Как остановить снос архитектурного памятника The Village с помощью экспертов составил пошаговую инструкцию, которая поможет москвичам предотвратить снос или порчу объекта культурного наследия

Московские градозащитники не первый год бьются за сохранение исторического облика столицы. Часто им на подмогу приходят сами жители, которые митингуют против сноса очередного здания, бросаются под бульдозеры и пишут письма в различные инстанции. В помощь неравнодушному горожанину The Village составил инструкцию, которая поможет определить экстренный план действий в том случае, если один из немногих оставшихся в Москве архитектурных памятников начнут сносить или портить: сбивать лепнину, пристраивать мансарду или красить в сомнительный цвет. Также мы попросили экспертов, имевших удачный опыт в борьбе за сохранение архитектурного наследия, поделиться своими знаниями и дать несколько советов городским активистам.
Шаг 1. Выяснить, считается ли здание объектом культурного наследия
Обычно на памятнике архитектуры можно найти доску с надписью «Памятник архитектуры. Охраняется государством» или табличку с информационным QR-кодом. Если ни того, ни другого нет, нужно зайти в раздел «Реестр объектов культурного наследия» на сайте департамента культурного наследия Москвы. Список содержит неточности и повторы, поэтому надёжнее всего искать интересующий объект по названию улицы.
Реестр объектов культурного наследия
Шаг 2. Сообщить о ситуации властям
Если информация о здании есть в реестре, следует позвонить по телефону круглосуточной горячей линии департамента культурного наследия: +7 (916) 146–53–27. Дежурному нужно сообщить точный адрес объекта и подробно описать ситуацию. Согласно закону, после каждого такого сигнала должна быть проведена проверка. Другой способ — изложить ситуацию на бумаге, приложить фотографии и отнести в департамент культурного наследия (Пятницкая, 19) в службу «одного окна». В этом случае чиновники обязаны отчитаться о ситуации в течение одного месяца.
Горячая линия: +7 (916) 146–53–27
Шаг 3. Попросить у рабочих разрешительные документы
На стройке всегда должны быть оригиналы ордера ОАТИ (Объединение административно-технических инспекций Москвы) с указанием конкретного вида работ, а также разрешение Мосгорнаследия. Если же таких документов нет или в наличии только копии, если документы содержат неточности или предусматривают действия, отличающиеся от тех, что проводятся на самом деле, это повод для остановки работ.
Шаг 4. Позвонить в полицию
Если работы не были остановлены, смело звоните в полицию. Звонок можно сделать прямо на месте и сообщить о нарушении Федерального закона N 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации». Полицейские должны не только остановить работы, но и проверить регистрацию у рабочих. После этого вас попросят написать заявление о случившемся. Обязательно сфотографируйте своё заявление и возьмите уведомление о том, что оно принято.
Шаг 5. Связаться с «Архнадзором»
Сообщить о происшествии стоит не только в полицию, но и в «Архнадзор». Подобные письма движение принимает по адресу электронной почты archnadzor@gmail.com. Градозащитники просят указать в письме точный адрес объекта и описать ситуацию, а также приложить к сообщению фотографии здания, информационного щита о работах (если он есть) и копий документов, которые вы уже успели отправить в другие инстанции. «Архнадзор» сможет не только разослать запросы чиновникам, но и подключить к ситуации прессу. Ведь зачастую публикации в СМИ и сюжеты по телевидению — самый быстрый и эффективный способ привлечь внимание властей к проблеме, а иногда и остановить неминуемый снос.
Сергей Клычков, координатор движения «Архнадзор»: Единого шаблона действий нет, и с каждым зданием всё индивидуально — просто потому, что бывают разные собственники и разные ситуации. Сейчас процесс спасения зданий небыстрый, и, что важно, он может быть запущен юридически, а фактически, пока все обо всём договорятся, дом продолжает разрушаться. И многие подобные истории длятся годами — даже десятилетиями.
Вот, к примеру, палаты Зиновьевых в Большом Афанасьевском переулке — это здание XVII века, в Москве такие постройки редко встречаются. В начале октября там открылся частный музей нумизматики миллиардера Вагита Алекперова. Но на протяжении десяти лет палаты пребывали в жутком состоянии из-за нарушения при проведении аварийных работ — кровлю переделали с ошибками, и это ещё больше навредило разрушающемуся зданию. Только в 2011 году благодаря вмешательству «Архнадзора» там случились какие-то подвижки. Долго длилась активная переписка с чиновниками, и в результате понемногу начались реставрационные работы. И здесь очень важна надзорная функция активистов. Ведь одно дело, когда по итогам ремонта сделан муляж и ничего не напоминает о том, что было раньше, а другое — когда реставрация проделана кропотливо и аккуратно.
Другой яркий пример — дом Быкова на 2-й Брестской улице. Что с ним только не происходило: в нём был пожар, внутри уничтожалось всё, что имело ценность, вплоть до интерьеров. Здание перешло Институту автоматизации проектирования РАН. У них появился частный инвестор, который готов был переделать всю территорию и уничтожить все три постройки. Мол, давайте всё снесём, а взамен построим похожее. Но постепенно ситуация меняется, что-то уже согласовано с департаментом культуры, однако активные противоаварийные работы до сих пор не ведутся.
