«Я сбежала из дома и не вернулась» История девушки, которая из-за побоев отца сначала пыталась уйти из жизни, а после навсегда ушла из семьи

Лет до 11–12 я любила своего папу. Он разрешал делать то, что запрещала мама, покупал игрушки и сладости, когда мама не разрешала, вступался, когда мама ругала за проделки. Я была слишком мала и не понимала, что мама не разрешала и не покупала мне что-то потому, что беспокоилась обо мне и у нее не было денег, которые были у отца.

Приступы ярости случались один-два раза в месяц. Мне доставалось меньше всех, потому что я вела себя по-другому: после избиения могла не разговаривать с ним несколько месяцев и ничего у него не просила. Мама же не могла долго злиться. Она на родном языке называла отца ненормальным и придурком, говорила, что ему нужен психиатр. Но в периоды затишья оправдывала его поведение: папа очень нервный, он просто обо всех переживает.

У меня три младших брата: одному 16 лет и двум близнецам по четыре года. Мои родители переехали из Киргизии в Россию на заработки за несколько лет до моего рождения. Со стороны кажется, будто моя мать — главная: она за всем следит, ругает и отчитывает мужа и детей. Отец в глазах окружающих выглядит спокойным и терпеливым мужем, который позволяет жене быть хозяйкой в доме. На деле все не так. Отец сдерживается только при посторонних. Периодически из-за какой-нибудь мелочи (например, когда он понимает, что неправ, но не хочет этого признавать, или когда мать «не справляется» с детьми) у него случаются вспышки ярости, и он может избить любого, кто попадется под руку. Он бил даже близнецов, когда им только исполнился год — мешал их громкий плач. Мама как могла старалась защищать нас от побоев, потому что знала, что отец может перестараться. Он мог поколотить нас так же сильно, как и маму.

Однажды зимой, когда мама укладывала близнецов спать, отец попросил ее открыть свою страницу в «Одноклассниках», чтобы отправить фото бабушке. А у моей матери плохие отношения с родней отца, поэтому она не любит даже отправлять им фото. Отец это знал. В тот день мама забыла пароль от своей страницы, а отец решил, что она врет, разозлился и избил ее сначала руками, потом большой игрушечной машиной и попинал ногами по ребрам. Это произошло на глазах у близнецов. Они испугались и расплакались. Я в наушниках мыла посуду, поэтому ничего не слышала.

Знаю, что мама когда-то хотела развестись с отцом, но он на коленях просил прощения, плакал, и она передумала. На нее еще и семья надавила, ведь у киргизов не принято разбегаться вскоре после свадьбы (за это почти вся моя родня осуждала русских).

Раньше папа много пил. Приходил домой поздно вечером пропахший спиртом, злой и неадекватный. Ложился в постель в уличной одежде и орал, чтобы ему принесли тазик. Потом его тошнило. На просьбы мамы перестать пить он не реагировал, поэтому мама посылала к нему меня. Я гладила его по голове и просила, иногда плача, не пить, хотя бы ради меня. Мои уговоры не действовали.

Я думаю, у отца предрасположенность к алкоголизму: дед много пил и умер из-за отказа печени, мои дяди — алкоголики и дебоширы. Отец выпивал, пока не принял ислам — я тогда пошла в третий класс. Он перестал пить, но по-прежнему был агрессивен. Уже через пару лет вся наша с братьями любовь к отцу держалась на страхе либо желании получить что-нибудь. Ни у нас, ни у матери своих денег не было. Хочешь, чтобы отец купил хорошую одежду в школу или игрушку — нужно показать папе, как сильно ты его любишь: поцеловать и сказать, что он самый лучший папа на свете. Так учила нас мама.

Мать редко дарила мне заботу и ласку, а когда я подросла, вообще перестала уделять внимание. Меня звали, только если нужно было присмотреть за братьями и убраться в доме. Я чувствовала себя прислугой. Для мамы я всегда была недостаточно хороша. «Получила четыре? А можно было немного постараться и получить пять! Получила пять? И одноклассники тоже? Ну, значит, не такая сложная работа была. Помыла полы — а почему с таким недовольным видом?» Я старалась заслужить мамину любовь, делала много работы по дому и искала похвалы и нежности: «Мама, я молодец? Мама, поцелуешь меня? Давай обнимемся?»

Не могу сказать, что меня растили в большой строгости или заставляли придерживаться ислама. Запрещали только общаться и оставаться с мальчиками наедине. С девочками — можно, но только если это не вредит учебе и не мешает работе по дому. Но в школе я общалась со всеми. Родители были против моего общения не только с русскими мальчиками, но и с киргизскими: боялись, что меня обманут и лишат невинности, а это позор. Мне же казалось, что европейских мальчиков не привлекают азиатки, поэтому я решила, что у меня нет шансов замутить с кем-то. Да и некогда было. Учеба в школе давалась тяжело, потому что я не очень хорошо говорила по-русски и не все понимала — дома родители разговаривали только на родном языке. Освоилась я ближе к старшим классам и только в художественной школе познакомилась со своими лучшими друзьями. Они не нравились родителям, но я все равно с ними общалась.

Отец говорил, что мне нужно выучиться и получить хорошую профессию, чтобы они с мамой были спокойны — дескать, выполнили свой родительский долг. Они хотели, чтобы я выбрала специальность со стабильным доходом (банкир, бухгалтер) или что-то престижное, чем можно похвастаться (врач, юрист). Я же тогда мечтала стать мультипликатором или аниматором. Родителям мой выбор не нравился. В сентябре прошлого года я прогнулась под них и решила поступать на экономический факультет, но после очередной ссоры отказалась от затеи.

Раньше я боялась, что отец кого-нибудь из нас убьет, но со временем мне стало все равно. Я поняла, что несчастна, что, отказываясь от своих желаний, теряю себя. Представила, что до конца своих дней пляшу под чужую дудку. Боялась, что моя жизнь будет похожа на мамину, поэтому решила, что смерть — это выход. Однажды я даже вслух попросила отца убить меня, когда он бил меня по голове.

В январе этого года после очередной ссоры с мамой я пыталась покончить с собой. Утром она разбудила меня, чтобы я прибралась в доме. Сказала, что я обленилась. Я не захотела вставать, и мама начала бить меня по ногам скалкой. Она довела меня до слез и потом ушла. Я встала и начала убираться, но мы опять поссорились, потому что мама была недовольна качеством уборки. Я ушла в свою комнату и проглотила 12 таблеток обезболивающего. Было страшно, но я все проглотила. Минут через пять я побежала в туалет, меня стошнило, потом еще раз и еще. Кружилась голова, в глазах все плыло, было сложно стоять на ногах. Я легла в постель. В комнату пришла мама и спросила, чего это я разлеглась, когда нужно доделывать работу по дому. Я сказала ей правду, но она не поверила. Потом еще два-три дня из-за тошноты я не могла нормально есть. Мне повезло, что организм справился с отравлением.