Mirele — об эмоциональной независимости, умении делегировать и новом альбоме Большое интервью с Евой Гурари

Еве Гурари всего 20 лет, но она уже давно занимается музыкой. Началось все в 2016 году — вместе с Даниилом Шейком (бывшим участником La Vtornik и OQJAV) Ева сделала группу «Мы». Было много альбомов, драмы, расставаний и камбэков. После Ева встречалась с Кириллом Битовым — вторым участником дуэта La Vtornik. Именно он помогал ей писать первые сольные альбомы. Совмещать личную и профессиональную жизнь тоже было непросто.

В какой-то момент интервью Ева говорит: «О, давай выберем обложку для альбома. Какой зум сложный, сейчас… Смотри, вот эта норм? Мне кажется, самая прикольная». Ее релиз выходит через сутки: «У нас было все готово, но вчера получилась такая классная съемка, что я решила поменять». Ева все старается делать сама. А еще она очень много и увлеченно рассказывает — про фиты, друзей, домашнюю студию.

Сейчас у Евы все в порядке. И это видно: «В последнее время у меня такое хорошее настроение… даже самооценка поднялась! Или просто звезды хорошо встали. Я прямо даже не грустила последние три дня. Настроение расфигачить все».

Вот Ева показывает мне свою домашнюю студию. Микрофон, клавиши, MacBook Air и небольшие мониторы: «Раньше писала с маленькой колонкой JBL, но та совсем не вывозила». Женя Мильковский поделился с ней гитарой, рэпер Flesh отдал старую звуковую карту. На вопрос, как она делает продакшен песен с маленького ноутбука, Ева отвечает чуть смущенно: «Бывает сложно. На трех треках альбома есть щелчки. Произошла какая-то херня со звуком — ноутбук не выдержал, и баг вклинился в аудиодорожку. Так что теперь хочу немного заработать и новый купить комп».

Ева решила писать аранжировки самостоятельно не так давно. Раньше музыку делали ее партнеры Даниил Шейк и Кирилл Битов — музыкальные и романтические одновременно: «Даня мне вообще ничего не показывал. Кирилла я просила научить меня, а он в ответ просто предлагал все сделать сам. Когда просила его что-то поменять, он отвечал „пиши тогда сама“. Но я его понимаю, у него тоже в голове свой арт».

Постепенно Ева поняла, что зависеть от кого-либо ей не нравится: «Это не эгоизм, просто понимание: „Если сама не сделаешь, никто не сделает лучше“. Возможно, это какая-то херня с тем, что мне нужно доказать себе самой, что я все могу». Как Тайлеру (тот самостоятельно записал, спродюсировал и свел альбом «Igor»), Еве хотелось научиться делать все самой: обучающие ролики на YouTube в духе «Как настроить компрессор для вокала в лоджике», звонки Жене Мильковскому в четыре утра со словами: «Жень, помоги мне настроить барабаны, у меня ничего не получается». Женя помогал, а еще, кстати, засветился сразу на двух фитах.

Ева училась, и училась очень быстро. Сам альбом она написала почти в одиночку — включая сведение и мастеринг. Удивительно, но даже французский продюсер с мировым именем Myth Syzer, который появляется на одном из фитов, никак не участвовал в продакшене трека. Кстати, о нем Еве рассказал ее французский бойфренд, с которым она встречалась в Израиле.

Музыкально Ева завоевала свою независимость, остается лишь эмоциональный аспект. Большинство песен Евы все еще будто обращены к предыдущим партнерам: «Это было с самого начала, когда написалась первая песня для Мирель — „Агнец“. Там все тоже про ты, ты, ты… Я ее написала для Дани, потому что он меня игнорил — не общался вживую и нигде не отвечал». На новом альбоме все еще остается ты-центричность — в конце концов, пережить за три года два романа с известными музыкантами старше тебя не так-то просто. Ева признает это, но хочет двигаться дальше: «Сейчас начинается вообще другое время, в которое я уже не буду вот такой дурочкой».

Про Израиль

— Ты воспринимаешь свою жизнь в Израиле как перевернутую для себя страницу? Или все еще ощущаешь, что этот опыт имеет непосредственное влияние на тебя сейчас?

