«Мы легально торгуем переживаниями»: Иммерсивный импресарио Федор Елютин — о театре в грузовике Как создатель Cargo Moscow нашел дальнобойщиков для нового шоу и что будет с иммерсивным театром дальше

О кастинге

Кастинг героев — это отдельная история. Когда я искал линейного продюсера, мне порекомендовали Викторию Вяхореву. Я пригласил ее, она заинтересовалась и вернулась через несколько дней. Оказалось, ее папа руководит логистической компанией, в которой 160 дальнобойщиков, и они выполняют разные суперсложные маршруты, один из них — рейс в Магадан.

Это случайность, которая неслучайно произошла. Два дальнобойщика, которые участвуют в спектакле, — это сотрудники отца Вики. Они просто на время нашего проекта отданы нам. Это простые нормальные водители. Они, конечно, привыкли к другому, но сейчас у них жизнь артистов: костюмы, свет, звук, «работаем».

Они проходили кастинг, конечно. Дальнобойщики должны были уметь разговаривать, быть весьма общительными, потому что люди сами говорят: «Чем ближе мы к 90-м, тем мы менее разговорчивы». В этой профессии болтливость не самое классное качество, а нам нужно было наоборот: ребята с харизмой, характером и настоящие мэны. Ребята, которых мы выбрали, и есть настоящие мэны.

О сложностях

В этой жизни ничего не дается без сложностей. Даже для того, чтобы выпить вкусного чаю, нужно потрудиться. Каждый проект — это вопрос нашего внимания. Remote уже идет третий год, поэтому я уделяю ему не так много внимания, как было после запуска. С Cargo много вопросов: от того, как помыть его, до того, где его парковать. Каждый день сто проблем, ты их решаешь. Я на это смотрю так: чем интереснее задача, тем элегантнее ее можно решить.

Об иммерсивном театре

Иммерсивный театр — это сложный процесс. Люди на него идут, людям это нравится. Я не говорю, что он сейчас вытеснит все и что все спектакли должны быть иммерсивными. Просто для меня и для таких, как я, сидеть в кресле и слушать заученные диалоги профессиональных артистов становится скучно.

Я считаю, что в мире должно быть разнообразие: иногда можно надеть кроссовки, иногда туфли, а иногда и босиком прогуляться. Жанр иммерсивности — это как один из вариантов обуви, которую мы на себя надеваем. Кому-то в кайф ходить в кроссовках, кому-то нравится в туфлях. Я попробовал кроссовки под названием «иммерсивный театр», мне нравится это, и у меня получается. До тех пор, пока у меня получается и людям это нравится, я буду это делать.

О рынке иммерсивных театров

Рынок колоссальный, как раньше был рынок квестов. Была «Клаустрофобия» — и где она сейчас? Что она сейчас делает? Кому это интересно? Свой хайп они взяли, расплодились как грибы. С иммерсивным театром так пока не происходит. Построить комнату в 100 метров — это одно. А показать спектакль, который будет заставлять что-то чувствовать и переживать, сложнее. Рынок не так быстро растет. Я буду только рад конкурентам, это поможет приучить людей экспериментировать. Но дела идут, что-то происходит: были «Вернувшиеся», «Черный русский», восхитительный спектакль Kamchatka.

О планах

Мы открыли пространство — поп-ап-проект Experience Space, который просуществует три месяца. Нам нужно это для того, чтобы понять, что это и как это сработает. Это то пространство, о котором я мечтал последние три года. Сейчас получается такой многосерийный экспириенс: Remote — первый, «Твоя_игра» — второй, Smile Off — третий и Cargo — четвертый. Наша деятельность — это постоянный ответ на вопрос «А что дальше?». Я пока не представляю, как это может быть.

Сейчас мы взяли на грудь четыре проекта, надо пережить это лето, посмотреть, как сработает Space и Cargo. В очередной раз понять, надо ли это кому-то, хорошо это было или нет, много или еще проект можно было провести. Но в планах еще точно пять-десять названий, которые лежат на полочке и ждут свое время. Раньше я торопился, сейчас я просто поторапливаюсь. Всему свое время.

О зрителях

Я счастлив в этом году. Сейчас есть какая-то неизвестность и предвкушение. Люди купили билеты на Smile, Cargo и «Игру». Они передают энергию ожидания мне, и я ее чувствую. То, что я делаю, кому-то надо, кто-то этого ждет. Я читаю все отзывы, которые записывают в книжки. У меня стоят три тома «Твоей_игры» и три тома Remote. Есть соотношение 1:9, где один говорит: «Что это было?», а остальные: «Круто, это было здорово».

У нас есть доверие зрителей, у нас есть лояльность. А для импресарио это самое важное. То, что мы делаем, — путь сапера: можно поскользнуться и подорвать это доверие. Моя команда и я делаем все возможное, чтобы это было здорово.

Как будет дальше, я не знаю. У нас нет денег на рекламу никогда. У нас единственный канал распространения — это сарафанное радио. Сарафанное радио работает, когда продукт хороший: если ты хорошо чистишь ботинки, у тебя всегда будет клиент.

Все, чем мы занимаемся, — экспириенс, переживание, опыт. Как можно рассказывать о первом поцелуе? Как это передать словами? Стоишь перед женщиной, смотришь на нее, ты вообще ничего не понимаешь, но ты видел это в кино и потом просто делаешь. Я не знаю, что вы там думали про себя, я думал: «Точно сейчас ничего не получится, но надо собраться и сделать». А дальше только ощущения, без слов. Спектакли происходят только там и именно с вами. Их нужно пережить. Мы легально торгуем переживаниями. Человек соткан из чувств и желаний, мы реализовываем эти потребности с любовью. И вообще все, что мы делаем, — это про любовь.