The Village прощается с местами, которые закрылись в 2020 году

На первый взгляд, в Москве ничего не поменялось. Работают кинотеатры. Работают бары, кафе и рестораны — просто до 11 вечера. Работают клубы. (Закрыты только почему-то музеи.) Люди стоят в пробках, гуляют по бульварам, ездят на метро и автобусах.

Так сразу и не скажешь, что, по разным подсчетам, каждый пятый бизнес в стране не смог пережить пандемию. Этот город слишком большой — в нем нельзя жить сразу во всем. Поэтому для нас он состоит из мест, куда мы ходим постоянно. Ночных ларьков. Кафе, где можно поработать. Стареньких кинотеатров.

И вот их пропажа как раз таки заметна — для тех, кто туда ходил годами, но чьих усилий не хватило, чтобы спасти место, выручка которого просела без туристов и случайных прохожих. Москва, конечно, это переживет — всегда переживала, этот город не может не меняться. Но мы решили все-таки отдать должное тем местам, которые не пережили этот кризис, и попросили рассказать о них людей, которым закрывшиеся бары, рестораны, магазины и другие бизнесы были небезразличны.

Saxon + Parole

Ресторан из докрымской жизни, 2013 — 2020

Юрий Болотов

Продакт-менеджер

 Честно говоря, когда ты спросила, какие закрытия 2020 года вас расстроили большего всего, я просто не вспомнил Saxon+Parole. Причин тут две: во-первых, формально он закрылся еще зимой, еще до ковида, совсем в другой жизни. А во-вторых, он и был местом из другой жизни, даже не доковидной, а докрымской и последние пару лет как будто существовал по инерции.

S+P появился еще тогда, когда Патриаршие были районом экспатов, приехавших работать в крупных российских компаниях, и его пик как будто пришелся на 2014–2016 годы. Большой американский ресторан, тогда — один из главных столпов района наряду с Uilliam’s — приятнее всего туда ходилось по утрам, потому что по вечерам в нем негде сесть.

В 10 утра субботы, пока весь район еще только просыпался, я приходил в S+P, садился у распахнутого в пол окна, брал идеальное яйцо бенедикт, бургер, грибной мусс, кофе, иногда какой-нибудь коктейль — а ресторан вокруг быстро наполнялся веселыми и шумными семьями иностранцев, которые с детьми также зашли на бранч. В такие моменты, конечно, несложно было обмануть себя, что Москва — благополучный западный город.

С годами и экспатских семей становилось меньше, и концепция ресторана стала надоедать (даже нью-йоркский ресторан-близнец перешел от современной американской кухни на паназию), и сами Патриаршие изменились, перенасытившись новыми ресторанными концепциями. S+P постепенно превратился в мамонта, а его прежняя роль как будто отошла Remy Kitchen Bakery. В 2019 году, часто проходя мимо S+P по вечерам по пути домой, я видел, как в большом ресторане заняты всего пара столиков. Это был конец.

Весь год площадка S+P пустует, но у меня нет сожаления. Клево, что это было, и мне не хватает культового грибного мусса (его рецепт даже есть на The Village!), но все меняется. И было бы классно, если бы на его месте открылась не пара новых ресторанов, а нормальный продуктовый — Патриаршим его очень не хватает.

Клуб Night Flight

Памятник эпохи, 1992 — 2020

Лев Левченко

Журналист

 Принадлежавший шведам, один из первых ночных клубов Москвы, по сути — дорогой бордель/стрип-клуб для экспатов. «У нас за 20 лет не было ни одной перестрелки», — хвастался в интервью в 2014 году генеральный управляющий клуба Матс Яннсон, и это многое сообщает о клубе и его месте в истории Москвы. В той Москве отсутствие перестрелок в клубе считалось конкурентным преимуществом, на Тверской можно было держать бордель (сейчас, по словам завсегдатаев, они съехали куда-то в сторону Нового Арбата), а самым европейским местом был принадлежавший все тем же шведам ресторан «Скандинавия» во дворах Тверской за Night Flight, где — не поверите — подавались даже приличные бургеры! Странно звучит? Ну да. Night Flight был таким мостиком от той дикой Москвы к той, в которой мы живем сейчас.

