Как в «Циферблате» образовалась новая российская музыкальная сцена И почему эксперимент невозможно повторить
«Хадн дадн», Кирилл Рихтер, «Созвездие Отрезок», «Велоцветочница», «Ходасевич», Zu Ye Fa — все эти музыкальные группы и маленькие городские бизнесы появились благодаря антикафе «Циферблат». Музыканты и будущие предприниматели работали там управляющими и помощниками — делали так, чтобы всем посетителям было комфортно, и нередко смены перетекали в джемы и мини-концерты. Впервые за долгое время у московской молодежи появилось место, где можно не только тусоваться и сочинять музыку, но и зарабатывать на жизнь.
Все они работали у Вани Митина — основателя сети. Сейчас он отошел от оперативного руководства и за выходцами из «Циферблата» не следит: «У ребят слишком большая конкуренция с Четом Бейкером. Я слушаю только то, что мне по-настоящему нравится. Хотя, конечно, ребят очень люблю — это мои друзья». При этом в его словах проскальзывает обида: «Эта милая искренняя вещь, в которой зайчики пьют маршмеллоу и поют песенки, мне стоила кучи телохранителей — я пять лет жил, будучи должен разным людям несколько миллионов рублей суммарно».
Музыканты, вышедшие из «Циферблата», оказались на редкость продуктивными. Транзитом через камерные концерты они добрались до летних фестивалей, клубов и даже концертных залов: «Хадн дадн» выступают на «Боли», «Сад имени Федора» — на Пикнике «Афиши», а Кирилл Рихтер и вовсе в Альберт-холле.
The Village рассказывает историю музыкальной сцены «Циферблата» — как музыканты боролись с комплексами, объединялись в группы и создавали субкультуру в мире, где субкультуры умерли.
История Вани Митина
Где была вся московская интеллектуальная тусовка начала 2000-х? «Гоголь», «Вермель», «Китайский летчик Джао Да», конечно же, «О.Г.И.». Именно с них и начинал Ваня Митин — будущий основатель сети антикафе «Циферблат». В те годы Митин, как было принято, выпивал с арт-директорами, пытался стать музыкантом, но вскоре во всем этом разочаровался и решил создать свое заведение, где не будет иерархий, а платить нужно не за кофе, а за время, проведенное в заведении.
«Но его песни не стала петь вся страна, и вскоре мир российской музыки стал раздражать Митина»
«Угар, бухач, игры в иерархию — вот ты сидишь за одним столом с арт-директором или крутым музыкантом, это поднимает тебя вверх по ступеням андеграундной тусовки, — вспоминает Митин тусовку нулевых, частью которой он был. — Я вертелся в пучине сложных отношений, играл в эту игру, однако в какой-то момент меня стало это раздражать. Мне не хватало искренности, нежного отношения людей друг к другу».
Его родители были из неформальной среды: папа — бывший хиппи, а мама — журналист,также успевшая поработать менеджером Псоя Короленко. Среда постмодернистская: смешение высокого и низкого, торжество концепций и постоянная, неизбежная ирония. Оказавшись в тусовке уже в 16 лет, Митин довольно быстро сделал свою группу «Контрабанда», с которой даже выступал на Пикнике «Афиши» и иногда получал бесплатные напитки в барах. «Я хотел написать хит, как у „Пятницы“ — спеть возле костра пару песен, чтобы на следующий день их уже знала вся страна», — вспоминает Митин. Но его песни не стала петь вся страна, и вскоре мир российской музыки стал раздражать Митина. Он засел дома: решил выучить английский и покорить Запад — типичная история для русских групп конца нулевых, но и здесь не вышло. Потом были эксперименты с литературой: Митин написал повесть «Гопник» — о человеке, который попадает на зону и пытается разобраться в себе. Признания публики снова не было.
Прекратив гнаться за славой, он запустил проект «Стихи в кармане» — вместе с друзьями печатал и ламинировал поэтические тексты и оставлял их в парках и беседках. С участниками акции Митин встречался в кафе, однако это было не очень удобно — остальные посетители не всегда одобряли шумную компанию. Плюс постоянно подходили официанты и просили что-нибудь заказать. Тогда Митин решил открыть собственное пространство.
