу по округе в поисках девушки с кроватью, привязанной к спине. Почему-то кажется, что такой человек должен сильно выделяться среди гуляющих по Арбату туристов. Но нет: я в итоге нахожу Катрин на углу Арбата и Троилинского переулка — и даже не сразу замечаю металлическую больничную койку, которую художница носит наподобие рюкзака. Катрин выглядит уверенно: она улыбается, иногда посматривает на экран смартфона и курит сигарету. Пока ждём фотографа, беседуем.
Катрин Ненашева из Краснодара. Сейчас она живёт в Москве и учится в Литературном институте на отделении поэзии. Она почему-то смеётся, когда говорит о том, что учится в ЛИ, но, по её словам, она переняла эту реакцию от других людей: она всегда относилась к учёбе серьёзно. Посмеиваться над отделением поэзии Литинститута в Москве и правда как будто бы принято, но такие студенты, как Катрин, по моему опыту общения с учащимися и выпускниками этого вуза, там встречаются редко.
Художницу всегда интересовали маргинальные сообщества. Сама она выросла во вполне благополучной семье, так что посмотреть на социальные практики, принятые в тюрьме или детских домах, она может как классический исследователь: со стороны. Но на самом деле её метод совершенно иной: она не отстранённый наблюдатель, а экспериментатор, который ставит опыты над самой собой. В 2015 году Ненашева месяц ходила по городу в тюремной робе.
В ходе акции она вместе с Надеждой Толоконниковой шила флаг России на Якиманке, а на Красной площади художнице побрили голову. С помощью этой акции Катрин хотела обратить внимание на условия содержания женщин в российских тюрьмах, на трудовые практики в местах заключения, а также на адаптацию бывших заключённых на свободе. Документация перформанса с реакциями горожан-зрителей была показана на выставке «И — искусство, Ф — феминизм» (куратор — Ильмира Болотян) в московской галерее ISSMAG.
«На-казание»
Акция «На-казание» устроена схожим образом. Акционистка ходит по Москве с привязанной к спине больничной койкой в течение 21 дня: столько длится принудительное размещение воспитанника детского дома в психиатрической больнице, куда детей отправляют в качестве наказания. Через день Катрин проводит дополнительную акцию: с неизменной кроватью она испытывает на себе одну из пыток, которым в наказание подвергают детдомовцев воспитатели. Катрин ела соль, стояла на одной ноге, отжималась, сидела на корточках, лежала лицом в асфальт, стояла на горохе — всё в объёмах, которые делают каждое из этих действий мучительным. Пока мы гуляем по городу, небо над которым затянуто тучами, Катрин сетует на дождливую погоду: это мешает ей провести одно из наказаний. В детских домах существует извращённая практика наказания, в которой воспитанника заставляют смотреть на яркое солнце, пока ему или ей не станет плохо. Удивительно, что человеческая фантазия способна родить настолько изощрённые формы пыток, особенно в отношении детей.
Мы идём по Арбату, затем — по Никитскому и Тверскому бульварам. Катрин сгибается под тяжестью кровати, она ходит ощутимо медленнее, чем свободные от оков люди. В моём восприятии художница срастается с объектом: я извиняюсь, когда нечаянно прикасаюсь к ножке кровати.
И действительно, по словам Катрин, привязанная к спине кровать — это своего рода метафора прошлого, которое тяжкой ношей сопровождает бывших воспитанников детских домов. Выросшие в условиях, отличных от тех, в которых росли другие дети, они по-другому вписываются в общественные отношения. Проблемы, с которыми они столкнулись в детском доме, сопровождают их всю жизнь. Они остаются коллективистами и часто снимают квартиры вместе другими людьми из детских домов, таким образом оставаясь в сообществе детдомовцев на долгие годы. Им сложно приспособиться к обычному быту, они не умеют многого из того, чему остальные учатся в детстве, — и обычно это касается здорового взаимодействия с другими людьми. Выросшим в семьях сложно это понять — и потому Ненашева и примеряет опыт Другого на себя. Иначе осознать существование в других социальных координатах невозможно.
Я ловлю себя на мысли, что это всё похоже на «Один день Ивана Денисовича» Солженицына, который весь по сути написан ради последних строк, в которых указано, сколько таких дней было в десяти годах заключения главного героя в одном из лагерей ГУЛАГа. В случае Ненашевой её акции нужно экстраполировать в воображении с нескольких дней до нескольких лет, а то и всей жизни.
Катрин Ненашева работала в благотворительных организациях — в том числе и тех, которые помогают воспитанникам детских домов. Вообще, «На-казание» посвящено ещё и вполне конкретному бывшему детдомовцу (правда, Катрин познакомилась с ним не на работе). Это Дима Жданов, чьего брата, тоже выпускника детского дома, жестоко избивали бывшие же детдомовцы, привыкшие к практикам самосуда, но уголовное дело было замято. Чтобы привлечь внимание к ситуации, Дима спрыгнул с пятого этажа и уже два года передвигается в инвалидной коляске. В День России Катрин и Дима провели одну из акций в рамках «На-казаний» в Александровском саду, у стен Кремля.