«Республика»

Первый модный книжный города, 2006 — 2021 (переформатирование)

Таня Решетник

Журналистка

 В первый раз в «Республике» я оказалась в 15 лет в 2006 году. Конечно, с папой. Он читал журнал «Большой город», «Афишу» и знал про все новое в городе. Тогда «Республика» казалась невообразимым магазином: книги в нарядных переплетах, яркие обложки, молескины, цветные ручки, баллоны краски для граффити, пластинки, какая-то мелочевка — разве можно сравнить с советским «Домом книги» на Арбате, куда мы ходили раньше? В магазине играла модная музыка, а работать в «Республике» казалось даже престижным.

Купить на свои карманные я особо ничего не могла, но гуляла между подарочных изданий в скользких обложках часами. Читать я любила и к праздникам обязательно заказывала родителям что-нибудь из новинок «Республики» — казалось, что и подборка книг в городе года до 2010-го у них была самая актуальная.

После 2010-го я уже начала зарабатывать сама, но в «Республику» заходила все реже: появился отличный магазин у «Гаража», я открыла для себя мелкие несетевые книжные. «Республика» осталась запасным вариантом для срочных подарков, а из ностальгических соображений я изредка забредала в магазин на Тверской. Он был самым уютным и каким-то домашним — кажется, подростком в нем я побывала со всеми своими крашами и близкими людьми.

Когда стало известно о скором закрытии «Республики», я не слишком огорчилась: все книги, мелочи, упаковочную бумагу, ручки я давно заказываю онлайн. Но что-то в груди все равно екнуло: это был магазин моих счастливых подростковых лет, наше место с папой, первый модный книжный в городе, какая-то новая, как тогда казалось, эпоха. И не зря: за «Республикой» последовали «Старбакс», Uniqlo, Topshop, а потом Москва и вовсе стала немножечко Европой.

«Маяк»

Бар как дом лучшего друга, 1993 — 2020

Василий Воловик

Архитектор

 «Маяк» — это любимейшее место. Ни с чем не сравнимое. Первый раз, когда я туда попал, меня поразил этот огромный зал. Все очень по-домашнему устроено, по-театральному, что ли. Ну и эта невероятная фишка с туалетом, что находился за стойкой бармена и про который никогда никто не знал, ну, тот, кто заходил впервые. Еще мне очень нравилось, что в «Маяк» можно было прийти в любой момент, когда ты один или тебе грустно. И не надо было никому звонить, потому что стопроцентно ты встретишь там друзей или друзей друзей. Никогда не было такого, что ты пришел и там нет никого из знакомых.

Самая невероятная традиция «Маяка», которая возникла несколько позже, — это знаменитые пятничные танцы. Все всегда их ждали. И на этих танцах произошло немало встреч, романов. Это все тоже было легендарно. Зачастую музыку ставила сама Дюка — хиты дискотеки 80-х, но всем это ужасно нравилось.

У меня был период каких-то шатаний, лет пять назад. Я в гостях, усталый. Выпили вина, потом крепкого, ну и я поехал к себе домой, в Крылатское. Дома никого не было, я тогда жил один. И я поехал на метро — тогда только продлили ветку из Крылатского дальше, аж до Митина ее дотянули. И я проснулся на последнем поезде в полвторого ночи. В центр идут пустые поезда сплошняком, но мне не разрешили проехать пару станций до «Крыла». Никаких приложений такси у меня не было. Я выхожу в абсолютно пустом Митине — кругом пустота, мертвяк. Каким-то чудом мне попался таксист, и вдруг у меня переключилось сознание — проснулось невероятное человеколюбие. Захотелось срочно с кем-то поговорить, я даже звал таксиста домой на бокальчик. Добрался я до дома, лег в кровать, успокоился.

И тут мне звонит мой младший брат из гостей и говорит «приезжай». Мчусь к ним — в гости к Леше Зябликову. Там молодежь, всем лет по 20. Время — часа три ночи: кто валяется, кто заснул. И алкоголя нет. И тут я понимаю, что могу легко возглавить всю эту молодую тусовку. И я говорю: «Народ, встаем, ловим четыре такси и поехали в „Маяк“». Полный сюр. Каким-то образом я поднял всю эту тусовку. Заваливаемся в пустой «Маяк» — вечер воскресенья. И мы заполнили его целиком, сели за большой стол и начали играть в шляпу.

У ребят денег не было совершенно, а у меня на черный день заныкана 5-тысячная купюра. Я сразу отдал ее менеджеру и попросил нам все накрыть. И остаток ночи нас кормили, поили. Ну и конечно же, мы пили водку — главный напиток «Маяка». Вино там выпивалось редко.

