Петербургские краеведы — новые рок-звезды The Village поговорил с авторами знаковых блогов о парадных, квартирах, плитке и витражах

Ксения Сидорина

@mettlachtile

О чем: честный рассказ о домах и парадных, с акцентом на метлахскую плитку

Год: с 2018

Ажурная лестница

Для съемки я выбрала место, которое мне кажется очень петербургским. Мы на черной лестнице одного из самых помпезных особняков города. Дворовый флигель барского дома, темная парадная, предназначенная для слуг, и тут же — уникальная ажурная металлическая лестница сложного рисунка. Вероятнее всего, лестница появилась около 1885 года, когда архитектор Максимилиан Егорович Месмахер был приглашен модернизировать флигель. Примерно в то же время появились металлические лестницы системы «Жоли», которые было так удобно привозить на место монтажа и собирать силами буквально пары мужчин — «Икея» конца XIX века. Есть у этой лестницы одна довольно драматичная особенность: в случае пожара спуститься по ней будет сложно — металл от температуры, как известно, плавится.

«Великий петербургский миф»

Я родилась в Петербурге, но я из тех горожан, которые не считают, что Питер — самый классный город на земле. Тут грязно, везде заборы какие-то, тут все немного раздолбанное. Я не чувствую в Петербурге правильного для меня лично течения времени — оно течет урывками: есть дореволюционный период, потом советский, они между собой не дружат. Мой любимый город — Одесса: там время воспринимается очень правильно — оно непрерывное.

Я завела инстаграм про Петербург, потому что для меня нет проблемы завести инстаграм про не самый любимый город. Мне хотелось бы привести людей к мысли о том, что «Великий петербургский миф» пора, наконец, бросить. Все обожают Питер — «лучший город на планете». Неправда. Каждый город на планете классный. Везде свои плюсы и проблемы. Мне бы меньше всего хотелось, чтобы мой инстик воспринимали как продолжение мифа места. Такая же плитка, как в Петербурге, есть много где еще — надо просто обратить на нее внимание.

Меня иногда шеймят носители петербургского мифа, причем даже ребята гораздо моложе меня. Для меня инстаграм — еще и платформа для экспериментов в SMM. Я свободно использую методы из серии «не поставил лайк — не получишь следующий пост» или кликбейтные заголовки, публикую бесконечное количество сторис, чтобы поднять себе количество просмотров и охваты. Для меня инстик — плейграунд. А есть настоящие петербургские краеведы, которые любят город сердцем, душой, «живут старым Петербургом» (это цитата). Как-то один такой краевед сказал, что я занимаюсь только дешевым самопиаром и хайпом, полностью забыв, что я, по сути, его коллега по цеху.

Мне хотелось бы привести людей к мысли о том, что «Великий петербургский миф» пора, наконец, бросить

Появление блога кое-что изменило в моей жизни. Промежуточных результата два: меня пригласили эксперткой в фонд «Внимание» и я не откинулась от грусти. В сентябре 2018 года меня бросил жених — он просто ушел, пока я была на работе, оставив на столе записку «Прощай». Спустя два месяца вернулся, но тогда я думала, что все, конец. В то же время меня уволили с работы, потому что я две недели сидела на транквилизаторах: приходила в офис и рыдала.

Я не могла бросить блог — сказался азарт маркетолога и эсэмэмщика: на тот момент у меня уже было семь тысяч подписчиков, и мне было жалко их терять. Два дня я делала вид, что все ок. На третий честно написала пост о том, что меня бросили и мне очень хреново. Написала, что не знаю, будут ли дальше силы на посты. Недели полторы после этого разбирала директ. С самого утра и до вечера, как раз в освободившееся от работы и молодого человека время. Люди писали: «Держись, все будет хорошо, ты классная». Это было суперкруто. Я не ожидала, что полторы недели общения с незнакомыми людьми могут помочь, — обычно я скорее избегаю общения.

Cлучаи, когда мой инстаграм делал что-то полезное:

1. Арт-парадная, которую я снимала для The Village. Несколько телеканалов сделали про нее сюжеты, а на меня вышел сын человека, расписавшего парадную, и сказал: «Спасибо, будет что дочери про деда показать».
2. Мы вместе с краеведом Лешей Шишкиным обнаружили, что пропала фрамуга с травленым стеклом на Гороховой, 24. Леша сделал пост, о ситуации написали СМИ, КГИОП возбудил дело, фрамугу нашли.
3. Пропавший витраж в доме на Тележной. Я написала в КГИОП — они разбираются.
4. Еще мы нашли мраморную музу комедии Талию в обычном дворе. Я надеюсь, что горожане, узнав о таких находках, сами станут внимательнее смотреть по сторонам и обязательно что-нибудь обнаружат.