— Конечно, ощущаю, и очень хорошо. Я суперрада, что этот опыт случился. Он мне кажется одним из самых важных опытов в моей жизни. Он все перевернул — полное представление о мире, обо мне. Я не была там год, но у меня все еще живет там семья. Так что жизнь в Израиле дала большой отпечаток на мою нынешнюю жизнь.

— Вообще, когда переезжала, ты думала про полноценную иммиграцию? Представляла себе долгую жизнь в другой стране?

— Сначала я очень сильно не хотела никуда ехать. Я хотела жить в Ростове или переехать в Питер учиться — там у меня были друзья. Даже с моим широким кругозором мне не хотелось ехать в другую страну — мне вообще ничего не надо, у меня так все круто здесь.

У меня тогда не было своего дела, помимо блога в инстаграме и музыкальных каверов. Я только-только думала о том, чтобы делать что-то свое. И вот я переехала. Первые пять месяцев очень сильно хотела вернуться, купить билет на деньги, которых не было. Родители же у меня ничего не спросили — просто забрали с собой, и все.

Но потом я пошла там в школу и поняла, насколько мне там все нравится. Как все интересно и круто. Надо просто взять это все и не морочить никому голову. Чем дольше ты отрицаешь это все, тем хуже тебе становится. Я училась под Хайфой, а родители сейчас живут в Бат-Яме.

— Окей, а ты тогда думала о долгой жизни в Израиле — об армии, учебе, может быть, семье?

— Когда только я приехала в Израиль, начала от грусти и тоски записывать песни. На тот момент уже свои, уже. Буквально через несколько дней после того, как я написала свою первую песню, мне написал Даня, и мы с ним создали группу «Мы». Это случилось очень быстро. И, получается, я уже примерно знала, что хочу делать что-то музыкальное, и знала, что я точно не буду делать это в Израиле. Пока там жила, я собирала информацию от людей, узнавала, как там вообще с музыкальной индустрией. А там ее особо нет. Да и я четко понимала, что у меня целевая аудитория — российская, пока я не пишу на иврите или на английском.

И параллельно была другая крутая шутка — мне писало очень много людей, которые хотели устраивать мне концерты, съемки и так далее. В России, разумеется. Все были готовы платить за билеты. Так что я каждый шабат ездила в Москву или Питер. Смешно, что, когда я переехала сюда, год была просто тишина. Все, видимо, решили: «Ну, ладно, она уже здесь, значит, чуть позже позовем». Так что не сразу было понятно, где лучше, знаешь такое типа. И тут еще непонятно, что лучше-то.

Про лейбл и команду

— Летом ты говорила, что тебе очень не хватает менеджера, — сейчас, я так понимаю, все сложилось. Расскажи!

— Прекраснейшая Оля вела проект — трибьют-альбом «Мумий Тролля». И по воле счастливой судьбы предложила мне тоже сделать кавер для этого альбома. Так мы с ней познакомились и прообщались почти год. В какой-то момент мы болтали, и я подумала: «Мы с ней так много что-то делаем, и ни разу не ссорились, все было так круто. И вообще она такая талантливая и трудолюбивая, почему мы не работаем с ней постоянно?» Я спросила, не хочет ли она случайно быть моим менеджером или директором. Выяснилось, что она давно мне намекала, но я не поняла.

Но сейчас все сошлось, мы в одной команде, и мне очень нравится. Очень много дел вокруг сейчас происходит благодаря Оле. Да и вообще появилось желание жить и творить. У нас в команде много людей, которые разделяют мои идеи. Когда ты одна что-то делаешь, можешь в любой момент придумать крутой концепт, а потом забыть. И никто тебе не напомнит. Ведь это нужно только тебе, и ты никому не рассказываешь.

— Проскользнула нотка эйджизма. Шучу!

— Тут не в эйджизме дело — просто нужно идти в ногу со временем. Эти чуваки явно предлагали какую-то дичь, не подходящую молодой инди-поп-артистке, которая продвигает себя через тикток и инстаграм. Они хотят делать совершенно другое. У нас никаких точек соприкосновения, кроме того, что мы хотим делать концерты.

А «ДНК» лейбл мне этим и нравится — у них есть рекламное агентство, флористика какая-то и куча всего другого. И все это под лейблом «ДНК». Когда я переходила туда, там еще не было крупных артистов, а сейчас там Нилетто, Кристина Си, Адушкина. И к ним продолжают приходить. Все это создал Кирилл Диденок года за два.