Полина Иванова, арх-группа «Подельники», Екатеринбург (члены движения арендовали екатеринбургскую «Белую башню», являющуюся памятником архитектуры конструктивизма, и провели там необходимые консервационные работы): Универсального рецепта, как спасать архитектурные памятники, у нас нет. Мы просто стараемся делать всё правильно.
В какой-то момент администрация Екатеринбурга пошла нашему проекту навстречу, и это сыграло ключевую роль. Все результаты были достигнуты во многом благодаря людям из администрации и их поддержке. Понятно, что мы бы не остановились, даже если бы поддержки не было. Но я об этом не могу рассуждать, сослагательного наклонения история, как известно, не терпит.
Кроме того, всегда находились обычные люди с улицы, которые хотели помочь и помогали. Они давали советы, делились деньгами, помогали контактами нужных людей и советами.
Немалую роль сыграли и деньги. Больше полумиллиона мы собрали через спонсоров, а с остальной суммой помогли те самые обычные люди с улицы. Первые деньги проекта — это небольшие пожертвования. Юридические лица подтянулись только потом.
Вообще-то ещё рано говорить о том, что всё получилось. Но мы идём в верном направлении: сейчас, например, уже почти завершили консервацию башни. Пока что, до наступления холодов, мы успели сделать только одну из кровель, но надеемся, что уже весной в здании заработает музей-панорама. А дальше мы постараемся поддерживать достигнутое и двигаться дальше.
Неля Коржова, защитник самарской «Фабрики-кухни»: «Фабрику-кухню», уникальный памятник конструктивизма в Самаре, построили в 1932 году по проекту Екатериной Максимовой в форме серпа и молота. В 1944 и 1999 годах здание подвергли реконструкциям. В период перестройки «Фабрика-кухня» попала в руки частных собственников и с середины 2000-х находилась под угрозой сноса. В 2008 году было создано общественное движение для сохранения памятника, инициатором которого выступил архитектор Виталий Стадников.
Велась тяжёлая борьба по сохранению памятника, и, несмотря на большое число вовлечённых (жителей города, отечественных и международных организаций), позитивного решения о будущем «Фабрики-кухни» не предвиделось. Тогда Стадников обратился за помощью в Госдуму, к депутату Александру Хинштейну. По его инициативе в сентябре 2013 года в Самарскую область приехал министр культуры Владимир Мединский, было принято решение выделить деньги на восстановление первоначального вида «Фабрики-кухни» и размещение в ней Средневолжского филиала Государственного центра современного искусства.
Стоит заметить, что сначала не было цели непременно открыть в «Фабрике-кухне» центр современного искусства. Мы просто хотели сберечь здание. Но в итоге общественное мнение сделало ставку на современное искусство как на наиболее развивающийся феномен Самары. Борьба за сохранение памятника конструктивизма и развитие актуального искусства в городе шла параллельно, и это соединение стало возможным благодаря множеству программ, которые развивались в Самаре художниками, кураторами и критиками, а также общественными и профессиональными институциями.
Наринэ Тютчева, основатель и руководитель архитектурного бюро «Рождественка»: Все приведённые советы, безусловно, являются нужными и правильными. Но ни один нормальный человек не полезет через забор спорить с рабочими. Они, эти рабочие, даже не спросят, кто ты такой и какое право имеешь без полицейского ордера просить какие-то документы на стройку. А позвонив в полицию, ты не всегда сможешь объяснить, чего конкретно хочешь: ну, ломают дом — пусть ломают дальше. Кроме того, в полицию наши граждане по понятным причинам будут звонить в последнюю очередь, даже в самых экстремальных случаях.
Обычному гражданину, неспециалисту, довольно сложно ориентироваться в названиях документов, законов и специальных организаций. Кроме того, для проверки правильности и подлинности документов нужно обладать определёнными знаниями и опытом. Поэтому наиболее, на мой взгляд, адекватным действием будет информирование «Архнадзора». Также я бы предложила Москомнаследию обязать всех застройщиков, ведущих работы в охранных зонах, указывать координаты «Архнадзора» на своих информационных щитах. Наличие этой информации автоматически бы означало, что строительные работы ведутся с соблюдением закона и застройщик открыт для контактов с общественностью.
Проблема нашего города в том, что Москвой руководят не москвичи. Люди приезжают сюда заработать деньги, а не жить и растить внуков. Человек, возглавляющий Стройкомплекс, — не москвич (глава Стройкомплекса Марат Хуснуллин родом из Казани. — Прим. ред.), мэр — не москвич (Сергей Собянин — выходец из Тюменской области. — Прим. ред.), и эти здания, которые чиновники порой считают просто рухлядью, им неинтересны просто потому, что они генетически никак к ним не привязаны. У них здесь не жили ни прабабушки, ни бабушки.
В том же Екатеринбурге, где произошла история с «Белой башней», архитектурный климат гораздо благоприятнее. Я знаю историю достаточно хорошо: мне кажется, там просто более активная молодёжь, да и путь от народа к власти короче. Город меньше сам по себе, к тому же появился новый мэр — с ним вопросы сохранения архитектурного наследия стали решаться проще.
Подготовка материала: Наталья Шавкунова, Татьяна Клёнова
Обложка: Ovchinnikova Irina / Shutterstock.com