Краеведческий гэнг

В ведении инстаграма мне очень помогает профильное образование: я окончила кафедру музейного дела и охраны памятников философского факультета СПбГУ. Другой важный источник теоретической информации — это Алексей Шишкин (петербургский краевед, автор инстаграма @stadter. — Прим. ред.). Леша умеет работать с архивами и книгами лучше, чем я. Мы начали общаться с Лешей в мой самый депрессивный период. Мы живем в соседних домах на «Приморской» — познакомились после того самого поста, стали ходить с ним по парадным, тогда-то и начали появляться самые интересные находки. Я выходила из дома с отсутствующим взглядом, мы брали кофе и просто шли вперед. Мне кажется, чтобы вести краеведческий аккаунт, важно не выбирать локации заранее. Если ты узнал о локации из интернета, значит, скорее всего, в ней уже нет ничего интересного. Просто иди вперед и внимательно смотри.

Как-то раз мы с Лешей Шишкиным гуляли по городу. Как обычно, заходили во все парадные подряд. В одной меня привлекла популярная плитка с флоральным рисунком в необычном сеттинге из очень разухабистой настенной лепнины. Мы поднялись повыше, чтобы сделать пару кадров, и тут из квартиры вышла дама в огромной меховой шапке. Она начала нас выгонять, угрожая полицией и спрашивая, не стыдно ли нам. У нас есть правило: если выгоняют, мы уходим. Вышли. Дама — за нами. Зашли в небольшой выставочный зал, провели там полчаса. Вышли — нас встретили уже четыре дамы в огромных шапках. Одна сходу с огромным интересом спросила: «Вы кто, наркоманы?» Я ответила, что мы не наркоманы, а краеведы. «Вот видишь, Алла, это, похоже, приличные люди», — разочарованно протянула дама и пошла домой. Алла смущенно попросила прощения и тоже ушла.

Я ответила, что мы не наркоманы, а краеведы.

У нас есть небольшая тусовка краеведов. В сентябре я поняла, что с краеведами надо дружить, потому что один в поле не воин — особенно в случае с большим Петербургом, где слишком много всего крутого и интересного. Пришлось перебороть социофобию — на транках это было не так сложно. Помимо нас с Лешей, в гэнге состоит Даня: он известен тем, что его семья отремонтировала парадную на Большом проспекте Петроградской стороны.

Кстати, меня раздражает, когда пишут: «Петербуржцы молодцы, потому что реставрируют все своими руками». Кто-то и правда молодец: например, Данина семья при реставрации обращалась к специалистам. А кто-то другой, будь он хоть трижды хорошим человеком, не обладает нужными знаниями, пулом знакомств и суммой денег — он сделает плохо, и мы потеряем памятник. Памятники лучше просто мыть — тут не прогадаете. С нами Макс Косьмин, Даша oldoorspb и Маша, которая расследует истории старых открыток. Я надеюсь, со временем на наших маленьких понедельничных встречах будет больше людей — а значит, больше крутых историй и находок.

У меня есть пул из примерно десяти блогов, которых я читаю постоянно. Среди них — неочевидные: например, инстаграм классного петербургского архитектора Ивана Савченко. Когда я хочу поднять настроение, захожу к Ване. У него в инстаграме нет страданий, он не постит драматичные истории про утраты. Там семья и детали архитектуры. Смотришь на фотографии — жить становится легче.

Еще я читаю @ceramic_izrazez — аккаунт сотрудницы краеведческого музея, в котором она выкладывает фото предметов из фондов. Мы бы их не увидели, возможно, никогда, но есть Юля — спасибо ей. Цоп-цоп-цоп — богиня из Москвы: она, среди прочего, занимается урбанистической археологией — спускается в какие-то ямы, копает; все, что она там находит, атрибутирует, фотографирует и выкладывает, рассказывая о находках адекватным языком.

