Продавцы Z-футболок — о блокировке товара, пожеланиях сдохнуть и отношении к «спецоперации»

Уехавшие айтишники — о причинах переезда, утечке мозгов и будущем индустрии

Как российские волонтеры помогают украинским беженцам в Европе

«В Россию, которая есть сейчас, возвращаться страшно». Как изменилась жизнь россиян и беларусов, уехавших до *****

Без соревнований, трансляций, фан-токенов и лыж: Чего лишился российский спорт из-за «спецоперации»

«Вряд ли бы мы когда-нибудь поженились, если бы не твое уголовное дело»

«Я попробовал — у меня не получилось»: Истории людей, которые вернулись в Россию

Выпускники и студенты журфака МГУ — о закрытии политического модуля

Учителя истории — о преподавании своего предмета во время «спецоперации»

Как студенты-историки выступили против шуток о «печени либерала»

Что говорят рестораторы, открывшие заведения в Петербурге в период «спецоперации»

«Россия нас оккупировала»: Грузины — о массовом приезде россиян в Тбилиси

Акула за миллион, пакет из «Макдоналдса» за 30 тысяч: Что говорят продавцы странных товаров на «Авито»

Как сейчас живут украинцы в России

Сооснователь AF Brew — о том, что ждет российский рынок пива

Истории россиян, которые лишились работы, потому что выступают против «спецоперации»

Речь на суде костромского священника, которого оштрафовали за дискредитацию российской армии в проповеди

Из-за «спецоперации» и закрытых аэропортов сотни тысяч людей не могут вернуться домой. Мы с ними поговорили

«Я получаю высшее образование ради родителей»