Безумно весело тогда посидели, буквально до рассвета. Меня совершенно не рубило, вся грусть куда-то развеялась. Мы доехали до дома, начали петь песни у подъезда, нас вскоре забрали полицейские. Так что весь следующий день мы провели в ментовке. Такой вот был день в моей жизни!

Так что да, «Маяк» стал чем-то вроде дома твоего лучшего друга. Куда ты можешь прийти в любое время дня и ночи и чувствовать себя там абсолютно прекрасно. Потом все немного испортилось: менеджеры стали вредные, не разрешали играть на знаменитом фортепиано, шуметь. Ну а когда запретили курить — были постоянные кружки на улице внизу длиннющей лестницы. Бывали драки, бывали дружбы. Но это невероятное место. Для людей моего поколения — огромный пласт. Спасибо Мите Борисову.

«Лисица»

Бар с лучшим двором Москвы, 2015 — 2020

Егор Панёв

Логист

 В «Лисице» меня привлекло расположение — уединенный двор в самом центре Москвы, интерьер — очень неброский, при этом располагающий к растрате кровных и веселью, ну и количество знакомых, которых ты всегда там можешь встретить. Кто-то зашел — выпил — потанцевал — рассказал — и вот ты там проводишь практически каждые выходные. Трудно не влюбиться в место, где играет «Start Me Up», «What Went Down» и «Вдоль ночных дорог» за 30 минут.

Я как-то повздорил с каким-то парнем в баре. Слово за слово, и вот мы уже на улице с помятыми боками. Но по итогу мы объясняем охраннику, что все в порядке, претензий не имеем и так далее. Я сам прошу охранника впустить моего оппонента внутрь, так как сочувствую ему (и себе) из-за того, что мы не послушаем сет его друзей.

И это единственный раз, когда я столкнулся там с конфликтом. Там всегда было достаточно спокойно и дружелюбно.

Vogue Cafe

Символ гламурной Москвы нулевых, 2003 — 2020

Мария Лобанова

Фуд-блогер

 Какая-то лондонская элегантность в стиле Алены Долецкой в интерьере и котлеты в меню — если искать символы нулевых, то здесь. В открывшемся в 2003 году Vogue Cafe собирались все Мирославы Думы и Ксении Собчак города, как и все новые олигархи, чиновники, заезжие губернаторы, мировые дизайнеры, лучшие фотографы и самые отчаянные девушки из Харькова и Тамбова.

Здесь Новиков ввел моду на бутерброды с домашней колбасой и рукколу с креветками, в меню можно было найти «мамину» баклажанную икру и сельдь на тостах. Здесь впервые появилась фирменная витрина с десертами, мимо которой должен пройти каждый гость, не дрогнув перед обилием сладкого, и здесь же расцвела традиция посылать дорогущие тарелки с ягодами за столик понравившейся девушке.

Мой рекорд — три за вечер. Один оказался женатым, второй — скучным в сексе, зато роман с третьим оказался и бурным, и продолжительным, и закончился разбитым сердцем.

Все гламурные дивы города и самые дорогие шлюхи каждый вечер собирались здесь. Но никто не смог найти такую громкую партию, как 19-летний бармен Vogue Cafe Кирилл, который на долгое время стал возлюбленным бизнес-леди Марины Кузьминой, покинувшей после знаменательной встречи и Андрея Малахова, и светскую жизнь.

А как забыть шеф-повара Юрия Рожкова, который 13 лет возглавлял здесь кухню? Помню, лет шесть назад в Москву примчался международный директор ресторанов Conde Nast — рассказать, что в мире разразился ЗОЖ и что нам надо идти в ногу со временем. Никаких сливок, муки, сахара, забыть о жирах. Мы все внимательно записали.

И тут вышел Рожков, огромный и грозный, как Громозека из «Тайны третьей планеты» и сказал: «Ничто не делает еду такой вкусной, как сливочное масло. Я на нем готовил, готовлю и буду готовить». И театрально при полной тишине вышел.

Были времена, были люди, кипели страсти. Остались только руккола и #зож.

А на месте Vogue Cafe, говорят, будет магазин adidas.

