9 самых неудачных примеров современной архитектуры Петербурга The Village рассказывает о самой спорной городской архитектуре, появившейся за последние пять лет

Ещё десять лет назад участок между улицами Радищева, Кирочной и Парадной был паузой в плотной центральной застройке, здесь находились госпиталь и казармы Преображенского полка, сдержанная архитектура Александровского времени. В середине 2000-х часть казарм снесли ради строительства жилого комплекса, который теперь служит фоном для сохранившихся построек. Имитация классического декора нисколько не примиряет массивные корпуса с окружением, в сочетании с пластиком и гранитом всё это выглядит как дачный китч. Чтобы обеспечить больший комфорт владельцам квартир и подчеркнуть их особый статус, комплекс стоит на стилобате, так что он не только визуально, но и фактически нарушает сложившуюся городскую ткань.

Парадный квартал неоднократно назывался экспертами и политиками одной из самых грубых ошибок в современной градостроительной практике.

В Петербурге, где зелени меньше, чем практически в любом другом европейском мегаполисе, строительство в парке редко когда можно назвать полезным делом, и именно по этой причине «Великан-парк» вызвал немало критики. Да и само здание грешит тем же, что и «Парадный квартал»: попыткой стилизовать фасады с использованием современных заводских элементов под XIX век.

Архитектура комплекса плоха не только снаружи, но и внутри — во всяком случае, большинство заведений, не считая кинотеатра и тех, что окнами первого этажа выходят в парк, пустуют, и причина явно заключается в неудобной планировке.

В качестве контрпримера можно привести ресторан Parkking, построенный по проекту мастерской «Витрувий и сыновья» по соседству: здание спрятано внутри зелёного холма, так что территория парка от его присутствия не становится меньше.

Взявшись за реконструкцию сталинского здания, Феликс Буянов использовал модный приём из арсенала современных архитекторов — словно набросил на него стеклянный объём от соседней пристройки. В таких методах успех определяется ясностью видения, важно остроумно найти контраст между формами и материалами, в противном случае возникнет эффект обыкновенного насилия над старым зданием, что и случилось в случае с «Ренессанс Правдой».

Активисты движения «Живой город» справедливо сочли здание утраченным как памятник. Самое обидное, что совершенно непонятно, ради чего.

Пока петербургская общественность активно протестовала против строительства «Охта-центра», в Петербурге, гордящемся спокойной линией горизонта, всё же появились первые небоскрёбы. Самое высокое здание в городе насчитывает всего 140 метров, что по меркам высотного строительства сущая ерунда.

Градозащитники неоднократно жаловались, что башня «Лидер» врезается в перспективу Вознесенского проспекта, но в сравнении с парижским Монпарнасом, заметным почти из любого центрального района, этот эффект следовало бы считать не таким уж значительным. По-настоящему жалко, что самое высокое здание Петербурга построил по сути безымянный архитектор — тут и как топором рубленый силуэт, и грубые неаккуратные детали. То и другое попытались скомпенсировать за счёт мультимедийного фасада, транслирующего по ночам цветные картинки на всю округу.

Здание на символических пару метров выше шпиля Петропавловской крепости. Новая городская доминанта по сути представляет собой жилой комплекс из 1990-х гипертрофированных масштабов: та же странная башенка на верхушке, то же необъяснимое выборочное остекление и алогичное расположение в пространстве. Из-за того что постройка находится аж в Рыбацком, у Большого Обуховского моста, особого внимания на неё никто не обратил. Между тем Петербургу давно пора признать, что градостроительная политика периферийным районам нужна не меньше, чем центральным. Те, кто не бывает на периферии, могут оценить вид странного сооружения с купола Исаакиевского собора или просто с мансарды в центре города.

В Петербурге до сих пор распространено мнение, будто архитектура должна следовать классическим традициям, чтобы не выбиваться из контекста.