У них очень крутая команда, они все супермилые, хорошие. Например, позавчера я им написала, что у меня нет денег, чтобы арендовать камеру, свет, студию. А мне нужно сделать анонс альбома — я сделала все, кроме него. На телефон снимать не хочется: я начала, но получалось так себе. И я опять ушла в себя — никому ничего не скажу, буду вывозить все сама. Потом поняла: «Хватит, опять я за свое. Надо написать ребятам». Они сразу согласились мне помочь, мне пришлось заплатить только за студию и реквизит. Ребята приехали, все отсняли — очень красиво, максимально креативно, быстро сделано. Так что очень важно вообще найти свою классную команду.

— Но, я так понимаю, у тебя не самые зависимые отношения с лейблом — когда за тебя делают все и отдают лишь проценты...

— Вообще нет, мне такое не нравится. Я сама по себе на самом деле очень люблю креативить. Конечно, я стараюсь бороться со своей привычкой делать все самой. Мне очень нужно учиться делегировать какие-то дела другим. Это не эгоизм даже, просто понимание: «Если сама не сделаешь, никто лучше не сделает». Возможно, это какая-то херня с тем, что мне нужно доказать себе самой, что я все могу.

Поэтому я приходила во всякие лейблы, а они говорили: «Так, короче, ты нам все делаешь, а мы с тебя берем кучу процентов». И предлагали договор на три-пять лет. И зачем мне такое? Ребята из «ДНК» классные, у них очень удобные условия. Я сразу сказала, мне нужны только дистрибуция и помощь по промо во время релиза. Если мне понадобится какая-то другая помощь, я сама скажу. А так в целом я сама все делаю.

— Ты называешь свою музыку инди-поп — тебе бы хотелось оставаться в этой нише? Что бы ты сказала, если бы к тебе пришел мейджор-лейбл и предложил сделать из тебя звезду?

— Ко мне приходят мейджор-лейблы, но они такого не говорят. Так не происходит. Обычно такое предлагают в каких-то продюсерских центрах — не знаю, могут ли на такое пойти мейджор-лейблы. Ко мне после выхода прошлого альбома приходили из Sony — не знаю, тайна это или нет, но мне все равно. Как обычно, все активизируются во время релизов, предлагают выпуститься у них.

Я показала им проморолики, альбом, который местами звучит даже попсово. Это не какая-то концептуальная музыка — песни меньше трех минут, куплеты, припевы. Они отказались релизить, да и мне их условия 50 на 50 тоже не сдались.

— Тебе как-то импонирует поп-музыка с полноценным продакшеном или тебе бы хотелось оставаться в своей независимой нише?

— Честно говоря, я уже не вижу большой разницы. Да и в целом я не смогу быть поп — я все равно все делаю сама: и песни, и текст. Вряд ли у меня настолько изменится сознание, что я начну писать что-то вроде «Я открыла мир других мужчин». Ну разве что по приколу… Но все равно это будет красивый поп, я не могу сделать что-то некрасивое. Ой, ну и сказала я. Сука какая-то. Но ведь по факту же! (Смеется.) Просто настроение в последние дни такое хорошее… у меня даже самооценка поднялась! Или просто звезды хорошо встали. Я прямо даже не грустила последние три дня. Настроение расфигачить все.

— Потом сидишь, пытаешься разобраться с автоматизацией и реверами.

— Ну, да, но, слушай, это прикольно. Конечно, в какой-то момент сложно. Но сейчас я смотрю на альбом и думаю: «Блин, вообще неплохо получилось для первого раза».

— А как ты училась — сидела в инете и смотрела обучающие видео? Типа «как подобрать компрессор для вокала в Logic Pro Х»?

— Да, примерно так все и было. Я очень много всего посмотрела на ютьюбе — у меня теперь в рекомендациях сплошные тьюториалы по записи. Плюс, когда я начинала писать альбом, часто общалась с Мильковским. Были моменты, когда я звонила ему в четыре утра: «Женя, я сейчас просто плачу, я не умею писать барабаны, можешь просто научить?» Он всегда говорил: «Приезжай».

Он тоже делает музыку сам. И с такой же страстью ко всему относится. Так что мы поймались на одном вайбе, и друг друга чему-то учили. Как раз вот всяким плагинам. Еще у меня есть друг… Сорри, если я много говорю, ты можешь меня останавливать — я могу говорить бесконечно.

— Мечта любого интервьюера!