Кинотеатр «Горизонт» —

Всегда устаревший, но все-таки лучший на районе, 1966 — 2020

Лев Левченко

Журналист

 Последний кинотеатр Хамовников (не считая ЦДХ) — закрылся не из-за пандемии, а по причине отсутствия «компромисса с собственниками по условиям аренды данного объекта», что бы это ни значило. «Горизонт» всегда был немного не на своем месте — ровесник «Пушкинского», за свой инопланетный модернистский облик и общую европейскость — москвичи постарше вспоминали, как из кинотеатра в свое время вкусно пахло свежемолотым кофе — он недаром попал в «Три тополя на Плющихе». Но и в десятые в эпоху «Пионера» и ладно отремонтированных кинотеатров «Москино» переделанный в 1999 году как кинотеатр сети «Формула кино» (также уже почившей) «Горизонт» — синяя мебель, суши-бар, бессмысленный «бизнес-зал» и игровые автоматы — смотрелся рудиментом из совсем другой эпохи. Что не мешало ему быть идеальным кинотеатром 100-тысячного, на секунду, района — недалеко от дома, с полупустыми залами по ночам и с утра и копеечными билетами.

Filial 

Кафе от полуночников для полуночников, 2013 — ноябрь 2020

Андрей Ноговицын

Преподаватель английского языка и фотограф

 Мы с друзьями ходили в «Филиал» с его открытия. В то время мы были фанатами «Пропаганды», «Кризиса жанра» и «Людей как людей», тогда ими всеми управляла одна группа людей. Нам «Филиал» понравился тем, что еда там была изысканнее, чем в «Пробке» или в «Кризисе».

«Филиал» работал всю ночь, и после полуночи или под утро там можно было спрятаться от шума и людей. Для меня это место было тихой гаванью между «Солянкой» и «Симачевым», где можно было вкусно поесть и недорого выпить портвейна. Мы собирались с друзьями, уставшие и голодные после работы или тусовок, если все еще были трезвые, ели вкусную еду, дальше пили, вели долгие беседы и наполняли это место той жизнью, которой уже нет.

В последнее время я там бывал редко, потому что, ну, жизнь меняется. Когда я заглядывал туда, у меня возникало чувство сродни тому, когда ты возвращаешься в свой старый дом. Знакомые запахи, темный дальний зал, тяжелые стулья — все это возвращало меня на несколько лет назад. И вот теперь он закрыт. Еще одно место, связанное с твоей жизнью, закрыто и остается только в памяти.

«Вермель»

Клуб, где играли все, 1996 — 2020

Паша Яблонский

Журналист

 Если вы долго жили в Москве и хоть сколько-то интересовались концертами, вы не могли не слышать о «Вермеле». Клуб на Раушской набережной — в месте центр альном, но жутко неудобном с точки зрения доступности — был всегда. Я с ним впервые столкнулся вскоре после рождения. Мне было полтора года.

В 1997 году мои молодые родители отправились на концерт Бориса Гребенщикова — тот выступал с презентацией альбома «Лилит». В середине 90-х Гребенщиков много экспериментировал с образами, однако после альбомов «Снежный лев» и «Навигатор» родители явно не ожидали, что Гребенщиков появится на сцене в кожаной косухе, а что еще важнее — с большим опозданием.

Задержка, а также неожиданно тяжелое звучание ускорили темп потребления алкоголя. Через некоторое время папа с другом уже стояли на набережной. Друг брал его на слабо — предлагал искупаться в Москве-реке. Слегка поразмыслив, папа согласился, оставив рядом с забором одежду. Друг остался смеяться на берегу. Тут из клуба вышла моя мама и, увидев гребущего кролем папу и объезжающего его речные трамваи, наехала на друга. Мол, какого черта ты его надоумил, а сам стоишь на берегу (музыка из теплоходов, вероятно, играла). Другу ничего не оставалась делать, кроме как бросаться в воду. Прямо в костюме. Так папа и его друг искупались в Москве-реке.

Я лично побывал в «Вермеле» много позже. Уже как организатор — в клубе на Раушской мы с друзьями делали несколько фестивалей. Наверное, площадка не идеально подходила нам по формату — мы и не знали, кто может играть в «Вермеле», кроме Псоя Короленко и группы «Корабль», — но условия были хорошие, а подставы ждать не приходилось. Пожалуй, это главное, чем веяло от места — стабильностью (в хорошем смысле слова). Фестивали прошли на ура, а организаторов и не смутило, что выходящая покурить публика забиралась на капот стоящего рядом «Запорожца», а также активно употребляла алкоголь в пяти метрах от входа.

