«Все боятся, а я не хочу бояться»: Говорим с режиссером Александром Хантом про «Межсезонье» Каким вышел фильм, основанный на истории псковских подростков
23 июня, когда казалось, что в России окончательно установился молчаливый культурный вакуум, в прокат вышло «Межсезонье» Александра Ханта. Даже трейлер удивляет своей смелостью: там цитируют заблокированную «Кольту», звучат слова «нужно устроить революцию», а подростки стреляют в силовиков.
Сюжет картины отталкивается от трагедии в Стругах Красных в ноябре 2016 года. Влюбленные девятиклассники Катя и Денис сбежали от родителей, заперлись на даче, открыли огонь по полиции и вскоре покончили с собой. В истории псковских подростков можно было усмотреть многое: Бонни и Клайда, Ромео и Джульетту. В ней была зияющая недосказанность, навсегда нераскрытая тайна, юность и сопутствующая ей смелость, любовь и горе. «Межсезонье» явно забирает приз зрительских симпатий: в главном зале «Октября» во время премьерного показа раздавались смех, болезненные вскрики и, наконец, аплодисменты.
Однако любому зрителю с самого начала просмотра станет ясно, что «Межсезонье» — не экранизация того, что случилось в Стругах Красных. Картина задает более высокую, общечеловеческую планку, начиная повествование с интервью с обыкновенными подростками. Часть из них молчит, смотря в камеру, а некоторые признаются, что их отношения с родителями — так себе. Одна девочка говорит, что дома у нее проявляется склонность к «саморазрушению», а другая рассказывает про отца и его проблемы с алкоголем.
Главные герои, одноклассники Саша и Даня, — точно такие же подростки из Екатеринбурга. У них, в общем-то, обычные родители: у девочки — строгий отчим-силовик и добрая, но покорная мать, у мальчика — гиперопекающая мама, которая начинает волноваться, если ребенок заперся в ванной. На классической подростковой вечеринке ребята пытаются заняться сексом, инициатива принадлежит Саше — Даня слишком робок. У них ничего не получается, потому что за ней приезжают разгневанный отчим и мать. Даня хочет вмешаться, но боится — и по пути домой получает лаконичное сообщение: «Ссыкло». С этого момента и начинается смелая, радикальная и роковая одиссея подростков.
«Межсезонье» говорит крупными мазками, в общем и обо всех — это кино о молодых людях и их отношениях с окружающим миром. Александр Хант пишет портрет усредненного российского подростка: он или она слушает, допустим, «Пошлую Молли», «Дайте танк!» и Face, возможно, читает, хочет что-то изменить, конфликтуя с окружающим миром, — путинская Россия этому очень способствует. Для этого режиссер говорит на разных языках. Например, при помощи главной сюжетной линии — сначала смешной, дерзкой, затем завораживающей, сказочной, а в конце опустошающей. Если всмотреться, местами она не до конца убедительна: ребята излишне быстро влюбились и осмелели. Также слышны социально-политические обертоны: от портрета Путина в кабинете участкового до «нужно устроить революцию». Посмотрев фильм, вы увидите не только самобытную и высокую операторскую работу (снимала жена режиссера Наталья Макарова) — у Ханта Россия может быть цветастым калейдоскопом, а не по-звягинцевски серой статичностью, — но и настоящее интервью с жителями Екатеринбурга. Им ребята задают единственный вопрос: «Вам нравится ваша жизнь?» За неутвердительными ответами следует парный пикет, исполненный отчаяния: «Делай как все», — красуется лозунг. Впрочем, этой догме не нужно учить — у родителей ребят, например, она будто в крови. Саша и Даня решили прожить жизнь иначе — их путь уникален, реалистичен и просит выводов, перемен.
Специально для The Village Глеб Балабан поговорил с режиссером фильма Александром Хантом об эзоповом языке, Минкульте и о том, как режиссер учил актеров-подростков харкать с моста.
О работе с подростками и случайных отсылках к «Титанику»
— Как вы пришли к идее «Межсезонья»?
— Я тогда занимался «Витькой Чесноком», он даже готов еще не был — это ноябрь 2016 года. Случилась трагедия «псковских подростков»: Катя и Денис забаррикадировались в доме с оружием, были полиция, СОБР, родители… С ними пытались договориться, но не удалось. Во время штурма ребята покончили с собой. «Межсезонье» оттолкнулось от этой истории и пошло дальше — оно исследует подростков. У нас был длинный-длинный кастинг, который не только начался до сценария, но и во многом его определил. Истории, рассказанные подростками, плавно перетекали в сюжетные линии фильма.
— Эти истории — те самые интервью в начале фильма?
— В том числе и они.
— Вырезали ли вы сцены перед российским прокатом?
— Нет, мы ничего не тронули, кроме одного титра — он рассказывал об истории Кати и Дениса. Однако я посмотрел и понял, что не имею права трогать их память — будто бы использовать эту историю. После первого фестиваля фильм показывали уже без него.
Чтобы прочитать целиком, купите подписку. Она открывает сразу три издания
месяц
год
Подписка предоставлена Redefine.media. Её можно оплатить российской или иностранной картой. Продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.
На связи The Village, это платный журнал. Чтобы читать нас, нужна подписка. Купите её, чтобы мы продолжали рассказывать вам эксклюзивные истории. Это не дороже, чем сходить в барбершоп.
The Village — это журнал о городах и жизни вопреки: про искусство, уличную политику, преодоление, травмы, протесты, панк и смелость оставаться собой. Получайте регулярные дайджесты The Village по событиям в Москве, Петербурге, Тбилиси, Ереване, Белграде, Стамбуле и других городах. Читайте наши репортажи, расследования и эксклюзивные свидетельства. Мир — есть все, что имеет место. Мы остаемся в нем с вами.
