Думаю, как все закончить: «Все прошло хорошо» — мастерский фильм Франсуа Озона об эвтаназии

Франсуа Озона по праву можно считать одним из самых разнообразных французских режиссеров — и это притом что сейчас в целом принято не повторяться в своих фильмах. Некогда он был мастером эпатажа и кэмпа, однако уже третий фильм подряд то, что он снимает, сложно назвать вызывающим. «По воле божьей» хоть и рассказывал о громком деле педофилии в католическом приходе, но относился к главным героям с невероятным тактом и эмпатией. «Лето’85», история первой любви двух парней, познакомившихся на нормандском курорте, хоть и не была лишена мрачности, но не давила на зрителя драматичностью. Там, где другие режиссеры ушли бы в пошлость или излишние переживания, Озон позволяет себе и сбить пафос, и при этом заставить нас по-настоящему сопереживать. Как и «Лето’85», «Все прошло хорошо» — экранизация книги, которую Озон заприметил еще давно. Автобиографический роман Эмманюэль Бернейм «Все прошло хорошо» вышел в 2013 году — Озон тут же решил его экранизировать, но в итоге отказался: понял, что тема для него слишком сложная. Вообще Бернейм была давней подругой режиссера — в соавторстве с ней он написал четыре фильма, среди которых был и «Бассейн». В 2017 году она умерла. Озон перечитал книгу и, найдя в ней необходимую для себя точку зрения, все-таки взялся за работу.

Сходство не только в выборе темы и том, что оба фильма поставлены по автобиографическим повестям. Взгляды врачей и медицинского персонала в обоих фильмах тоже похожи — они уходят куда-то вбок, стараясь не касаться сложной темы. Находится общее и в структуре фильмов, разбиваемых на отрезки датами и, в случае «События», указанием срока беременности главной героини — как будто именно точность времени и его неумолимое течение помогают как нам, так и героям ухватиться за что-то неизменное. И Озон, и Диван не боятся говорить о сложном; и если в «Событии» киноязык нарочито скуп, то в «Все прошло хорошо» скупости нет места, наоборот, это кино полно деталей.

Те самые забытые линзы вырастают в постоянный прием таблеток, напоминая о том, что возраст берет свое у каждого из нас. Немногочисленные, но важные воспоминания о детстве ярче показывают характеры главных героев и приводят к нехитрому, но важному выводу: какими бы ни были наши родители, настанет время, когда нам придется их простить и начать за ними ухаживать. В этом уходе нет абсолютного всепрощения — Эмманюэль и Андре все равно могут себе позволить небольшие стычки, — однако чувствуется сострадание. При этом режиссер вовсе не смотрит на своих героев с абсолютным сочувствием — за успокаивающей музыкой Брамса, любимого героями, кроется и что-то более нервное, более неоднозначное.

Как и в «По воле божьей», в котором один из героев из более бедной семьи показывал, что на понимание в сложных вопросах могут рассчитывать не все, Озон позволяет себе небольшую ремарку о классовом вопросе. Узнав, сколько стоит процедура эвтаназии, Андре, коллекционер искусства, восклицает: «А что же делать бедным людям?» Режиссер признает, что его герои если и из среднего класса, то как минимум из его самой высокой планки и их проблемы могут быть понятны, на первый взгляд, не всем. Большое мастерство Озона заключается как раз в том, что эти различия между условными «нами» и «ими» он разрывает, предлагая нам просто встать на место людей, посмотреть их глазами и понять для себя, что бы сделали мы сами, если бы нас попросили помочь все закончить.