Часть моих подписок — британцы, которые занимаются такой популярной штукой, как мадларкинг: ждут отлива Темзы и копаются в грязи. Осенью мы с Лешей пытались заняться мадларкингом в Смоленке: у нас было две газовые лампы, мы полезли в резиновых сапогах в реку в минус один. Почти ничего крутого не нашли, только осколки фарфора — в основном ЛФЗ. Подождем, когда наступит сезон.

Dropbox с плиткой

Больше всего я пишу о плитке. Сейчас я уже такой уроборос — мне неоткуда брать знания о метлахе в Рунете, я варюсь сама в себе. Когда я начинала, знала три завода, которые поставляли плитку в Петербурге, — сейчас знаю 20. Для того чтобы написать пост про плитку, мне приходится, например, обратиться к заводу в Германии, который закрыли в 2011 году, дождаться ответа, перевести его с немецкого. Я очень не люблю, когда пишут голословную ерунду, и люблю, когда пишут проверенную информацию. Я суперзапариваюсь с фактчекингом — и это позволяет мне уверенно говорить, что в плитке я эксперт.

Я отвечаю на все сообщения в директе, поэтому знаю, кто меня читает и кто мне пишет. 77 % — женщины, только 40 % подписчиков — из Петербурга. Одна подписчица рассказала, что меня ей посоветовал жилец в доходном доме Дехтеринского. Девушка фотографировала плитку, а он в это время вышел покурить из квартиры. Увидел ее и сказал: «А вы на mettlachtile подписаны? Подпишитесь».

Мне пишут абсолютно разные люди — от работниц музеев до плиткоукладчиков. Некоторые люди пишут, чтобы поныть: «Расхерачили такой город, все плохо, все потеряно». А когда ты отвечаешь «Чувак, пойдем просто помоем парадку» — они пишут: «Нет, это должны делать КГИОП, ЖЭК — кто угодно, но не я». Еще есть категория людей, которые про тот самый петербургский миф: «великолепные витражи», «уникальную лепнину». Восхищающиеся люди не совсем мое, красивое любить просто. Есть классные ребята, которые присылают фотографии с плиткой, — они думают, что я такой dropbox. Это очень круто, потому что я одна никогда не увижу все то же самое, что видят мои 17 тысяч подписчиков. Благодаря им я напитываюсь экспертными знаниями.

Всегда приятно, когда пишут профильные специалисты — музейщики, реставраторы, археологи, плиточники, строители. Я невероятно бешусь из-за того, что краеведение — область знания с нулевым порогом вхождения. Любой человек может сказать «я краевед», и все поверят. Потом он напишет что угодно — и в это тоже поверят. Информацию никто не проверяет, особенно если она про утраты и сносы. Все сразу начинают выть — часто на пустом месте. Но если ты пишешь о плитке, а тебя прораб зовет заценить ремонт — ты на верном пути, ты пишешь дельные вещи. Прорабы в плитке разбираются.

Свалить из инстаграма

Мне кажется, у краеведческого бума три основных причины. Первая — о краеведении в принципе стали писать. И тут, думаю, Макс Косьмин сыграл очень большую роль. Вторая — в России история циклична. Мы очень любим страдать: «Нет империи, дома разрушаются». Краеведческий взлет связан со стыдом за революцию. Третий фактор — вымерло поколение, которое органически было связано с дореволюционным наследием. Мы оторвались от этой истории. А когда ты от чего-то отрываешься, а потом находишь — оно для тебя совершенно новое. Девятнадцатилетние парни, которые активно ведут краеведческие блоги, — для них же это суперновая история, терра инкогнита.

Если говорить о том, к чему по-хорошему должна привести вся эта краеведческая волна: все должны свалить из инстаграма и любить то, что у них есть под ногами, прямо сейчас. Я пристально слежу за финскими инстаграмами. Мне казалось, уж у них-то должны быть крутые блоги. Дудки! Почти ничего нет. А все потому, что им не нужно дополнительно утверждать ценность наследия через блоги.

Денис и Маша

@paradnye

О чем: фотофиксация красивых дореволюционных парадных (с адресами)

Год: с 2016

Любимое место

Мы в особняке Щигельского (улица Глинки, 6). История дома началась в 1836 году. Архитектор — Людвиг Людвигович Бонштедт. В этом доме жил Александр Николаевич Бенуа, о чем даже есть небольшое повествование. Мы выбрали именно это место из-за его необыкновенной красоты. Это незаслуженно один из наименее популярных адресов у наших подписчиков.

