3D-помощь медикам, вечерние патрули и «те самые "Мегеры"»: Как живут энергетики Приангарья Три истории людей, увлеченных не только работой

3D против коронавируса

В этом году многие помогали медикам, которые боролись с коронавирусом. Я знаю, что у En+ были большие проекты в этом направлении. Я тоже решил не остаться в стороне: моя мама — медик, и я понимал, с чем нам придется столкнуться. Поэтому, когда на меня вышли иркутские специалисты, занимающиеся 3D-печатью, с предложением принять участие в акции «Мейкеры против Covid-19», откликнулся сразу.

Акция была полностью добровольческая: кураторы привлекали спонсоров и оплачивали материалы (один килограмм пластика для принтера стоит порядка полутора тысяч рублей), распределяли задачи, собирали отчеты и обратную связь. У меня пластик уже был в наличии, поэтому за помощью не обращался. Собственно, мы печатали сами крепления для экранов, которые вырезались из ПЭТ-листов — их я тоже купил на свои деньги. На печать деталей для одной такой защитной конструкции уходило около часа, плюс примерно столько же на то, чтобы изготовить остальные элементы и собрать готовое изделие. Всего я успел сделать 16 штук из запланированных двух десятков: пришлось уехать на изоляцию от предприятия. Поэтому даже передать СИЗы медикам не смог сам, попросил коллегу. Думаю, врачам в тот период действительно важна была любая помощь.

Я рад, что мои принтеры пригодились для важного дела: пока в Братске их мало, только в нескольких рекламных агентствах. Я же не представляю свою жизнь без 3D-печати сейчас: два принтера купил сразу после окончания магистратуры, и с тех пор экспериментирую. С их помощью можно делать все, что угодно — корпуса для электроники, запчасти для бытовой техники, поделки. Можно реализовывать проекты, изготавливать макеты новых деталей — любую идею можно просто взять и распечатать. Думаю, эти устройства скоро станут чем-то вроде микроволновки — скоро будут почти в каждом доме.

Люди с жизненным опытом

Городская дружина «СПАС» появилась в Усть-Илимске в 2014 году. Тогда вышел федеральный закон о добровольных дружинах, и в компании En+ Group появилось предложение создать дружины из числа своих сотрудников. Все-таки, мы живем здесь, и можем внести свой вклад, чтобы жизнь в городах была более спокойной. Знаю, что такая дружина действует и в других городах присутствия компании — в Братске, в Красноярском крае.

Изначально в нашу дружину вошли сотрудники Усть-Илимской ГЭС и ТЭЦ, и до сих пор это наш основной костяк, к которому позже примкнули казаки. В соответствии с федеральным законом у добровольных дружин есть права и обязанности, и работаем мы совместно с полицией, оказываем им содействие в патрулировании городских улиц, задержании нарушителей правопорядка, участвуем в поиске пропавших людей.

Каждый вечер работа дружины начинается с инструктажа, который проходит в полиции, затем определяется маршрут патрулирования. У дружинников есть специальные жилеты, значки и удостоверения. А вот оружия нет, и за весь период работы, несмотря на то, что нашим ребятам приходилось применять, физическую силу, ни одного преступления в отношении дружинника не было зафиксировано. При этом все мы застрахованы компанией, и в целом нам помогают: выделили помещение, оргтехнику, постоянно уточняют, есть ли у нас все необходимое для работы. 

До пандемии мы выявляли по 150 административных правонарушений в месяц, сейчас — 60-70 нарушений. Конечно, это связано в первую очередь с тем, что увеселительные заведения по вечерам не работают, стало спокойнее. Тем не менее, работа для дружины всегда есть:мы регулярно участвуем в раскрытии преступлений и задержаниях распространителей наркотиков: выявляли, фиксировали, доводили до суда.

Ребята у нас в большинстве выходят в патруль постоянно. Есть и совсем молодые, 22 года, и старожилы: например, Андрею Васильевичу Базанову уже за 60, а он по-прежнему бодрый и боевой. Но средний возраст дружинников у нас — за сорок. Считаю, это хорошо: люди полны сил и при этом уже имеют жизненный опыт, могут взвешенно рассуждать и действовать в любой ситуации. 

Те самые «Мегеры»

Около двух лет назад коллега Елена Широкова пригласила меня в качестве штурмана съездить в тайгу на неделю, на пик Черского. У нее УАЗ «Патриот», тогда он был еще неподготовленным, и все говорили нам, что для стоковой машины маршрут непроходим. Но мы доехали. И поняли, что подходим друг другу — сложилась команда. Сначала просто катали по маршрутам, найденным в интернете, а потом встретили ребят, которые предложили поучаствовать в Кубке Иркутской области по внедорожному автоспорту. Решили попробовать.

Нужно понимать, что Кубок — это пять больших суточных гонок в течение года. В прошлом году основные проходили в Братске, Тулуне и в Иркутске. Для нас это был пробный заезд, мы не выиграли, конечно. Но из каждой гонки мы приезжали сами и на целой машине, а для внедорожного спорта это большое достижение. Часто случаются такие поломки, что команду приходится эвакуировать. Было очень приятно как-то встретить человека из джип-тусовки и услышать: «Так вы те самые "Мегеры" (название экипажа. — Прим. ред.), которые бензопилой лед пилили?» Приятно, что про нас говорят.

А с пилой просто вышла неожиданная ситуация: на одном из этапов озеро, в котором разместили шоу-точку, замерзло за ночь. А точку взять нужно, без нее нет смысла продолжать гонку. И вот, пока все смотрели на семисантиметровый лед, который невозможно было пробить ничем, мы взяли бензопилу и стали его пилить. Нам помогла еще одна команда, и мы справились.

Бензопила и на гонках, и в поездках по бездорожью — незаменимый инструмент. Может сломаться машина, и понадобятся дрова, чтобы жить в тайге. Может упасть дерево, и нужно его распиливать.  А вот оружия у нас нет. Каких-то неприятных людей в тайге мы никогда не встречали, там бывают только джиперы, и они очень дружелюбные и отзывчивые ребята. А вот дикие животные попадались. Поэтому стараемся больше шуметь и держаться вместе.

Такие поездки очень помогают освободить голову. Должности у нас с Леной ответственные, я — инженер, она — специалист по охране труда. Но в тайге мозг работает совсем иначе: там и стратегия, и головоломки, и физические нагрузки, и радость победы.  А профессия здесь только помогает: по работе я имею дело с самым разным оборудованием и электроникой, поэтому в машине могу починить почти все. Разве что двигатель перебрать мы не сможем. Хотя, кто знает — пока и не пробовали.