«******* [задолбали] маски, ****** [задолбал] Илон Маск»: Как нойз-рокеры Jars озвучили 2020-й

«Раньше, на „ДЖРС II“, было ощущение безвыходного ******* [трындеца] какого-то, и хотелось его передать. И, в принципе, получилось, — говорит Антон. — Но сейчас понятно, что на самом деле безвыходный ****** — это вся наша жизнь. Зачем еще и петь об этом, утверждать его музыкально? Лучше попытаться по нему ****** [долбануть]. Наверное, общий музыкальный и лирический посылы этого альбома как раз в том, чтобы ударить по ******* [трындецу]».

Ну да. «Этот поезд в огне, — цитирует Образина Бориса Гребенщикова в песне «Сверхмарафон». — И я — машинист».

— Насколько тебе тяжело без концертов? Вы же активно вживую играете в обычных условиях.

— Это полный кошмар, у нас около 70 концертов было в прошлом году, а в этом году их было четыре. Включая концерт 1 января в полночь. Это ментально и даже физически давит. На репетиции поиграть — уже хорошо. Это сводится сейчас к каким-то простым животным реакциям: два-три дня ты не орал, не шумел, потом пошел на Электрозавод, три часа поорал и пошумел, и уже можно прожить еще неделю. Фидбэка и взаимодействия очень, конечно, не хватает, но все же не настолько, чтобы я сейчас пошел и замутил концерт, потому что, мне кажется, это будет не по кайфу.

— Кстати, про прошлый год. У тебя опять сменился состав. Как на тебе это сказывается и как влияет на музыку?

— Сейчас это не особо тяжело, потому что это все происходит не конфликтно. То есть, если человеку надо уйти по тем или иным причинам, я за ним гоняться не буду и пытаться удерживать насильно. Просто нужно посмотреть по сторонам, понять, с кем тебе хотелось бы поиграть, кому хотелось бы поиграть с тобой, и потом тоже по возможности не замыкать чуваков на наследии прежних чуваков. Делать так, чтобы они играли так, как комфортно им, в своем стиле. Каждый раз новые ребята приносят свой вайб в наш музон. Миша Ракаев и Паша Орлов, которые стали играть с Jars в том году, суперкрутые музыканты. Ну типа до того, как я приду на репетицию, они играют какой-то фанк. А я не умею импровизировать вообще. И я смотрю на это и думаю, что если бы я был каким-то профессиональным музыкантом, я бы сейчас подыграл им и мы бы стояли трое, самодовольно качали головами, как настоящие профессиональные музыканты. Но нет. И это чувствуется — сейчас Миша с Пашей привнесли в музыку Jars легкость, такой танцевальный грув.

— Я так понимаю, изначально это был вообще другой альбом.

— Да, целая куча разных обстоятельств на него повлияла: начиная с прошлогоднего тура, после которого у нас барабанщик Саня ушел из-за болезни, и заканчивая локдауном, когда я, собственно, все эти песни собрал у себя на домашнем компе в виде демок. Он просто сложился сам по себе, у меня не было какой-то суперзадумки, какой он должен быть. Бесит вся эта канитель с задумками, когда ты думаешь: «О, у меня новый альбом будет эмо», пытаешься под это все подгонять, и получается говно. Гораздо проще что-то наиграть, чтобы песня сама собой получилась, потом сам собой получился текст, и ты думаешь: «О, сложилось». Пускай и не так, как ты задумывал. Так и здесь — сначала эти демки случились, потом появились тексты, некоторые из которых я, абсолютно не запариваясь, за 10–15 минут писал.