Другие адреса, которые нас в свое время поразили: Тележная, 9, — эта парадная практически недоступна, не многие в ней бывали, но она точно самая красивая из всех, что нам приходилось встречать. Переулок Ульяны Громовой, 4, и Басков, 26, — те места, где начинаешь чувствовать время. Невский, 134, — замечательный адрес, который отлично походит для того, чтобы начать знакомство с парадными Петербурга: доступ туда не ограничен, она отлично подойдет для того, чтобы сделать пару фотографий для своего инстаграма. Свежая, светлая, со множеством фотогеничных декоративных элементов.

Девушка Маша и город

Меня зовут Денис, я из Беларуси. В 2016 году приехал на выходные в Петербург. Влюбился за один день дважды: в девушку Машу и в город. Закончил отработку по контракту (трудился несколько лет в шахте) и уже в 2017-м переехал в Петербург, поступил в аспирантуру, ушел в продажи.

Проект в инстаграме был создан с целью аккумуляции людей и последующей трансформации аккаунта в коммерческую страницу: я вынашивал идею открытия небольшого семейного кафе. Поначалу события развивались именно по такому сценарию. А потом мы вместе с Машей попали под убористый летний дождь, до метро добирались перебежками через парадные у «Чернышевской», некоторые были открыты — и тогда мы поняли, что может быть интересно людям. Мыслей о трансформации аккаунта, как задумывалось изначально, сегодня уже нет и близко: жалко своих трудов и самой идеи. А вот над кафе начали работу, но параллельно истории про парадные.

Те места, очарование которых сами жильцы или их гости в суете не замечают, показались нам наполненными эстетикой

Ни наше образование, ни профессиональная деятельность никаким образом не связаны с тем, что сегодня можно увидеть на странице @paradnye. Просто сложилось так, что те места, очарование которых сами жильцы или их гости в суете не замечают, показались нам наполненными эстетикой. Мы это показали в интернете, и многие с нами согласились. Рост аудитории был равномерный, без каких-либо скачков; последние пару месяцев, правда, начали подписываться активнее — до 200 человек в день. Мы сейчас посмотрели на статистику инстаграма: 44 % подписчиков — в возрасте 25–34; 64 % — девушки. В директ часто пишут взрослые люди — может быть, даже чаще, чем молодежь.

Некоторые снимки мы делали сами, что-то искали в Сети. Потом, когда мы стали побольше, нам начали присылать часть адресов и фотографий. Не могу сказать, что у нас какая-то постоянная команда; просто есть активные подписчики. Многие потом «отваливаются»: мы не монетизируем аккаунт — возможно, в этом проблема. Реклама у нас была лишь однажды, хотя заявки постоянно приходят в директ: подписчиков, несомненно, раздражают рекламные публикации, поэтому мы против.

50 тысяч культурных людей

Примерно 40 % адресов в инстаграме — входящие заявки от подписчиков, остальные 60 % — Машина активность в социальных сетях и на форумах. Мы уже достаточно подогрели интерес к теме, поэтому в одном только инстаграме по отдельным хештегам ежедневно появляются десятки постов. Все снимки сделаны на iPhone 8, 10 или Xiaomi Mi 6x. Многие опубликованные у нас авторы справляются теми же средствами, насколько мне известно.

В парадные попадаем очень просто: никаких универсальных ключей или списка кодов у нас нет — ждем, когда кто-то откроет дверь, или просим по домофону открыть. В среднем три человека из четырех охотно открывают. Мы не говорим, что пришли фотографировать парадные, и тем более не говорим, что звонит почтальон — у нас свои работающие истории. Жильцы чаще всего на нас вообще не реагируют. С агрессией мы ни разу не встречались, честное слово (хотя не раз читали об этом на некоторых страницах). Любопытство бывает, недоумение, скепсис — но не более того.

Зато иногда мы сталкиваемся с непониманием и легкой агрессией со стороны отдельных блогеров и хранителей старого фонда — это связано с тем, что мы открыто публикуем адреса. Мы много рассуждали на эту тему (и даже анализировали количество посещений адреса в течение двух суток после публикации в аккаунте) — пришли к выводу, что открытые адреса не навредят ни самим жильцам, ни парадным. Не устаем повторять, что на @paradnye подписаны больше 50 тысяч очень культурных и воспитанных людей.

