Смеяться, плакать или мечтать: Как выглядит современное искусство эпохи пандемии Спекуляции, фейки, прогнозы коронацены в «Гараже»

Ирония, фейк или прогноз

Помните онлайн-бары, виртуальные экскурсии, группы «Изоизоляция» и «Шар и крест»? Тогда, весной 2020 года, во время локдауна все эти новые явления эпохи коронацена, как ее называют кураторы «Гаража», пронеслись мимо нас, как дорожные знаки на скоростной трассе. Но что это было? И как после этого жить дальше? Этот новый опыт пытаются проработать участники выставки. Но проекты ни в коем случае не привязаны к коронавирусу напрямую — это было бы слишком скучно. «Мы всячески педалируем факт, что эта выставка не про коронавирус и пандемию и не посвящена всей этой ситуации. Скорее, она представляет собой шоукейс результатов работы художественного воображения во время пандемии, — объясняет Ярослав Воловод, один из трех кураторов. — Хотя, конечно, многие художники использовали сложившуюся ситуацию как внешнюю точку референции».

Фейки, прогнозы, спекуляции (от латинского speculatio — «высматривание») — на эти три составляющие можно условно разделить подходы художников (что и следует из названия выставки). Для кого-то пандемия послужила просто эмоциональным фоном, другие обратились к конспирологическим теориям, причем не обязательно связанным с ковидом. «Искусство никогда не является прямой реакцией на действительность, иначе оно бы и не было искусством».

И правда. Например, группа «Архiv» внезапно предлагает использовать алтайских коз в качестве мобильных Wi-Fi-роутеров — эдакая следующая ступень взаимодействия человека и природы «во времена более интенсивных цифровых взаимосвязей». Кто-то прибегает к абсурдизации как реакции на политическую реальность времен пандемии — например, коллектив «Что делать» с их утопической Zoom-лабораторией. В 45-минутном фильме художники вырабатывают разные рефлексы как способ реагировать на новости. Один из способов, как нетрудно догадаться, — вызывать рвоту при виде насилия (отсылка то ли к «Заводному апельсину», то ли к японской послевоенной литературе).

Некоторые подходят к проблеме серьезнее. Чеченский медиахудожник Заур Цугаев собрал реальный портрет своей матери из банковских карт. Помимо подтрунивания над самой банковской системой (чтобы выпустить карты, Зауру пришлось перевести фотографию в ч/б и поставить точки для считывания), это отсылка и к финансовому краху, с которым столкнулись многие художники во время пандемии.

«Преимущество выставки в том, что мы можем включать в нее разные по темпераменту и энергии работы. Для некоторых характерна ирония и карнавальная позиция, другие же обладают серьезным политическим содержанием. Широкий тематический зонтик позволяет нам включать их в контекст одной выставки», — объясняет куратор.

Но все же ключевое и объединяющее слово во всей этой истории — «спекуляция». От прямых трактовок вроде рыночных спекулянтов и их махинаций до теорий заговора, конспирологии, фейков, нетрадиционных методов исцеления, виральных технологических стартапов и несуществующих тайных обществ.

Как устроена выставка

Из всех нынешних музеев «Гараж», пожалуй, наиболее интересно подходит к вопросу организации выставок. Вспомнить хоть последнюю триеннале — тогда экспозицию поделили по типам отношений между пригласившим и приглашенным художниками: «Мыс удачи», «Остров соперничества», «Архипелаг наставников», «Заповедник любви». Со «Спекуляциями, фейками и прогнозами» все еще сложнее.

Базовый принцип — это аркадность всей выставки. Отсылки здесь у каждого свои: кто-то вспоминает фильм «Трон», другие — «Матрицу» (где киберпространство маркируется модульной сеткой), а третьи — «Тетрис». «Музей превращается в геймифицированную среду, ты движешься, как пакмен, по дорожкам — то выше, то ниже», — рассказывает Воловод.

Все эти вводные — дело рук архитектурного бюро «Новое». Кураторы решили развить «игровую энергию» и перенести аркадность на само устройство экспозиции — придумать специальную систему символов и присвоить по два из них каждой работе. Всего их шесть: «Музей», «Рынок», «Тайна», «Код», «Нечеловек» и «Лекарство». Тьюториал по их использованию напечатан на первой странице буклета: «Знак „Нечеловек“ объединяет произведения, для которых уместно понятие нечеловеческих агентов, будь то растения, насекомые, рыбы, птицы, динозавры или аватары и искусственный интеллект». Звучит запутанно. Это признают и сами кураторы: «Конечно, эти диаграммы могут затруднить восприятие выставки — нет никакой последовательности или зональности. Темы распылены внутри тела выставки, а сами рубрикаторы формируют более сложную смысловую стереометрию. Это не А следует за Б. Скорее, хочется представить полигональную паутину или семейство созвездий», — объясняет эту систему знаков Воловод.