Как и принято в Москве, где клубов по-прежнему не хватает, часто концерты в «Вермеле» не сочетались. У клуба оставался интеллигентский хиппи-флер начала нулевых, но играть здесь мог кто угодно. Например, группа «Позоры» — во время прошлогоднего шоукейса Moscow Music Week. Но новую и загадочную для завсегдатаев музыку здесь всегда принимали. И это, пожалуй, главное свойство «Вермеля», за который все его любили.

Dada

Грузинское кафе как комьюнити-центр, 2012 — декабрь 2020

Филипп Миронов

Журналист, ведущий телеграм-канала «Психо Daily»

 Представитель жанра комьюнити-заведения, расположенного на не проходной Новокузнецкой (в том же доме в нулевые в подвале Ad Marginem издавало Проханова и сидел легендарный книжный Shakespeare & Co.).

Dada — кафе с грузинской едой, не настолько великолепной, чтобы за ней ехать, зато с сердечной атмосферой, которую создавали наши друзья и радушный хозяин Ика Гагуа. Если вы узнали о нем из новости о закрытии, значит, вы входите в другой круг общения, и у вас свои намоленные бары, которые вы цените не за пастрами и особую крафтяру, а за Васяна и Людочку, которые там работают и/или напиваются. В Петербурге мест, куда люди ходят на людей, полно, а в Москве никогда не достаточно.

Dada вместе со своим затейливым инстаграмом, где фотки выкладывают триптихами «искусство-гости-еда» доработает до конца декабря и отправится на погост к заведениям, на которые одним наплевать, а кто-то по ним скорбит, потому это слепки чьей-то прекрасной дружбы. Как в Касабланке.

«Алые паруса»

Один из немногих приличных продуктовых на Патриарших, 2006 — 2020

Марина

Жительница Патриарших

 Я живу рядом с «Алыми парусами» и ходила туда несколько лет. Для нашего района, я считаю, очень приличный магазин. В центре, сами понимаете, с хорошими продуктовыми беда. «Алые паруса» был большим с нормальным выбором готовых продуктов — никуда не надо было больше ходить. Еще там были маковые булочки — у меня ребенок только их ел. И я даже не знаю, где еще можно такие купить. В других местах, где я покупала тоже маковые, — совсем не то. Они, наверное, с каким-то определенным хлебозаводом работали: булочки были, совсем как советские, маковые, с хрустящей корочкой и сдобой внутри — ну просто прелесть.

Жаль, что магазин закрылся. У меня туда ребенок спокойно ходил, что-то покупал — мы живем тут рядышком, две минуты на самокате прокатиться. Надеюсь, на его месте откроется не очередной ресторан или фуд-корт. У нас открыли «Магнолию» на Бронной, напротив дома патриарха, так там ценник на 30 % дороже, чем в обычной «Магнолии» на Гашека. Видимо, из-за того, что это Патрики. Есть, конечно, маленькие магазинчики, «Бонжур», «Глобус гурмэ». Но если мне нужен большой магазин, то я езжу в «Метро» в Марьиной Роще либо в «Перекресток» на Тишинке.

Les на Покровке

Самая красивая кофейня на Покровке и идеальное третье место, 2016 — ноябрь 2020

Полина Клёнова-Ленская

Соавтор телеграм-канала «да бл* би»

 Есть понятие comfort food, а вот Les — это comfort cafe, где все привычно, можно встретить пару знакомых лиц, поработать и выпить стабильно хороший кофе. Правда, их молочные напитки — лучше кофейных, а еще всегда прекрасные какао и холодные напитки (эспрессо-тоник!).

Les на Покровке разительно отличался от их же точек на Рождественском бульваре и в Музее Москвы. Там ты будто попадал в немного мрачный магический мир, а Покровка была современной, залитой светом кофейней с растениями, подвесными столами и сложной зеленой геометрией на белых стенах. Позже Les стал коллабиться с фуд-проектами: здесь были Bao, пончики «Сахар», впервые прогремели завтраки Eggsellent и закрепилось меню «МОХа» — благодаря им я узнала, какой сложной и действительно вкусной может быть веганская еда.