Так появился «Дом на дереве» — небольшая мансарда на Покровке для друзей и единомышленников. В ней Митин нашел свое призвание: «Я осознавал, что не занимаюсь музыкой, не пишу рассказы или романы, как хотел, но создаю нужное пространство и в этом сейчас самореализуюсь».
«Дом на дереве» работал по системе «плати сколько хочешь» — в среднем было принято оставлять около 50 рублей за проведенный час. Здесь пили чай, читали стихи, бренчали на укулеле, давали спонтанные любительские концерты. Митин не принимал активного участия в музыкальной программе, дистанцировался от нее, как от вещи, которая его травмировала: «Я так и не стал тем, кем мечтал, на что положил много времени и сил».
Музыкальная сцена начиналось, конечно, с каверов — с самого начала в «Доме на дереве» пели Земфиру Антон Дворцевой и Варя Краминова, которые через несколько лет будут выступать на «Боли» с группами «Созвездие Отрезок» и «Хадн дадн». Позже в «Циферблате» появилась еще дюжина музыкантов, которые потом будут в лайнапах многих российских фестивалей: Кирилл Рихтер, «Сад имени Федора», Zu Ye Fa, «Терпение».
Поняв, что посетители «Дома…» уже не помещаются в небольшой мансарде (а также что платят за проведенное время далеко не все гости), Митин решил открыть свой первый «Циферблат» — вместе с женой Индирой Алымкуловой и их друзьями Валерием Ковалевым и Алексеем Чуриковым. Историю подробно описывал «Секрет фирмы»: «Все вместе они потратили 750 тысяч рублей: Чуриков и Ковалев вложили в проект накопленные средства, а остальную сумму Митин и Алымкулова одолжили у ее родителей».
Новая искренность: Как был устроен «Циферблат»
Вместо официантов в «Циферблатах» были помощники. По сути, работа та же: варить и приносить кофе, протирать столики, пополнять запасы печенья. Но отношение к ним было другое: часто их называли «хозяевами дома». «Усредненный посетитель „Циферблата“ — это студент гуманитарного вуза. Те, кто здесь работал, должны были уметь поддержать разговор на гуманитарную тему и стремиться к интеллектуальному совершенству. За работу помощником не так много платили. Но подобное тянулось к подобному по определенному принципу — помощниками не оказывались случайные люди», — рассказывает Сережа Дмитриев из групп «Терпение» и «Сад имени Федора». Сам он устроился в «Циферблат» в 2015 году — работа давала карманные деньги, а также ее было удобно совмещать с музыкой.
Впрочем, «Дом на дереве» и вовсе работал в формате открытого/закрытого клуба. Все были и посетителями, и работниками одновременно: «Туда можно было спокойно попасть, показав, что ты не какой-то отморозок, ну и сойтись интересами с кем-то», — вспоминает Антон Дворцевой, сегодня солист «Созвездия Отрезок». В «Дом на дереве» он пришел на первом курсе востоковедения «Вышки», где не мог найти понимающих его людей. Место сразу покорило Дворцевого — там он постепенно начал исполнять песни на фортепиано. Сначала каверы, чуть позже — свои.
«Нельзя сказать, что сообщество „Циферблата“ было оплотом оппозиции, но я просил бесплатно пускать в „Циферблат“ всех белоленточников»
«Для меня период „Дома на дереве“ совпал с моментом, когда я резко перестала угорать в ночных клубах. Я тусила в „Солянке“, „Кризисе жанра“ — вокруг меня было много хипстеров в плохом смысле этого слова. Бесцельно существующие люди, прожигающие свою молодость, даже без претензии на то, чтобы считаться интеллигентами. Концерты „Копов в огне“, Mujuice — все это было классно, но у людей вокруг почти не было никаких стремлений, кроме как повеселиться. Я поняла, что я другой природы человек — мне хочется добра, а не треша и тусовок», — вспоминает Индира Алымкулова, будущая соосновательница «Циферблатов». Она оказалась в «Доме на дереве» благодаря знакомой.
Вначале «Дом…» показался Индире снобским местом, но потом она даже бросила журфак МГУ, чтобы посвятить себя ему — последующие «Циферблаты» они открывали уже вместе с Митиным, с которым вскоре поженились. «Идеальным посетителем „Циферблата“ был критично мыслящий человек, обладающий чувством юмора, но не пытающийся что-то из себя строить», — подытоживает Индира.
