6 книг года «Нормальные люди», «Невидимые женщины», выборы Ельцина и другие
«Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы»
Михаил Зыгарь
Если под конец года у вас, как и у меня, все чаще возникает вопрос «Да что они вообще творят-то такое?!», то ответ можно попробовать найти в этой книжке бывшего корреспондента «Коммерсанта» и главреда «Дождя». Зыгарь, автор «Всей кремлевской рати», главного нон-фикшен-хита на русском в этом десятилетии, в этот раз фокусируется на одной теме, небольшой, как кажется, — президентских выборах 1996 года — и на ее примере объясняет, что они творят, как и почему. Ясная, как взгляд подзавязавшего алкоголика, короткая и яростная книга, оставляющая после себя опустошающее чувство, вроде того, которое испытывал Дэвид Боуи, плакавший после своего концерта в Государственном Кремлевском дворце.
интервью
Михаил Зыгарь — о выборах 1996 года как главном сюжете российских 90-х И своей новой книге
«Конец света, моя любовь»
Алла Горбунова
Сборник рассказов молодой, но уже известной петербургской поэтессы Аллы Горбуновой. Вроде бы автобиографических, а вроде бы и нет; вроде про наши — ну, ее, Горбуновой, конкретно — 2000-е, а вроде и про что-то вневременное; вроде проза, но куда ближе к поэзии; вроде как рассказы, но при этом складывающиеся в какое-то общее повествование. Сложная книга, которую надо прочувствовать, и самая важная из написанных на русском в этом году.
«Жизнь Льва Толстого. Опыт прочтения»
Андрей Зорин
Журнал «Коммерсантъ Weekend» как-то раз вышел с обложкой «Лев Толстой как хипстер». В своей емкой и лихой, ни разу не академической книге филолог и профессор Оксфорда Андрей Зорин объясняет, почему это не преувеличение: Толстой был вегетарианцем, анархистом, преданным фанатом своего дела и политическим активистом, что называется, задолго до того, как это стало модным. Мечущийся, чувствительный, вечно ставящий под сомнение все на свете (но при этом невероятно самоуверенный), с кучей нерешенных проблем, в основном касательно своей сексуальности, Толстой, заставший и долгий XIX век, и короткий XX, действительно сконструировал наш мир.
«Нормальные люди»
Салли Руни
Бестселлер молодой ирландской писательницы Салли Руни, вышедший на русском очень своевременно — к сериальной экранизации романа. Не самая, может быть, лучшая беллетристика, тем не менее точно ухватившая то, как поколение Руни мыслит, общается, занимается сексом и страдает. Вслед за «Нормальными людьми» российские издатели выпустили «Разговоры с друзьями» — дебютный роман Руни об университетских годах, куда более серьезный и злой.
«Хиросима»
Джон Херси
Удивительный казус: одна из главных книг XX века, прадедушка «новой журналистики», без обиняков рассказывающая об ужасах атомных бомбардировок, впервые издается на русском спустя больше чем полвека в рекордные сроки силами небольшого издательства Individuum. Под стать самой книге: репортер Джон Херси тоже торопился к дедлайну — первой годовщине бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, — общался со своими героями две недели, а писал всего месяц — и оказалось, что этого вполне достаточно. Шесть человек, переживших бомбардировки, шесть историй, рассказанных от начала — ослепительной вспышки — до конца со всеми мучительными остановками: кровохарканьем, оплавленными лицами солдат, трупами в реке Ота, завалами, запахом горелой плоти и попытками приспособиться к жизни после всего этого.
«Невидимые женщины: Почему мы живем в мире, удобном только для мужчин. Неравноправие, основанное на данных»
Кэролайн Криадо Перес
Самая безжалостная книга года: по сути, просто перечисление тех вещей в нашем мире, которые сделаны мужчинами для мужчин (по умолчанию) и которыми из-за этого пользоваться женщинам не очень удобно, мягко говоря. А это более-менее все, что нас окружает: слишком большие для женских рук айфоны, слишком темные переулки, подушки безопасности в машинах, наносящие женщинам травмы грудной клетки, кондиционеры в офисах, которые настроены так, что женщинам становится холодно. Британка бразильского происхождения Кэролайн Криадо Перес — интересная рассказчица, книга начинается с форменного анекдота, но пленных брать не собирается: очень отрезвляющее чтение.
Фотографии: обложка, 1,6–«Альпина Паблишер», 2, 3–«Новое Литературное Обозрение», 4–«Синдбад», 5–Individuum.
