Как остановить снос архитектурного памятника The Village с помощью экспертов составил пошаговую инструкцию, которая поможет москвичам предотвратить снос или порчу объекта культурного наследия

 Реестр объектов культурного наследия

Шаг 2. Сообщить о ситуации властям

Если информация о здании есть в реестре, следует позвонить по телефону круглосуточной горячей линии департамента культурного наследия: +7 (916) 146–53–27. Дежурному нужно сообщить точный адрес объекта и подробно описать ситуацию. Согласно закону, после каждого такого сигнала должна быть проведена проверка. Другой способ — изложить ситуацию на бумаге, приложить фотографии и отнести в департамент культурного наследия (Пятницкая, 19) в службу «одного окна». В этом случае чиновники обязаны отчитаться о ситуации в течение одного месяца.

 Горячая линия: +7 (916) 146–53–27 

Шаг 3. Попросить у рабочих разрешительные документы

На стройке всегда должны быть оригиналы ордера ОАТИ (Объединение административно-технических инспекций Москвы) с указанием конкретного вида работ, а также разрешение Мосгорнаследия. Если же таких документов нет или в наличии только копии, если документы содержат неточности или предусматривают действия, отличающиеся от тех, что проводятся на самом деле, это повод для остановки работ. 

Шаг 4. Позвонить в полицию

Если работы не были остановлены, смело звоните в полицию. Звонок можно сделать прямо на месте и сообщить о нарушении Федерального закона N 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации». Полицейские должны не только остановить работы, но и проверить регистрацию у рабочих. После этого вас попросят написать заявление о случившемся. Обязательно сфотографируйте своё заявление и возьмите уведомление о том, что оно принято. 

Шаг 5. Связаться с «Архнадзором»

Сообщить о происшествии стоит не только в полицию, но и в «Архнадзор». Подобные письма движение принимает по адресу электронной почты archnadzor@gmail.com. Градозащитники просят указать в письме точный адрес объекта и описать ситуацию, а также приложить к сообщению фотографии здания, информационного щита о работах (если он есть) и копий документов, которые вы уже успели отправить в другие инстанции. «Архнадзор» сможет не только разослать запросы чиновникам, но и подключить к ситуации прессу. Ведь зачастую публикации в СМИ и сюжеты по телевидению — самый быстрый и эффективный способ привлечь внимание властей к проблеме, а иногда и остановить неминуемый снос.

 Сергей Клычков, координатор движения «Архнадзор»: Единого шаблона действий нет, и с каждым зданием всё индивидуально — просто потому, что бывают разные собственники и разные ситуации. Сейчас процесс спасения зданий небыстрый, и, что важно, он может быть запущен юридически, а фактически, пока все обо всём договорятся, дом продолжает разрушаться. И многие подобные истории длятся годами — даже десятилетиями.

Вот, к примеру, палаты Зиновьевых в Большом Афанасьевском переулке — это здание XVII века, в Москве такие постройки редко встречаются. В начале октября там открылся частный музей нумизматики миллиардера Вагита Алекперова. Но на протяжении десяти лет палаты пребывали в жутком состоянии из-за нарушения при проведении аварийных работ — кровлю переделали с ошибками, и это ещё больше навредило разрушающемуся зданию. Только в 2011 году благодаря вмешательству «Архнадзора» там случились какие-то подвижки. Долго длилась активная переписка с чиновниками, и в результате понемногу начались реставрационные работы. И здесь очень важна надзорная функция активистов. Ведь одно дело, когда по итогам ремонта сделан муляж и ничего не напоминает о том, что было раньше, а другое — когда реставрация проделана кропотливо и аккуратно.

Другой яркий пример — дом Быкова на 2-й Брестской улице. Что с ним только не происходило: в нём был пожар, внутри уничтожалось всё, что имело ценность, вплоть до интерьеров. Здание перешло Институту автоматизации проектирования РАН. У них появился частный инвестор, который готов был переделать всю территорию и уничтожить все три постройки. Мол, давайте всё снесём, а взамен построим похожее. Но постепенно ситуация меняется, что-то уже согласовано с департаментом культуры, однако активные противоаварийные работы до сих пор не ведутся. 

 Полина Иванова, арх-группа «Подельники», Екатеринбург (члены движения арендовали екатеринбургскую «Белую башню», являющуюся памятником архитектуры конструктивизма, и провели там необходимые консервационные работы): Универсального рецепта, как спасать архитектурные памятники, у нас нет. Мы просто стараемся делать всё правильно.

В какой-то момент администрация Екатеринбурга пошла нашему проекту навстречу, и это сыграло ключевую роль. Все результаты были достигнуты во многом благодаря людям из администрации и их поддержке. Понятно, что мы бы не остановились, даже если бы поддержки не было. Но я об этом не могу рассуждать, сослагательного наклонения история, как известно, не терпит.