В Les я ходила с открытия. В тот момент вся моя жизнь крутилась вокруг Покровки и окрестностей: я оканчивала «Вышку», мои друзья учились на «Трехсвяте» и Мясницкой, а я на Старой Басманной — ходила сюда после пар пешком. В отличие от «Кооператива», в Les много мест и вайфай, поэтому мы часто заседали здесь: писали эссе, тестовые задания, курсовые, статьи по работе и так далее. Я была постоянницей года полтора, ну а потом появилось много новых мест, мы с подругой начали вести кофейный блог, и «по долгу службы» отдавала предпочтение им.

Тогда мы знали всю команду, а с некоторыми поддерживаем контакт до сих пор. У меня был мой стол — большой у окна, — я пыталась занять его при любой возможности. Там я глазела на прохожих и удобно разваливалась в кресле. Идеальный фото-спот — не хочу даже считать, сколько селфи с пальмой я за ним сделала. Еще я любила выходить на улицу с чашкой и сидеть на подоконнике, подставляя лицо солнцу, — идеальный перерыв от работы для тех, кто не курит.

Для меня с закрытием Les ушла эпоха. Та, где я еще учусь, хороших кофеен на пересчет и в них мало кто разбирается. За эти четыре года я выпустилась, сменила работу и место жительства, выросла. Кофеен становилось больше, но я знала, что всегда могу пойти в Les и тут все будет как прежде. Эпоха ушла не только для меня лично, но и для кофейной карты Москвы. Покровка — дорогое место, и здесь высокая конкуренция, особенно среди кофеен. Новости о закрытии здесь — обычное дело, а Les казался чем-то незыблемым и вечным.

«Тажин»

Прорывной вегетарианский ресторан, 2016 — 2020

Наташа Шапошникова

Influencer-менеджер

 «Тажин» был первым местом, где я узнала, что хумус может быть из всего чего угодно: свеклы, тыквы, печеных перцев и так далее. Еда в «Тажине» была таким авторским взглядом на классические марокканские блюда.

Я узнала про это место 2016 году. Тогда я работала в Faces & Laces, и наш офис располагался вблизи Трубной улицы. Мы постоянно ходили на обеды в «Юность» или в «Караваевых». И вот однажды на Трубной появился «Тажин». Мне ужасно нравился интерьер с элементами марокканской стилистики, но с большим количеством света и воздуха. Огромные окна, практически в пол, добавляли какой-то романтики — сидишь и смотришь, как люди спешат по своим делам.

Я до сих пор скучаю по моей любимой вегетарианской шаурме в тесте фило. Идеальная: жирная, сытная и бомбически вкусная. Иногда я заказывала сразу две, я могла бы съесть и больше, но вовремя останавливала себя.

Glenuill

Хороший ресторан Глена Баллиса, где всегда можно было найти людей, небезразличных к еде, 2014 — 2020

Анна Масловская

Создатель марки украшений Anna Maslovskaya, бывший редактор разделов «Еда» на «Афише» и The Village

 Glenuill открылся в 2014 году, в разгар моей карьеры ресторанного критика. На тот момент — один из лучших ресторанов Москвы, аналогов которому было мало. Разумеется, я бывала в нем очень и очень часто.

Очень вкусно, изобретательно, красиво, за соседними столиками сидели люди, небезучастные к еде — все, что мне было нужно. Здесь я бывала со своим мужчиной, со своими ближайшими подругами, даже съемку в Cosmopolitan со мной делали именно здесь. Я нежно люблю Glenuill и буду его помнить. Чем сейчас я заменяю его? Любым рестораном, руку к которому приложил ресторатор и бренд-шеф Глен Баллис.

«Чебуречная» в Солянском проезде

Последний бастион дешевого пьянства в центре, 2000 — 2020

Лев Левченко

Журналист

 Безымянный шалман у выхода с «нижнего „Китая“» (то есть со станции метро «Китай-город» в сторону Солянки) — который пережил «Солянку», «Смену», парк «Горка», «Дич» и еще несколько клубов и баров и в котором некоторые завсегдатаи этих мест, думаю, не раз обнаруживали себя посреди ночи за столами-стоячками с пластиковой рюмкой водки, пластиковым стаканом томатного сока и чебуреком с сулугуни. Там же себя часто находили местные, бездомные, клерки, подростки и просто туристы: «Чебуречная» оставалась последним бюджетным бастионом круглосуточного скотского времяпрепровождения (с собой там никогда не отпускали) в такой близости от формального центра города. Дальше — только в легендарную «Дружбу», но она до девяти и далеко, «Советские времена», но в них нет души, или на вокзалы. Теперь, видимо, только на вокзалы.