Как и в незнакомой компьютерной игре, сначала потребуется практика. Мне, кстати, подобная система символов скорее напомнила «Героев меча и магии» — ходишь по карте, собираешь ресурсы. Только вместо серы и древесины — «Рынок» и «Лекарство». Кстати, символы на экспликациях состоят из крупных пикселей — от этого игровой элемент только усиливается.

Что делать: смеяться, плакать или мечтать

Несмотря на геймификацию, победить в этой игре нельзя. Ровно как и проиграть — каждый сам выбирает свой игровой путь как способ реакции на постковидную реальность. Так что копинг-метод у всех разный — художники лишь могут натолкнуть на одну из траекторий.

Впрочем, некоторые совмещают сразу несколько. Например «Шесть кинетических историй для потребного будущего» коллектива «Что делать». Основная часть инсталляции — 45-минутное видео. На экране шесть Zoom-окошек, в каждом из них по художнику. Вместо виртуальных фонов и масок — кто этим не баловался во времена бесконечных созвонов — собственные работы (они представлены в соседнем зале и посвящены новым уголовным статьям и карательным практикам, которые появились во время пандемии).

«Мы начинаем нашу конференцию по выработке рефлексов для потребностей будущего. Нам необходимо дать ответы на вызовы, которые перед нами поставило время», — громогласно открывает онлайн-летучку одна из художниц. Рефлексы должны помочь человечеству справиться с гнетущей реальностью. Каждый из шести художников представляет лабораторию: «Риска и праздности», «Антибеспомощности», «Остановки», «Блуждающего тела», «Прикладной тошноты» и, наконец, «Трип-лабораторию Прибавочного энтузиазма».

После вступительного слова все шесть лаборантов отчитываются о проделанной работе, то есть искусственно вызывают рвоту, мысленно дарят друг другу предметы и так же невербально увеличивают и, наоборот, скукоживают пространство, в котором оказались. Самая пронзительная история — конечно, про тошноту. Чтобы справиться с невыносимой реальностью, «ученые» предлагают проблеваться: «Я, мы — насилие, — начинает доклад одна из лаборанток. — Нас всех тошнит от насилия. Будем зайками. Будем нравиться друг другу. Будем нежными друг с другом. Выразим происходящее телесно. Просто позволим себе стошнить. Больше не сдерживайся. Пусть тебя наконец вырвет. Пусть тошнит каждый раз. Пусть насилие перестанет быть в нашей природе, пусть растворится во рвоте. Больше не заблюривай блевотину — мы все помоем потом».

Многих художников эпоха коронацена погрузила в мир фейков и мистификаций. Например, Максим Трулов и Ксюша Ласточка придумали новую постковидную вселенную — в ней города превратились в автопарки. Все школы, кофейни и кинотеатры находятся в небольших трейлерах. Конечно, не обходится и без бандитов, мошенников и спекулянтов. Так, по городу начинает колесить фургончик с загадочной «бумажной панацеей», которая должна вылечить от всего. Намек ли это на безумные спекуляции в родительских чатах в WhatsApp или на упавшую платежеспособность населения — решать зрителю.

Кого-то спекуляции уводят, наоборот, в прошлое. Художница Дарья Правда создает свою собственную ретромистификацию — «Электрическое тело». Местом действия Дарья назначает Петербург конца XIX века, а в качестве наблюдаемого объекта выбирает придуманное тайное общество «Торус». Его основательница Елизавета Дмитриевна Прибыткова придумывает собственную психотехнику, с помощью которой можно нащупать свое электрополе. Художественные наблюдения Прибытковой, а также рассказы об ее арктической экспедиции и представлены в зале. Удивительно и забавно, как эта работа рифмуется с выставкой «Мы храним наши белые сны», которая прошла в «Гараже» год назад и также была посвящена мистике позапрошлого столетия: антропософам, масонам и толкователям Таро. Только вот их — Андрея Белого, Даниила Степанова и других — никто не придумывал. Впрочем, это не помешало реальным и выдуманным мистикам встретиться в одном и том же флигеле «Гаража» с разницей всего лишь в один год.