Иногда мы сталкиваемся с непониманием и легкой агрессией со стороны отдельных блогеров и хранителей старого фонда — это связано с тем, что мы открыто публикуем адреса

Нельзя не отметить, что тиражируемость парадных в инстаграме за последние полтора года выросла в разы, а мы этому в некоторой степени поспособствовали, чем очень гордимся. Теперь даже за пределами Петербурга знают, какие у нас в городе есть парадные (не подъезды), спрашивают перед посещением города, можно ли туда попасть и «куда с детьми посоветуете сходить».

Общее состояние парадных мы бы оценили как стабильно тяжелое. В этом есть своеобразный балабановский шарм, но продолжаться бесконечно так не может, и чем больше адресов мы посещаем, тем очевиднее становится острота этого вопроса. Едва ли вам удастся найти во всем городе хотя бы несколько парадных, в которых не были бы исписаны стены, поколот кафель, отбиты куски лепнины, погребены под слоями краски тончайшие детали, завалены мусором оконные проемы или балки.

На фоне существующих в стране и городе проблем вопрос состояния парадных не кажется существенным, поэтому на уровне городской администрации эта ситуация разрешится, увы, не скоро. Важно, чтобы люди это осознавали и не уничтожали собственноручно то, что уцелело.

Маршруты с адресами

Сложно сказать, чем объясняется сегодняшний краеведческий бум. Хотелось бы объяснить его ростом общего уровня образованности, но предположение сомнительное. Может быть, бум происходит на фоне прогрессировавшей десятилетиями архитектурной деградации в строительстве жилых домов. А может, просто ценность старого фонда с годами увеличивается: он превращается в «очень старый», и люди это осознают.

Из аккаунтов-ветеранов можем рекомендовать @nekolesnik, @vezenin, @syndrom__stendalya. Нравится относительно недавний аккаунт @mettlachtile. Из тематических ресурсов читаем только citywalls — это наша самая большая рекомендация.

Хотелось бы организовать в отдельных частях города несколько маршрутов со свободным и бесплатным доступом ко всем адресам. Чтобы любой желающий мог скачать себе на телефон приложение, выбрать для себя ближайший и наиболее интересный маршрут со списком действующих кодов и прогуляться в свое удовольствие. Добавить интересные описания, перевести их на разные языки. Подключить инструменты донатирования — тогда любой пользователь сможет сделать перевод в фонд капитального ремонта понравившейся парадной. Вырастем еще на несколько десятков тысяч подписчиков и, может быть, станем ближе к реализации проекта.

Александр Горностаев

vitrazhi_spb

О чем: рассказы о петербургских витражах

Год: с 2019

Витраж с лилиями

Одно из моих любимых мест — доходный дом купца Смирнова на Васильевском острове. В детстве я часто бывал в этом доме у своих знакомых, и мое первое знакомство с витражом произошло именно здесь. Мне очень нравились эти лилии, и лишь спустя много лет, когда стала доступна всемирная Сеть и появилось огромное разнообразие литературы по краеведению, я узнал, что архитектор этого дома Федор Федорович фон Постельс возвел и мой дом на улице Большая Зеленина, что стало для меня большим открытием.

Осколки былого величия

Я родился в Лениграде в 1988 году. С самого рождения и по настоящее время живу на Петроградской стороне. Мои детство и юность прошли в доме герцога Николая Николаевича Лейхтенбергского — это настоящая жемчужина стиля модерн. Днями напролет я рассматривал уникальную мозаику Сергея Тимофеевича Шелкового, и, видимо, тогда во мне и проснулась неудержимая любовь к городу. Витраж как элемент декора поразил меня своей роскошью и таинственностью, особенно восхищало, как эти хрупкие осколки былого великолепия смогли выжить в городе трех революций, красного террора, блокады и капремонта 1970-х годов.

После школы я долгое время занимался музыкой, у меня педагогическое музыкальное образование, но профессиональным музыкантом так и не стал. Сейчас работаю в Петербургском метрополитене, в службе безопасности. У меня идеальный график 2/2, поэтому я могу две недели в месяц уделять любимому занятию.

Идея создать отдельный блог, посвященный витражам, появилась на фоне регулярных печальных событий, связанных с демонтажами. Окончательно решил, что надо действовать, когда краеведы Ксения Сидорина и Алексей Шишкин обнаружили очередную пропажу — она случилась еще в 2011 году — в доме на Тележной улице.