Юрий Митюрев, бывший главный архитектор города, довёл эту идею до крайности, обратившись к имперскому стилю — чему-то среднему между Петербургом Александра I и Веной Габсбургов времён Рингштрассе. Несмотря на честные кирпич и штукатурку, вид дворец имеет комический, хотя и броский. Что-то подобное ожидаешь встретить в парке аттракционов или в китайском коттеджном посёлке. Выдают подделку в первую очередь остекления и слишком уж нарочитое, лишённое органической логики использование портиков, балконов и балюстрад. По-настоящему убедительно стилизовать архитектуру невозможно, черты современности будут неизбежно проглядывать из-за любого фасада.

БЦ «Сенатор», вплотную примыкающий к Белозерским баням, выбивается из окружающей застройки в первую очередь как будто раздутым, выходящим за пределы участка объёмом. Здание построено буквально за считаные месяцы из сэндвич-панелей, то есть по сути являет собой простейшую стекляшку. Облицовка под камень и декор в духе Древнего Рима с латинскими буквами S, видимо, являющимися с данном случае чем-то вроде герба компании-заказчика, ещё больше визуально увеличивают объём здания и делают более заметной вовсе не классическую произвольность его формы. Местные жители во время строительства устраивали немногочисленные, но душевные акции протеста, куда приходили с детьми и гитарами. Ничего не помогло, и теперь с Большого проспекта на улице Ленина открывается перспектива совершенно не в духе тихой Петроградской стороны.

Дмитрий Лагутин, автор проекта, ведёт активную общественную деятельность. Он участвовал в конкурсе на бизнес-центр рядом с БКЗ «Октябрьский», где предложил построить двухэтажную стеклянную пародию на античный храм. Проиграв, он развернул кампанию за восстановление Греческой церкви — тоже по собственному проекту. Он же в качестве альтернативы проекта реконструкции под гостиницу предлагал застроить двор Конюшенного ведомства цилиндрическими зданиями.

Яркий пример того, как неверно понятые классические традиции вредят Петербургу. Идеологически архитектор Евгений Подгорнов всё сделал вроде правильно: разместил здания аккуратным полуовалом, а со стороны набережной поставил более низкое здание со стеклянным фасадом. Однако он не просчитал эффект масштаба: практически с любой стороны комплекс выглядит не лучше, чем нагромождение высотных зданий на Пионерской. Рисунок же зданий в таких пропорциях пропадает, остаётся только общее ощущение несоразмерности мелких плиток многоэтажному дому, так что жильё бизнес-класса скорее напоминает о бедности 1990-х годов.

Можно только удивляться тому, что возведение этого комплекса не вызвало серьёзных возражений общественности.

Виды на берега Невы — основной капитал Петербурга. Так считали не только до революции, но и в советском Ленинграде. Даже простые дома с небольшими квартирками с низкими потолками старались выстраивать в ансамбли (как, например, на Свердловской набережной). Эти попытки были не всегда на сто процентов удачными, но всегда добросовестными.

В прошлом десятилетии традиция была грубо прервана возведением дома «Монблан». Несколько лет назад выше по течению достроили жилой комплекс «Платинум» по проекту Сергея Цыцина — вероятно, одно из наиболее несуразных произведений нового петербургского зодчества. От простых советских новостроек его отличает, во-первых, больший масштаб, а во-вторых, неумелая попытка автора придать своему творению композицию и ритм. Один из углов господин Цыцин артикулировал большим цилиндрическим объёмом, который не столько сглаживает, сколько подчёркивает массивность здания. Облицовка серебристым материалом придаёт стенам сходство вовсе не с платиной, а с дешёвым пластиком из 1990-х годов.

Неудачность постройки была отмечена градозащитниками, но не вызвала скандала. Вероятно, когда будет завершено ещё одно здание по проекту Сергея Цыцина, на Московском проспекте у станции метро «Электросила», реакция окажется куда более однозначной.