Солист группы «Созвездие Отрезок» Искандер Еримбетов познакомился с циферблатчиками еще позже, в 2015 году. Он коснулся цифербратства, но никогда не чувствовал себя его частью: «Все это немного напоминало секту в хорошем смысле этого слова. Не хочется использовать слово „аутсайдер“, но все же это тусовка творческих андердогов».
Расцвет сети пришелся на начало 2010-х — тогда Иван Митин, до этого довольно аполитичный, влился в оппозиционное движение: «Нельзя сказать, что сообщество „Циферблата“ было оплотом оппозиции, но мы тогда носили гречку абаевцам, я просил бесплатно пускать в „Циферблат“ всех белоленточников во время Болотной». Митин признается, что у него были некоторые амбиции «направить аудиторию „Циферблата“ на борьбу с кровавым режимом» и стать оппозиционным лидером.
Кончилось все в один момент, когда Митин встретил прогуливающихся Собчак и Яшина: «Я к ним подхожу, мол, чуваки, я сделал „Циферблат“ и в целом за то, что сейчас происходит. Может, я могу как-то помочь, давайте что-то придумаем. Я им представился как человек, готовый предложить свой ресурс. Однако на все это последовала насмешливо-снобистская реакция, которая меня освежила».
Цифербратство и революция 12-го года
В какой-то момент комьюнити, образовавшееся вокруг Митина, начали называть цифербратством. В нем постепенно сложилась символическая иерархия — то, против чего так боролся Митин, но что неизбежно случается в любом сообществе.
Пространство стало напоминать секту и ему самому. «Циферблат» стал застывать во времени и стиле — вокруг него образовалась компания людей, которые начали считать себя «настоящими циферблатчиками» в противовес новым посетителям: «Все эти ангельские эльфы и милые добрые ребята, которые еще недавно, прижимаясь, боязливо пили какао в углу, нашли себе круг общения, напитались энергией и стали агрессивно отстаивать свои интересы и личные границы», — с сарказмом вспоминает Митин.
В 2012 году между Митиным и частью сооснователей случился открытый конфликт. В команде появился управляющий, увлеченный эзотерикой — друг одного из первых инвесторов: «Больной на голову чувак, который заморачивался по Кастанеде, святым духам. Он постоянно бил копытом: давай, мол, энергию подключим, и будет вообще все ништяк в „Циферблате“», — так описывает бывшего партнера Митин.
«Эзотерик предлагал брать людей на работу по цвету глаз, а смены помощников выстраивали, полагаясь на гороскоп»
Индира Алымкулова говорит, что эзотерик предлагал брать людей на работу по цвету глаз, а смены помощников выстраивали, полагаясь на гороскоп. Все это не понравилось не только посетителям, но и первоначальным партнерам: «Эти странные люди видели мир „в энергетическом свете“ и увольняли людей с формулировкой „ты женщина-волчица, у тебя злые глаза“», — рассказывал Ковалев журналу «Секрет фирмы».
Митин пытался как-то решить накопившиеся проблемы: «Мне надоел снобизм и некомпетентность людей, которые только что катались во дворе на самокатиках, а сейчас якобы стали начальниками. И здесь уже я как мудак поступил: начал тушить огонь другим огнем, пустил этого чувака решать вопросы».
Оппозиционно настроенная часть команды полностью перешла в «Циферблат» на Пятницкой. Среди посетителей отделившегося места было много завсегдатаев «Циферблатов», в том числе Антон Дворцевой и даже брат Митина — Даня Муляров. «Они там скооперировались, писали открытые письма, что типа Ваня [сошел с ума]», — вспоминает Митин.
В ту пору сеть «Циферблатов» была на грани развала, однако через несколько недель Митин и Алымкулова все же прогнали эзотерика из проекта. Сразу после этого Митину стали звонить с угрозами: «Мы тебя убьем, ресторан сожжем, давай, сука, миллион». Длилось все это около месяца — Митину пришлось нанять телохранителя, а также «нанимать каких-то ребять — на стрелки ходить». Кто именно стоял за всем этим — неизвестно, однако Митин предполагает, что это могло быть связано с отстранением эзотерика.