Сейчас работаю в Петербургском метрополитене, в службе безопасности. У меня идеальный график 2/2, поэтому я могу две недели в месяц уделять любимому занятию

300 фрагментов

Обычно я выбираю улицу и начинаю ее изучать дом за домом. Каждая улица в историческом центре Петербурга таит в себе много интересного, а каждый дом хранит свою историю. Внутрь попасть иногда очень просто, а иногда очень сложно. Чаще всего использую связку универсальных ключей, но есть много интересных объектов, где они не подходят, — тогда приходится идти на контакт с жильцами. Отношение жильцов разное: часто сталкиваюсь с негативом, но приветливых и интересующихся все же больше.

Довод о том, что адреса с витражами не следует «светить» из-за потенциальных краж, считаю несколько надуманным. Тот, кто хочет совершить кражу, и так найдет информацию, сейчас ее хватает. Я никогда не пишу конкретных адресов — только сведения о домовладельце и архитекторе. Этой информации достаточно, чтобы самостоятельно найти конкретный дом. На проблему можно взглянуть и с другой стороны: если постоянно утаивать адреса, многие артефакты уйдут в прошлое. А ведь большинство витражей и прочих архитектурных деталей требуют срочной реставрации — без огласки они, как правило, никому не нужны.

Состояние исторических витражей в городе в основном удручающее. По моим подсчетам, в Петербурге сохранилось около 300 фрагментов, из них больше половины требуют реставрации. Многие витражи замазаны ужасной краской, многие — наполовину разбиты.

Виртуальный архив витражей

Пока сложно сказать, что за люди следят за моими публикациями, — блогу всего пара месяцев. Я очень надеюсь, что нас с подписчиками объединяет любовь к Петербургу. Благодаря одной из подписчиц меня пригласили в квартиру на Петроградской стороне, где на кухне уцелел замечательный витраж — думаю, скоро расскажу об этом подробнее в блоге. Иногда люди пишут мне о витражах, которые были в домах, где они провели детство, это очень приятно и трогательно. Я не уверен, что смогу исследовать абсолютно все витражи, поэтому с радостью получаю сообщения от подписчиков с фотографиями из их парадных.

Рост интереса к краеведению сейчас большой. В первую очередь это связано с развитием социальных сетей: люди могут находить единомышленников, делиться информацией. Развитие цифровых технологий — также одна из главных причин так называемого краеведческого бума. Еще 15 лет назад о витражах или каминах в парадных знали только жители старого фонда и маленькая кучка краеведов-исследователей, а сейчас в два клика можно взглянуть на весь мир.

Мой топ-5 рекомендаций краеведческих блогов:

1) Ксения Сидорина @mettlachtile. Ксюша знает все о метлахской плитке и музеях Петербурга, а еще умеет фантастически подать практически любую информацию.

2) Максим Косьмин и его блог, посвященный красоте старого фонда @maax_sf, комментарии тут излишни.

3) Алексей Шишкин @stadter знает все о каждом доходном (и не только) доме Петербурга.

4) Ника Артемьева @nika_artemyeva — прекрасные архитектурные детали Петербурга, Прибалтики и Скандинавии. Ника — волонтер проекта «Открытый город», она делает много хорошего для Петербурга.

5) Дарья @oldoorspb изучает старинные петербургские двери: их массово демонтируют, в то время как они требуют трепетного внимания.

Моя цель — влюблять людей в Петербург. Учить беречь культурное наследие. В идеале мне бы хотелось зафиксировать все имеющиеся в городе витражи, ведь, насколько я знаю, даже у КГИОП они никак не каталогизированы. Хочу сделать свой профиль в инстаграме архивом витражей.

Максим Косьмин

@maax_sf

О чем: рассказы о дореволюционном фонде Петербурга — отдельных и коммунальных квартирах

Год: с 2016

В доме Бака

Эти подсобные помещения с овальным окном находятся в доходном доме Юлиана Бака на Кирочной улице. Они часть бывшей огромной квартиры, где несколько лет в 1900-х жил военный министр Редигер. Здесь работали его писари, отсюда когда-то вела лестница в основную часть квартиры (остатки лестницы есть и сейчас). Эти низкие комнатки упоминаются в мемуарах Редигера, хотя, казалось бы, ничего особенного, кроме овального окна, здесь нет. В этом особенность старых домов: любая неприметная комнатушка хранит истории, а в Петербурге таких комнатушек больше, чем где-либо. Дому Бака в этом смысле повезло: силами замечательной команды инициативных жильцов здесь изучен почти каждый уголок, и все равно они умудряются узнавать о доме что-то новое. Такое нужно пожелать каждому дому.