— В общем, у меня есть друг Рома Деуз, саунд-продюсер — он делает альбомы «Свидания». Он суперклассный, один из лучших саунд-продюсеров в России, как мне кажется.

— У «Свидания» очень стильный звук.

— Да-а! Кстати, скоро у него тоже будет свой сольный альбом, на котором, возможно, будет наш фит. Но это пока секрет. В общем, к Роме я тоже все время обращаюсь за помощью.

— А вообще всю музыку ты пишешь дома — то есть у тебя что-то вроде студии?

— Вон за сушкой стоят две колонки, вот ноут с нашим зумом…

— Подожди, то есть ты весь альбом записала на MacBook Air? Вау!

— Да, иногда получается каша… Еще есть микрофон, наушники и дурацкая карта. Когда я начинала писать, у меня не было ничего, кроме маленькой клавиатуры и колонки JBL. Потом решила, что это не дело. Попросила у Жени гитару, чтобы научиться играть. К гитаре нужна была звуковая карта — ее мне отдал Flesh. Какая-то старая карта, но вроде работает. Портативная колонка Flip 4 — тоже не вариант, так что я накопила чуть-чуть денег и купила мониторы. Ну и новый микрофон заодно, а то старый был совсем дурацкий.

— Слушай, это так круто! Возможно, я не идеально расслушал альбом, но так ведь и не скажешь, что он записан в спальне на MacBook Air. Я думал, ты ходишь в студию, а это буквально бедрум-поп! Офигенно.

— Ну вот видишь, стоило делать альбом самой, чтобы получать такие комплименты.

(В этот момент наш Zoom прерывается. Я присоединяюсь через три минуты, и Ева уже выбирает обложку для релиза. Который должен выйти меньше чем через два дня.)

— Представляешь, всех сейчас напрягла, чтобы, блин, перезалить на всех площадках обложку. Давай, кстати выберем ее? Какой зум сложный… Смотри, вот эта норм? Мне кажется, вот эта самая прикольная.

— Если честно, мне другая больше понравилась. Но дело твое! Слушай, а почему ты выбираешь обложку за день до релиза?

— Нет, вообще у меня уже была обложка. Просто вчера мы как раз делали съемку для промопоста — получилось невероятно красиво. И мне стало обидно, что это никуда больше не попадет.

Ты-центричность, и как от нее избавиться

— Давай поговорим про настроение альбома. Это максимально субъективная вещь, но мне показалось, что предыдущий альбом был во многом… Как бы сформулировать… Терапевтическим. Там было много личных вещей — как будто ты прорабатываешь прошлое. Новый звучит чуть полегче.

— Прошлый альбом был очень разнообразный — такое ощущение, что каждая песня была на отдельную тему. Новый альбом об одной теме — просто про разные ситуации. И, мне кажется, он тоже максимально терапевтический. Если можно сравнить их энергию, то этот намного сильнее. Может, это не всегда слышно в тексте или музыке, но я под каждую песню рыдала раз пять минимум. Когда написала «Сахарную вату», на два месяца просто выпала из жизни: я ее написала и поняла, что сейчас это единственное, что я сейчас могу сказать. И два месяца я сидела, не притрагивалась ни к музыке, ни к чему. Перестала общаться с людьми. Это был прямо трэш. Но потом все стало чуть лучше.

— Еще я, знаешь, что заметил — ты очень часто в песнях обращаешься на «ты». Вопрос — к кому? К бывшим партнерам или…? Меня прямо удивила ты-центричность твоих песен — по количеству слов «ты» и «тебя» их можно сравнивать с диссами.

— Мне кажется, это связано с тем, что я не рассказываю там какую-то историю именно зрителям. Знаешь, у людей бывают песни, в которых они рассказывают: жила-была девочка, появился мальчик и так далее.

У меня это обращение. Это чувства, которые я испытываю, но не могу выразить словами. Видимо, у меня проблема только в одном: когда в романтических отношениях я не могу что-то сказать, я пишу песню.

Это было с самого начала, когда написалась первая песня для Мирель — «Агнец». Там все тоже про ты, ты, ты… Я ее написала для Дани, потому что он меня игнорил — не общался вживую и нигде не отвечал. Я подумала, что мы и так пишем друг другу песни, ну мы типа друг другу все время поем песни, надо сейчас тоже написать, вот почему бы не сделать то же самое сейчас. Так что я написала песню, чтобы донести до него слова. Как-то так. Видимо, когда я не могу что-то сказать, я пишу.

