«Человек из Подольска»: Бодрая экранизация абсурдистской пьесы о ментах-интеллектуалах

У 35-летнего охламона Коли Фролова (дебютант Вадик Королев из группы OQJAV) — обладателя густой челки над глазами, акустической гитары, должности редактора в бессмысленной районной газете «Голос ЮАО» и прописки в Подольске — категорически не задался вечер. Та цыганка, от которой он отмахнулся на Курском, кажется, стырила его кошелек. Девушка сообщила, что сняла комнату и не хочет больше с ним ездить в этот долбаный Подольск. Сигареты кончились. До кучи менты (Владимир Майзингер, Михаил Касапов), которые его приняли, как обычно, ни за что прямо на перроне и теперь держат в отделении, творят какую-то дичь. Выясняют у Коли население Подольска и дату, когда ему был присвоен статус города; просят спеть с ними веселую песню и исполнить энергетический танец для улучшения работы мозга; ставят кассету с его девятого дня рождения и заставляют орать на весь участок «Люблю абсурд!». Когда к началу второго часа фильма в кадр войдет «госпожа капитан Марина» с лицом актрисы Виктории Исаковой и предложит задержанному «для установления личности» музыканту группы Liquid Mother («Сорокина, что ли, обчитался?») искупаться в открытом бассейне, так удобно расположенном прямо во дворе отделения полиции, а затем начнет критиковать его за отсутствие интереса к жизни, удивляться происходящему перестанет даже Коля.

Дебютная пьеса писателя Дмитрия Данилова, который на шестом десятке заинтересовался драматургией, давно просилась на экран. Короткая (всего на час с лишним), камерная — большинство постановок, а их было несколько десятков (небывалый успех, строго говоря), умещались на небольших сценах, с большим количество панчлайнов (про диспут по поводу группы Einstürzende Neubauten слышали даже те, кто ни фильм, ни пьесу не видели) — чем не новая «Изображая жертву»? Тем более что и там и там фигурируют менты.

Спродюсированный, как и «Изображая жертву», Натальей Мокрицкой фильм в итоге поставил актер Семен Серзин, который ставил «Человека из Подольска» для ярославского театра имени Федора Волкова. Пьеса Данилова, которую он написал, вдохновляясь газетной историей об «очень странном допросе», в фильм перенесена почти дословно. Но это, конечно, кино, а не театр, поэтому герои из исходной комнаты для допросов постоянно норовят куда-нибудь убежать. То в туалет, то в подвал, то в хоум-видео, то в бассейн, то на — буквально — сцену. В какой-то Серзин устраивает побоище в участке как раз под Einstürzende Neubauten, но ему хватает вкуса не доводить дело до конца.

Королев, который снимался впервые и честно офигевал всю дорогу — что попало на камеру, как и было задумано, — чрезвычайно убедителен в роли безрадостного горожанина (Серзин добавил к его портрету несколько штрихов, которых не было в пьесе, и это сильно помогло его очеловечить); Исакова и особенно Майзингер, перекочевавший в фильм из постановки, инфернальны, как и частично снятое в реальных РОВД отделение полиции. Данилов за всеми этими шутками из девяностых прячет даже не критику человеческой серости Фролова (за последние несколько лет мы, кажется, вполне себе полюбили условный Подольск больше любого условного Амстердама), а вот эту безрадостность, отсутствие любви к жизни. Абсурдистский («Там на самом деле ничего смешного нет», — говорит режиссер) фильм Серзина не предлагает решения этой проблемы — по крайней мере, для своего героя, — но приглядеться к себе вполне себе заставляет. Уже что-то.