Кроме того, всегда находились обычные люди с улицы, которые хотели помочь и помогали. Они давали советы, делились деньгами, помогали контактами нужных людей и советами. 

Немалую роль сыграли и деньги. Больше полумиллиона мы собрали через спонсоров, а с остальной суммой помогли те самые обычные люди с улицы. Первые деньги проекта — это небольшие пожертвования. Юридические лица подтянулись только потом.

Вообще-то ещё рано говорить о том, что всё получилось. Но мы идём в верном направлении: сейчас, например, уже почти завершили консервацию башни. Пока что, до наступления холодов, мы успели сделать только одну из кровель, но надеемся, что уже весной в здании заработает музей-панорама. А дальше мы постараемся поддерживать достигнутое и двигаться дальше.

 Неля Коржова, защитник самарской «Фабрики-кухни»: «Фабрику-кухню», уникальный памятник конструктивизма в Самаре, построили в 1932 году по проекту Екатериной Максимовой в форме серпа и молота. В 1944 и 1999 годах здание подвергли реконструкциям. В период перестройки «Фабрика-кухня» попала в руки частных собственников и с середины 2000-х находилась под угрозой сноса. В 2008 году было создано общественное движение для сохранения памятника, инициатором которого выступил архитектор Виталий Стадников. 

Велась тяжёлая борьба по сохранению памятника, и, несмотря на большое число вовлечённых (жителей города, отечественных и международных организаций), позитивного решения о будущем «Фабрики-кухни» не предвиделось. Тогда Стадников обратился за помощью в Госдуму, к депутату Александру Хинштейну. По его инициативе в сентябре 2013 года в Самарскую область приехал министр культуры Владимир Мединский, было принято решение выделить деньги на восстановление первоначального вида «Фабрики-кухни» и размещение в ней Средневолжского филиала Государственного центра современного искусства.

Стоит заметить, что сначала не было цели непременно открыть в «Фабрике-кухне» центр современного искусства. Мы просто хотели сберечь здание. Но в итоге общественное мнение сделало ставку на современное искусство как на наиболее развивающийся феномен Самары. Борьба за сохранение памятника конструктивизма и развитие актуального искусства в городе шла параллельно, и это соединение стало возможным благодаря множеству программ, которые развивались в Самаре художниками, кураторами и критиками, а также общественными и профессиональными институциями. 

 Наринэ Тютчева, основатель и руководитель архитектурного бюро «Рождественка»: Все приведённые советы, безусловно, являются нужными и правильными. Но ни один нормальный человек не полезет через забор спорить с рабочими. Они, эти рабочие, даже не спросят, кто ты такой и какое право имеешь без полицейского ордера просить какие-то документы на стройку. А позвонив в полицию, ты не всегда сможешь объяснить, чего конкретно хочешь: ну, ломают дом — пусть ломают дальше. Кроме того, в полицию наши граждане по понятным причинам будут звонить в последнюю очередь, даже в самых экстремальных случаях. 

Обычному гражданину, неспециалисту, довольно сложно ориентироваться в названиях документов, законов и специальных организаций. Кроме того, для проверки правильности и подлинности документов нужно обладать определёнными знаниями и опытом. Поэтому наиболее, на мой взгляд, адекватным действием будет информирование «Архнадзора». Также я бы предложила Москомнаследию обязать всех застройщиков, ведущих работы в охранных зонах, указывать координаты «Архнадзора» на своих информационных щитах. Наличие этой информации автоматически бы означало, что строительные работы ведутся с соблюдением закона и застройщик открыт для контактов с общественностью.

Проблема нашего города в том, что Москвой руководят не москвичи. Люди приезжают сюда заработать деньги, а не жить и растить внуков. Человек, возглавляющий Стройкомплекс, — не москвич (глава Стройкомплекса Марат Хуснуллин родом из Казани. — Прим. ред.), мэр — не москвич (Сергей Собянин — выходец из Тюменской области. — Прим. ред.), и эти здания, которые чиновники порой считают просто рухлядью, им неинтересны просто потому, что они генетически никак к ним не привязаны. У них здесь не жили ни прабабушки, ни бабушки.

В том же Екатеринбурге, где произошла история с «Белой башней», архитектурный климат гораздо благоприятнее. Я знаю историю достаточно хорошо: мне кажется, там просто более активная молодёжь, да и путь от народа к власти короче. Город меньше сам по себе, к тому же появился новый мэр — с ним вопросы сохранения архитектурного наследия стали решаться проще.

Подготовка материала: Наталья Шавкунова, Татьяна Клёнова

Обложка: Ovchinnikova Irina / Shutterstock.com