Спустя некоторое время «Циферблат» на Пятницкой отделился от основной сети. Заведение переименовали в «Пятницу», а заниматься им стал Валерий Ковалев — один из сооснователей первой команды.
Перемирие и долги
Постепенно старая команда возвращалась — кто в недавно открывшийся «Циферблат» на Пушкинской, кто на Покровку. Бунтовщики и руководство вскоре помирились, однако вся эта история сильно потрясла Митина: «Никто не оценивает количество затрат, которые я понес. Огромное количество недоверия ко мне со стороны близких друзей, с которых все это начиналось, строилось на том, что я якобы заработал кучу бабла на этой душевности и искренности. А я вообще ничего не заработал на „Циферблатах“. Вся эта милая искренняя вещь, в которой зайчики пьют маршмеллоу и поют песенки, мне стоила телохранителей. А еще я пять лет жил, будучи должен разным людям больше пяти миллиона рублей суммарно. Часть долгов была связана с франшизами: „Циферблат“ в Питере, в который я инвестировал всю прибыль, отжал один чувак и переименовал — это стало антикафе „Радиола“», — рассказывает Митин. Характерен и случай с филиалом в Нижнем Новгороде — там инвесторы перестали платить зарплату сотрудникам, а долг за аренду достиг миллиона рублей. Выплачивать его также пришлось Митину.
Митин выкупил долю одного из первых инвесторов в «Циферблате» на Покровке — однако после этого кафе уже не приносило никакого дохода. В первоначальном виде «Циферблат» уже никогда не срастется, а сам Митин займется международными франшизами, а потом и «Болотов.Дачей».
«Говоря о ней, нельзя выделить какую-то определенную черту или принадлежность к жанру»
Музыкальная сцена «Циферблата»
Несмотря на постепенный отход от дел Митина, циферблатская тусовка продолжила существовать. К 2014 году тут начинает зарождаться своя музыкальная сцена — вместо тихих каверов на Beirut на укулеле в свободных пространствах звучат полноценные группы и даже проходят собственные фестивали.
Сцена «Циферблата» — понятие весьма абстрактное. Говоря о ней, нельзя выделить определенную черту или принадлежность к жанру. Индира Алымкулова, соосновательница сети, считает, что главная функция «Циферблата» — это создание комфортной среды, в которой взрослеющему человеку удается не потерять себя: «Когда человек еще ребенок, у него нет шелухи, он еще не настолько травмирован внешним миром, чтобы вечно притворяться агрессивным или закрытым. Мне кажется, очень сложно и важно дать человеку такие обстоятельства для взросления, чтобы он смог остаться собой, сохранить детскую любознательность и непосредственность. Для какого-то количества людей „Циферблат“ и стал таким местом. Конечно, это влияет и на то, как они себя дальше ведут по жизни».
Любой из музыкантов «Циферблата» знал, что всегда на его концерт — не важно, в самом кафе или на другой московской площадке, — придут приятели. Именно поэтому, по мнению Сережи Дмитриева, в этой тусовке и выросло столько музыкантов: «Добиться значимости внутри уже существующего лояльного круга проще, чем в большом социуме».
Рита Меджович из «Сада имени Федора» рассказывает, что в этом сообществе было принято говорить друг с другом открыто и признаваться в грусти. «Циферблатские группы — не важно, прославились они или нет, — никогда маниакально не стремились к известности, не желали стать кем-то и влиться в какую-то другую тусовку. Ведь все и так чувствуют, что в этом маленьком мире „Циферблата“ есть куча близких людей, которым небезразлично, что с ними происходит».
В «Циферблатах» взяться за инструмент мог кто угодно. Во многом становление музыкальной сцены связано с именем Даши Виноградовой — управляющей «Циферблатом» на Покровке в 2013–2015 году. «Границы между музыкантами и гостями не было вообще, ролевые модели были полностью разрушены. Самый любимый перформанс — сначала пригласить всех на заумный концерт барочной музыки, а потом есть суп, который сварил солист-скрипач», — рассказывает Виноградова.
Выступали в «Циферблатах» совершенно разные группы: от барочных ансамблей с лютней и клавесином до симфонических оркестров. Форматы тоже сильно варьировались: иногда это были запланированные вечера, на которые нужно было купить билет, а иногда — спонтанные флешмобы. «Второй формат мне был даже ближе — кто-то внезапно садится за фортепиано и поет так, что все забывают, куда и зачем пришли. Часто в похожем стиле играли Антон Дворцевой и Варя Краминова», — говорит Виноградова.