На-казание. День 7. "Зачем мне скрывать раны, которые стали результатом жизни в этой системе? Такие вещи нужно показыв...
Опубликовано Катрин Ненашевой 12 июня 2016 г.
Город, тело и прохожие
На Никитском бульваре мы решаем передохнуть: фотограф и я садимся на скамейку, а вот Катрин с её кроватью этого сделать не удастся. Она привычно садится на асфальт и отдыхает от тяжести кровати, вес которой теперь перенесён со спины художницы на бордюр. На бульваре прохожие начинают реагировать на кровать. Кто-то активно машет рукой, но Катрин уверена, что это не потому, что её уже узнают на улицах. По крайней мере, сама она с этим человеком не знакома. Мужчина с седой бородой и весёлым взглядом кричит: «Удачи вам!» Художница предполагает, что он подумал, будто Катрин просто надо куда-то перетащить кровать, а машины у неё нет. К кровати привязан кусок ткани с вышитым текстом «Сотни сирот — это заложники психбольниц». Некоторые подходят, наклоняются, читают текст, но почти никто с художницей на заговаривает.
Мы приближаемся к Пушкинской площади. В этом районе ходить тяжело и обычным пешеходам, а уж тем более Катрин: всё перекопано. Ненашева говорит о том, что перформанс меняет её отношение к собственному телу. Ей приходится искать новые позы, чтобы меньше уставать, чтобы было удобнее спускаться по лестнице, чтобы легче маневрировать. Становится понятно, насколько мало пространства для человека в городе: часто у нас есть только минимально необходимая зона, которая позволяет хотя бы не толкать других пешеходов. Катрин приходится идти по мостовой вместо тротуара, искать пути обхода. Поездки на транспорте доставляют неудобства. Не на все станции метро художницу пускают с привязанной к спине кроватью, так что её приходится развинчивать и складывать. Катрин не пускают и во все библиотеки, в которых она готовится к сессии в Литинституте.
На углу Большой Бронной и Богословского мы заходим в магазин «Алые паруса»: Катрин скоро начнёт очередное наказание и хочет купить воды. В более расслабленной, чем остальной город, среде магазина, люди не скупятся на комментарии. Позади нас в очереди парень сообщает девушке, что люди занимаются «таким» от нечего делать. Самим-то им явно есть чем заняться.
Акция
На Пушкинской площади Катрин ждут два человека с фотоаппаратами. Настало время акции: Катрин садится на корточки и планирует простоять так настолько долго, насколько она сможет. Это тоже повторение принятой в детских домах практики наказания. Ненашева с белой кроватью эффектно смотрится около красной клумбы. Мы некоторое время проводим с ней, наблюдая, как к ней подходят люди, чтобы прочитать надпись. Сама акция их интересует как будто меньше. До этого Катрин рассказывала, что больше всего интереса у прохожих и читателей её фейсбука вызвала акция с поеданием соли. Тогда к ней подошли две девушки, которые воспитывались в детдоме. Одну из них в качестве наказания отправляли в психиатрическую больницу.
На-казание. День 9 На улице подбежали две девушки школьного возраста: - А что это у вас? Это как рюкзак? Рассказала...
Опубликовано Катрин Ненашевой 14 июня 2016 г.
Пока Катрин сидит на корточках, мы с фотографом отправляемся на обед в чебуречную на Бронной. Мне приходят в голову дурацкие мысли о статье Розалинд Краусс «Решётки», объектах Сола Левитта и иронизации трансгуманизма. Искусствоведы и философы смогли бы накопать в акции Ненашевой много ненужных смыслов, но это и делает её перформанс удивительно интересным. Спустя час мы находим Катрин во дворе «Макдоналдса» на «Пушкинской» со стаканом кофе. Она просидела на корточках полчаса, к этому времени на площадь подъехали полицейские. Однако художницу они не тронули: к тому времени она уже устала сидеть и просто упала. Поднявшись, Катрин просидела ещё пару десятков минут и закончила акцию. Ей пора на работу в пространство «План Б»: нужно подготовить помещение к политическим дебатам.
Мы отправляемся в сторону Пречистенки. По Тверской идём гуськом: там сейчас не разойтись и без прицепленной к спине кровати. На Моховой нам удаётся идти рядом, и Катрин рассказывает о своей работе (в «Плане Б» она отвечает за культурную часть) и о встрече с белорусским акционистом Юрием Урсо. Последний устроил акцию в психиатрической больнице: он пробрался на праздник для пациентов, взял микрофон и стал читать Мишеля Фуко (который, как известно, изучал историю положения людей с душевными расстройствами в европейском обществе). В это время человек с крылышками тыкал в него огромным шприцем. За разговорами мы доходим до места назначения: Катрин расставляет в ряды стулья в зале для дискуссий и шутливо жалуется на феминисток, которые не прибрались в помещении после показа. Акция должна продлиться ещё десять дней.