Квартиры на сайтах недвижимости

Я сам не до конца понимаю, петербуржцем в каком поколении являюсь. Моя семья — выходцы из крестьян; одна бабушка родилась в Петербурге, но ее родители какое-то время жили в Латвии; вторая бабушка родилась в деревне на Вологодчине и приехала сюда ребенком с родителями. А недавно я узнал, что прапрадедушка по линии первой бабушки в начале ХХ века жил в Петербурге, работал на Апраксином рынке, был управляющим посудной лавки «Кузнецовского фарфора» и покончил жизнь самоубийством в 1906 году: судя по тому, что я нашел в газетах, он, «лежа в кровати, лишил себя жизни двумя выстрелами в голову». Причем с утра он передал своему коллеге по магазину немаленькую сумму денег и оставил записку, где попросил у семьи прощения. Причину этого поступка я не знаю.

Я работаю в судостроении на инженерной должности. Не очень любою называть себя краеведом, потому что как минимум у меня нет соответствующего образования. С другой стороны, такая идентичность — самая емкая из существующих. Краеведением я увлекся несколько лет назад, когда искал квартиру на сайтах недвижимости. Квартиру нашел, но продолжал раз в неделю заходить на сайты и открывал все новые объявления о недвижимости в центре города: мне было интересно рассматривать интерьеры. В какой-то момент подумал, что, возможно, это интересно еще кому-то, — и создал паблик во «ВКонтакте». В общем, все начиналось с интерьеров, но сейчас мне не менее интересны жильцы и их истории.

Затонувшая Атлантида

В России все, что было до революции, ощущается как совершенно иной мир. На Западе такого разрыва люди не чувствуют, а у нас кусочки старого быта воспринимаются как остатки затонувшей Атлантиды, хотя большинство интерьеров, которые я публикую, были созданы всего 100–120 лет назад — ничто в масштабах истории. При этом многое из созданного после революции — например, архитектура авангарда — по мировым меркам гораздо круче, я это прекрасно понимаю. Это тоже интересно, но мне все же интереснее изучать именно дореволюционный фонд и судьбы тех, кто в этих домах жил.

Как я попадаю в старые квартиры? Раньше часто заходил просто с улицы. Конечно, каждый звонок в дверь волнителен. Не сказал бы, что у меня была методика, говорил жильцам все как есть: что я интересуюсь старым городом. Я никогда не вру, чтобы напроситься внутрь. Часто отказывали, что вполне понятно. Сейчас меня в основном приглашают или я сам напрашиваюсь в гости, но не с улицы. Я заметил такую странную вещь: когда подписчиков было не так много, как сейчас, меня чаще приглашали. Люди мотивируют это тем, что «ты столько всего видел — тебя трудно удивить». Кроме того, думаю, жильцы боятся показывать свои дома на большую аудиторию.

За последнее время у меня поменялось отношение к старому фонду. Раньше, видя на сайтах недвижимости все эти советские перегородки, проходящие прямо по лепнине, я нередко, как и многие, думал: «Шариковы, все угробили». Но собирая истории тех, кто строил эти стенки, стал по-другому воспринимать ситуацию. Представьте: была семья — две молодые пары и мама, — которую вселили в огромную комнату 40 метров. Любой бы в такой ситуации поставил перегородку — это не вандализм, а жизненная необходимость. Нередко те, кто ставили эти стенки, на своей половине ухаживали за лепниной, а другие, у кого остались целые комнаты или даже квартиры, наоборот, все ломали.

Больше всего меня поразила одна квартира, я много о ней рассказывал, но показывал только однажды в сторис. Это бывшая мастерская, сейчас там живет одна бабушка. Квартира состоит из единственной комнаты 50 метров; потолок — метров шесть, окно во всю стену. Ты входишь: слева — ванная огорожена занавесками, справа — кухня, тоже за занавеской. А потом попадаешь, по сути, на тропинку, и остальное пространство заставлено всевозможными вещами: антикварные шкафы, телевизор, кровать, календарики из 2000-х, старинные картины, деревянная статуя какого-то святого, самодельные росписи на потолке. Очень много всего, а по центру комнаты — рабочая буржуйка времен блокады, сделанная из корпуса торпеды. Там нет архитектурного наследия, но есть материальные наслоения — сейчас меня это впечатляет больше, чем лепнина и камины. Когда-нибудь я выложу фотографии оттуда, просто пока не нашел нужные слова для публикации.

