«Молодые архитекторы должны высказаться о том, в каких домах они хотят жить» Сергей Чобан и Наталия Фишман — о том, ради чего они организовали Первую молодежную архитектурную биеннале

Зачем молодым архитекторам биеннале

— Зачем нужна Биеннале молодой архитектуры? В России ведь достаточное количество и тематических конкурсов, и выставок.

Сергей Чобан: Да, их действительно хватает, но у молодых архитекторов по-прежнему немного возможностей для реального высказывания, которое бы заметили люди, принимающие решения. Специалисты до 35 лет в России слабо вовлечены в активное проектирование. Вспомним, Василий Баженов уже в 30 лет начал заниматься проектом Кремлевского дворца, Огюст Монферран к 32 годам создал проект Исаакиевского собора, а Константин Мельников в свои 34 выиграл конкурс на проект Павильона СССР на Международной выставке в Париже. То есть это отнюдь не тот возраст, когда можно считать себя еще студентом или, скажем, молодым специалистом, которому не по плечу сложные проекты.

— Тема первой биеннале будет посвящена созданию жилой многофункциональной среды. Ее выбрали лично вы?

Сергей Чобан: Моя роль в организации биеннале будет скромной: я высказал саму идею проведения подобного смотра и сформулировал его тему, и именно поэтому вошел в состав жюри на этот год. Раз в два года председатель жюри будет меняться и задавать свою тему. Мне хочется, чтобы проекты победителей можно было реализовать, чтобы это не были фантастические идеи или бумажная архитектура. Поставленная задача максимально близка к тем задачам, которые сегодня решают на практике.

— Вы говорите о реновации и массовом строительстве?

Сергей Чобан: Я не хотел бы превращать это интервью в дискуссию о пятиэтажках, но молодые люди должны высказаться, в какой среде они хотят жить. И я бы хотел удивиться неформальности и неожиданности их ответов. Мы сейчас, например, много дискутируем о том, какая плотность застройки в городе допустима. В какой степени могут смешиваться несколько социальных слоев на территории одного квартала? Как реализуется многофункциональность среды? Какое количество рабочих мест может быть в квартале? Какой характер жилых пространств, какую высоту зданий, какую плотность застройки участники считают идеальной или приемлемой для подобной задачи?

Об организаторах и жюри

— Инициативу поддержали в профильном министерстве, биеннале официально учредило Министерство строительства и жилищного хозяйства, а председателем оргкомитета стал министр Михаил Мень. Это понятно. А почему сопредседателем стал президент Республики Татарстан Рустам Минниханов?

Наталия Фишман: Татарстан — один из немногих регионов, который целенаправленно занимается вовлечением молодых архитекторов в проектирование и реализацию проектов. У нас успешный опыт по части создания общественных пространств: за два года в Татарстане появилось 189 объектов — парков, площадей, набережных. В программе участвуют все 45 муниципалитетов республики, например село Муслюмово, где 7 тысяч жителей, или небольшой поселок Тюлячи с населением в 3 300 человек.

Большинство проектов делает команда из 30 молодых архитекторов, которые разрабатывают их с вовлечением жителей. Опыт Татарстана и нашей команды заинтересовал Минстрой России - сейчас предложенные нами принципы улучшения дворов, парков, набережных стали обязательными для 12 тысяч муниципалитетов по всей России.

Для нас биеннале очень важна, поскольку мы готовимся презентовать свою стратегию развития архитектурного проектирования в Татарстане. У нас амбициозная задача — стать тем «пылесосом», который вытянет к нам со всей России лучших архитекторов. Нам важно, чтобы появились новые имена. Мы понимаем, что для нас это является приоритетом.

Сергей Чобан: Мы нашли отклик в правительственных структурах, для того чтобы это мероприятие приобрело высокий, государственный уровень. Фактически это едва ли не единственный гарант того, что работы в печатном виде лягут на стол тех, кто принимает решение, как будет выглядеть градостроительство ближайшего будущего. Мы сознательно вовлекаем в дискуссию не только Москву, но и всю Россию. Ведь в Москве сейчас ситуация довольно благополучная, во многом благодаря деятельности Москомархитектуры последних лет. А вот многие другие регионы нуждаются в поддержке.

О девелоперах и архитектурной школе в России

— Вы справедливо говорите о том, что молодые архитекторы в России слабо вовлечены в проектирование, но не поясняете, почему так происходит.

Сергей Чобан: Одна из причин — сложившийся тип общения между девелоперами и архитектурным сообществом. Пример из жизни: позвонил сегодня одному заказчику, сказал, что качество бетона на стройке плохое. Он сказал: «Слышу от вас в первый раз», хотя ему до этого несколько писем об этом написали. Услышать важную информацию можно только из правильного источника. Если Михаил Мень и Рустам Минниханов скажут, что эти архитекторы отобраны в рамках смотра и на них надо равняться, то, уверен, их услышат. Архитектурная деятельность — это чрезвычайно конкурентная среда. И если в нужный момент не поддержать тех, кто этого достоин, он может и не пробиться.