Так начинал и Кирилл Рихтер — один из главных представителей российской неоклассики, а несколько лет назад — частый посетитель «Циферблатов». Именно там он впервые сыграл на пианино на публике, случайно зайдя в кафе: «Было сразу понятно, что Кирилл далеко пойдет, — вспоминает Ваня Митин. — Я замечал, как замолкает зал, все обращают внимание на него и хлопают. И музыкально, и по реакции людей я понимал, что этот чувак точно выстрелит».
Выступающие ныне на фестивалях «Хадн дадн», «Сад имени Федора» и другие группы образовались чуть позже. Хоть их участники и начинали играть в «Циферблатах», известность они приобрели уже на закате того цифербратства, выступая в Powerhouse, «16 тоннах» и других столичных клубах.
«Я не хочу приписывать себе успехи Вари Краминовой и других, — говорит Индира, — это полностью ее стиль жизни, ее подход. Вот она такой пришла в „Дом на дереве“, и ей удалось, слава богу, сохранить это в себе при взрослении. Есть ощущение, что «Циферблат» многим помог раскрыть себя и сохранить. Но кому-то, конечно, и вовсе потерять!».
Комплекс циферблатчика: Что стало с выходцами из тусовки
Тусовка «Циферблата» стала распадаться только к концу 2010-х: ее участники взрослеют, музыканты больше не работают помощниками, кто-то выступает с концертами. Для многих потеря среды «Циферблата» была достаточно болезненной: трудно давался выход из зоны комфорта, где все ценят и одобряют. Зато другим удалось перенести этот творческий опыт на дальнейшую жизнь.
«Не могу сказать, что „Циферблат“ выпускает профессионалов в каком-то деле, но он точно выпускает людей, которые умеют классно взаимодействовать с жизнью, миром, другими людьми, закрывая таким образом какие-то прорехи в скиллах. Я до сих пор стараюсь распылять свой циферблатский бэкграунд и надеюсь, что это помогает», — признается Рита Меджович, которая работает в промоутерской группе Fields.
«Все куда-то разбежались-разбрелись, выросли. Но „Циферблат“ в свое время оказался своего рода кузней — местом, где все это сковалось, слепилось, собралось», — подытоживает Федя Фокин.
Воспитанные в «Циферлатах» молодые люди и сами впоследствии сделали много запоминающихся проектов: блокноты Falafel Books, книжный магазин «Ходасевич», тусовки Sadcontest и «Додслет», магазин «Велоцветочница», рюкзаки Black Milk Records и, разумеется, «Болотов.Дача» — пожалуй, главное ответвление и продолжение «Циферблатов».
Музыканты, вышедшие оттуда, продолжают играть, многие стали известными. Ваня Митин сейчас делает Chateau Chapiteau в Грузии — эдакое королевство для творческих людей в совсем уж уэс-андерсоновском стиле.
Когда мы с ним говорим о «Циферблатах», он как будто отстраняется от своей роли во всем этом: «Для меня эта страница закрыта. Внутренне я уже давно пережил смерть этих проектов», — говорит он. В его словах чувствуется обида: в каком-то смысле он создал идеальное место, которого ему не хватало в юношестве. «Я костьми лег, чтобы сформировать эту среду», — признается он. Только вот сам он от нее отстранился: конфликты, дрязги, финансы, вновь зарождающаяся иерархия — макет оказался сильнее, и взрослый мир опять победил. Но выдумщик Митин вновь борется с ним, на этот раз на территории Грузии.
По всему миру все еще работает много «Циферблатов». В Москве их два — на Пушкинской и на Кузнецком мосту. Каждый может зайти туда за чашкой чая и печеньем.
Фотографии: обложка – The Village, 1 – архив Ивана Митина, 2 – Варя Краминова, 3 – «Циферблат», 4 – Mulyarov Quin, 5 – Анатолий Яцков, 6 – Полынь, 7 – Терпение, 8 – Слава Замыслов, 9 – Кирилл Зиндер / «Хадн дадн» / Lyaoakyn records, 10 – Chateau Chapiteau