Конструктивная критика

На улице меня никто в лицо не узнает, так что новая публичность особо не напрягает. Недавно мне написал Юрий Дудь: рассказал, что пиарит интересные инстаграмы, задал несколько вопросов и сделал пост. После этого число подписчиков увеличилось примерно на 70 тысяч. Подписалось много людей не из Петербурга или Москвы, но не могу сказать, что аудитория как-то качественно изменилась. У меня в инстаграме фактически нет неадекватных комментариев — хотя бы по сравнению с пабликом во «ВКонтакте» (отчасти из-за агрессивной аудитории я на время закрывал комментарии). В инстаграме обычно конструктивная критика, диалог идет в нормальном ключе.

Правда, недавно был случай, когда на меня захотели подать в суд за пост про старинный унитаз. Кто-то из жильцов коммуналки, в которой сохранился этот унитаз, прочитал историю в СМИ (я, кстати, всегда удивляюсь, по какому принципу наши медиа делают инфоповоды из моих постов) и написал в агрессивной форме, что, хоть я и не вор, а «гид» (притом что я не гид), они все равно подадут на меня в суд, так как я не спросил у них разрешения на публикацию (удалить публикацию они при этом не попросили). Спросить разрешения у всех собственников комнат в коммуналке физически невозможно, тем более что адрес я не публиковал, а фото этого унитаза можно спокойно найти сайтах недвижимости (с адресом). В общем, будет любопытно почитать их исковое заявление. Но вообще, если меня спокойно просят что-то удалить — всегда удаляю (это было два раза за почти три года, что я веду инстаграм).

Недавно был случай, когда на меня захотели подать

в суд за пост про старинный унитаз

Ткань города

Мне кажется, причина краеведческого бума в том, что Петербург (впрочем, как и любой другой город) не исследован. Когда каждая парадная изучена, каждая плитка атрибутирована, все отреставрировано и доступно — нет новизны и потенциала для собственного расследования. Всегда интересно показать то, что еще никто не показывал, и быть по-своему первооткрывателем.

Многие исследователи ограничиваются только фотофиксацией обычно уже известных мест — это скучновато. Другими движет лишь желание заработать деньги на экскурсиях — в этом нет ничего плохого, но иногда их нежелание особо вникать ведет к тому, что они рассказывают своим читателям и экскурсантам непроверенную и неправдивую информацию, а это нехорошо.

Мне же в первую очередь интересны люди, увлеченные искренне и с безобидным задором. Почему с безобидным — потому что некоторые задорные исследователи города к этой сфере относятся ревностно и огрызаются в иных постах на своих коллег, которые будто бы не соответствуют их идеалистическим представлениям об эталонном краеведе. Я лично стараюсь уважать любого интересующегося — кроме, конечно, сторонников «допетровского Петербурга»: таких замечаю последнее время все больше, в том числе среди своих подписчиков. Еще рекомендую исследователям не сильно унывать по поводу утрат прошлого и настоящего, потому что уныние делу никак не поможет, а энергию лучше направить на конструктив.

Не всякая лепнина или печь — произведение искусства, это надо понимать. Но всякая лепнина и печь составляют ткань города, которую очень хочется сохранить. И важно, чтобы люди хотели это сделать не отдельными «кусочками», а целиком, со всеми видимыми деталями. В городе они ощущаются боковым зрением и делают даже банальную прогулку по улицам куда более приятной. А если вы нацелены на изучение города — это интересно вдвойне.

При этом я люблю фактуру и не вижу ничего плохого в интеллигентных трещинах, потертостях, пыли — здорово, когда ощущается, что здесь поработало время. Но нужно найти баланс: между полной разрухой и тотальным восстановлением «под новодел» есть некая середина, которую достичь не так-то и просто. В этом смысле мне очень жалко Новую Голландию: ее «копченая» и одичавшая фактура создавалась десятилетиями и полностью пропала при реконструкции, хоть и признаю, что пространство получилось отличное. С другой стороны, примеры сбалансированного восстановления я знаю, в том числе в квартирах, — и это замечательно.