Наталия Фишман: Малым архитектурным бюро сегодня крайне сложно выиграть тендеры государства. Пока они создают проект, а как правило это занимает много времени, им нужно платить зарплату сотрудникам. И если у бюро нет накоплений, они просто не участвуют в подобных конкурсах. С частными заказчиками по-другому — бюро могут получить аванс или разбить все на мелкие, но частые выплаты. В Москве и Петербурге есть девелоперский бизнес, который заказывает для себя здания. Бизнес обладает навыком быстрой реализации, потому что у него больше денег, чем у государства. Соответственно, обращаясь к небольшим бюро, которые умеют делать качественно и со вкусом, оба остаются довольны. А как быть молодому архитектору в регионах, где подавляющее большинство рынка — это государство? Поэтому еще одна задача, которую мы перед собой ставим — пересмотреть процедуру, ведущую проектировщика не только к строительству, но и к получению денег за его работу.

О молодых специалистах и о том, что они умеют

— Сергей, вы работаете и в Германии, и в России. Есть ли разница между нашими выпускниками и европейскими, в частности немецкими?

Сергей Чобан: Творческая смелость проявляется у всех одинаково. Различия касаются связи с практикой. Немецкие студенты уже во время обучения работают в офисах, тратят на это значительное время, некоторые сразу после университета становятся самостоятельными архитекторами. Там возраст вообще не является препятствием для реализации проекта! Да что говорить, в 35 лет я получил за проект квартала социального жилья Градостроительный приз Германии. Притом что я состоялся как архитектор в другой стране.

— А что насчет архитектурного образования в России? У нас есть хорошие школы?

Сергей Чобан: Я не стал бы давать оценочных суждений. Сегодня обучение означает информированность, многие получают знания не в университетах, а через интернет. Поверхностный уровень обученности во многих школах одинаков. Интересно, как эта обученность реализуется в выполнении конкретной задачи. Одно дело, когда архитектор создает какой-то фантастический музей, и другое — когда проектирует реальную, прагматичную застройку, которая может быть реализована в обозримом будущем. На мой взгляд, наши молодые архитекторы пока плохо подготовлены к решению подобных задач. Потому что никто и не ставит перед ними подобные задачи.

— Но все же, есть ли стабильно хорошие архитектурные школы?

Сергей Чобан: У меня очень хорошее мнение о школе МАРШ, где мне посчастливилось вести один из первых дипломных курсов. Казанский университет показывает высокий уровень: я видел, какие интересные работы создают в их архитектурной лаборатории. Кстати, хочу подчеркнуть, что хоть мы и приглашаем на биеннале региональных архитекторов, сам по себе город проживания не будет давать участнику каких-либо преференций. В биеннале могут участвовать и москвичи, и питерцы. Мы объективно отберем лучших по представленным ими портфолио.

— Объясню, почему задаю вопрос о школах. Недавно стало известно, что в Самаре, нашем родном с Наталией городе, закрывается архитектурный университет, достаточно известный не только в России — его выпускники успешно работают по всему миру.

Сергей Чобан: Я много слышал о Самаре и не раз бывал там лично, мой друг и коллега Евгений Герасимов оттуда родом. Конечно, ничего хорошего в закрытии архитектурного вуза в этом городе нет.

— Как биеннале будет выглядеть? Где проходить?

Сергей Чобан: Сама биеннале пройдет с 12 по 14 октября в Иннополисе, самом молодом городе страны. Потом выставка будет в Казани, затем — в Москве, а после — в региональных центрах. После того как по конкурсу портфолио будут отобраны 30 наиболее перспективных, на наш взгляд, молодых архитекторов, они должны будут разработать свои проекты по теме смотра, которые затем и будут представлены на биеннале. На изготовление проектного предложения и макетов каждый финалист получит по 200 тысяч рублей, а также определенную экспозиционную площадь, на которой он и сможет показать свою работу. Куратором проекта экспозиции будет архитектор Агния Стерлигова, чье бюро вошло в число 11 лучших московских молодых команд, представленных на только что прошедшей выставке «Арх-Москва». Агния будет собирать все проекты в единую экспозицию, хотя каждый участник сможет самостоятельно выбрать способ подачи своего предложения.

— Кто сможет принять участие в проекте?

Сергей Чобан: Участвовать будут только российские архитекторы, но гражданство не является обязательным условием. Это должны быть архитекторы, работающие в России, причем как самостоятельно практикующие архитекторы, так и сотрудники какого-то большого офиса — при условии, что параллельно с работой в этом офисе они имеют самостоятельно выполненные проекты. Возраст участников — до 35 лет включительно.

—Как бы вы хотели измерить успешность своего начинания?

Наталия Фишман: Представьте, что через пять лет новые звезды профессии смогут сказать, что именно у нас получили первый импульс к успешной работе: вот это, на мой взгляд, будет отличным показателем.

Более подробно об условиях подачи заявки можно прочитать на сайте биеннале — architectbiennale.ru.