— Может быть, дурацкий вопрос, но тебе бы не хотелось самой сместить фокус на себя? 

— Да, я много об этом думала. Меня тоже выворачивает от того, что оно вот так… Когда я пишу песни, я не думаю о том, как тексты песен совместятся друг с другом. А все вышло, как будто я и правда много загонялась насчет того, чтобы на альбоме были одинаковые темы. Я даже думала дописать песен про что-то еще — экологию или любовь к себе. Но потом решила, что нужно быть честной — как написано, так написано. Да и тянуть больше не хочется. Напишу потом еще песен.

Мне кажется, следующие альбомы точно будут уже не «ты, ты, ты», а «я, я, я». Сейчас начинается вообще другое время, в которое я не буду уже вот такой вот дурочкой.

— Здорово! Мне кажется, твоя песня «Я сила» — крута в этом плане, ты там очень классная. И там даже нет условного «ты», такой живой и красивый манифест любви к себе без какого-то рэперского самолюбования.

— Да, мне тоже хочется делать больше такого. Очень хочется. Но просто не всегда получалось, пока писала сейчас. Но вот сейчас получится, сто процентов, просто вот миллион, максимум. Я уже написала несколько песен новых, уже почти готов новый альбом — он такой красивый. Ладно, понимаю, что об этом рано. Но хочется уже доделать!

Про психологию и отношения с мамой

— Прости, если я не в свое дело лезу, ты можешь меня как-то осечь. Если в каком-то смысле музыка для тебя — это терапия вроде психодрамы, когда ты проговариваешь свои травмы, ты не думала прорабатывать это с психологами? Что ты вообще про это думаешь?

— Вообще, я стараюсь это делать с людьми, с которыми проблема и происходит. Стараюсь с ними разговаривать. Раньше я была закрытой и не могла ни с кем нормально разговаривать, но сейчас все по-другому. Постепенно-постепенно я открываюсь. Недавно я в первый раз позвонила психотерапевту — у меня была какая-то жесть, и я вообще не знала, что делать. Он меня немножко сориентировал. Мне понравилось на самом деле. Но пока я не решила, куда и к кому идти, может, найти кого-то другого. Пока что у меня суперхорошее настроение, и я об этом не думаю.

— Это мои домыслы, но, возможно, ты могла бы избавляться от ты-центричности не через музыку — чтобы в песнях освободилось больше места для тебя самой...

— Об этом я тоже думала… Но ведь если не будет проблем, то не будет и музыки. Мне так кажется. Я помню, как-то раз я писала какую-то веселую песню и показала ее маме… Вообще мы с ней стали намного лучше ладить в последние годы, до этого я с ней не так хорошо общалась. А недавно я поняла, как сильно мы с ней похожи. Она суперэмоциональная, я в целом тоже… Ну, не суперсильно, но вайб один. 

— Ты не смотрела фильм «Аризонская мечта»?

— Нет.

— Посмотри обязательно, если будет время. Это замечательный фильм Кустурицы с Джонни Деппом — там как раз про отношения дочки и матери. Про то, как они похожи, и про то, как дочка вначале с этим спорит, а потом это принимает.

— Да, наверное, что-то похожее. В общем, когда я стала ей больше доверять, я начала ставить свои новые песни, чтобы она оценивала. Как-то раз я написала веселую песню, а она говорит: «Ев, конечно, круто, но твое — это грустить. Понимаешь, человек обращается к музыке, когда ему плохо. Когда ему хорошо, он слушает что-то поверхностное, ведь он в основном занят своими мыслями, своими ощущениями. Когда ему хорошо, когда у него эйфория, он не ищет поддержки — ему она не нужна. А когда тебе грустно, ты ищешь такого же человека, который прожил то же самое, что и ты, и ты ищешь его в музыке. Ищешь, потому что ты особо можешь ни с кем не общаться. Музыка — это в основном спасение. И через веселую музыку очень мало кого можно спасти», — вот мама красиво завуалировала. Я думаю: «Вау, прикольно».

Фотографии, использованные в материале, были сделаны в ноябре 2018-го года. 

РЕДАКЦИЯ ВЫРАЖАЕТ БЛАГОДАРНОСТЬ Третьяковской галерее за помощь в организации съёмки